Тот, кто был равен богам - Джеймс Баркли

За их спинами люди Гарана разбирали развалины склада. Большая часть трупов обгорела до неузнаваемости. Эльфы ничем не отличались от людей, превратившись в обугленные головешки. Сказать, сколько эльфов погибло вокруг здания или внутри него, было невозможно — руины еще не остыли и были слишком горячими. Гаран потерял сорок своих людей, а его единственный свидетель утверждал, что с ними сражались всего пятеро эльфов.

— Сколько человек должно высадиться на берег, по твоим сведениям? — поинтересовался он.

— Две тысячи двести семнадцать, — отозвался Келлер. — Думаешь, этого будет достаточно?

— Я собирался спросить тебя о том же.

— С ними прибыл Истормун.

— Прекрасно. Явился дать нам благословение университета или вразумить, как правильно нужно вести наступление.

— Ты говоришь о лорде Триверна, — резко бросил Келлер.

— Ох, только не надо читать мне мораль о верности лордам, Келлер. Клянусь всеми богами, тебя отправили сюда со мной вовсе не потому, что ты был их любимчиком, верно? Все тамошние фавориты сейчас или сходят на берег, или попивают вино в полной безопасности, сидя дома и любуясь видами Терновых Гор или долины Триверна.

— Но ведь ты знал о том, что один из них непременно прибудет сюда. Называй это крупным вложением или подкреплением, как тебе будет угодно.

— Они опасны. Он и его кадры обладают слишком уж большой силой и властью и нагло стремятся захапать еще.

— В кольце башен всегда идет борьба за власть, — дипломатично заметил Келлер.

— А я был рад убраться оттуда, — заявил Гаран. — Неужели ты ничего не почувствовал? У меня лично было такое ощущение, будто я сижу на пороховой бочке, готовой взорваться в любую минуту. Когда я думаю о том, что может случиться, мне становится страшно, Келлер.

— Ну, можешь спросить об этом его самого, — ответил маг. — Вон он, в первой шлюпке.

Истормун. Высокая фигура в темно-синей накидке с откинутым капюшоном, обнажающим лысую голову с ястребиными чертами. Нос такой тонкий, что, казалось, переломится, стоит его обладателю высморкаться посильнее. Глазки — крохотные и посаженные слишком близко. А вот скулы были высокими и выдающимися, словно у иниссула, а тонкие бескровные губы плотно сжаты, неизменно выражая миру свое презрение.

Впрочем, Гаран понимал, что Истормун был лучшим из них. Самым либеральным. Все могло обернуться куда хуже. Они могли прислать ему Памуна, например. Вот уж кто настоящий ублюдок.

— Тебе лучше отойти на пару шагов, — посоветовал командиру Келлер. — Я сам приветствую его.

— Если ты настаиваешь.

Гаран смотрел, как шлюпка причаливает к берегу. Келлер подошел к пирсу и стал ждать, сложив руки на животе в церемониальном жесте приветствия. Когда шлюпка приблизилась, Истормун встал, и вслед за ним с готовностью вскочили на ноги его охранники и помощники. Три пары гребцов перестали грести, удерживая утлое суденышко на месте, благо волнения на море не было. Келлер застыл на ступенях. Истормун метнул на него беглый взгляд, после чего плавно поднялся в воздух. Сотканные из тумана крылья бережно перенесли его на причал.

— Проклятый пижон, — проворчал себе под нос Гаран.

Крылья растаяли, едва подошвы колдуна коснулись набережной, и он прошагал мимо Келлера, словно мимо пустого места. Келлер поспешил вслед за своим хозяином. Гаран глубоко вздохнул, чувствуя, как по спине у него пробежал холодок.

— Начинается, — проворчал он.

Истормун широким шагом подошел к нему, так плотно сжав губы, что они стали почти невидимыми. Глазки его спрятались за недовольно нахмуренными бровями.

— Милорд Истормун, — сказал Гаран. — Добро пожаловать на Калайус.

— Во главе нашего завоевательного похода они поставили солдата, — процедил Истормун, глядя на Гарана сверху вниз. — И вот результат. По прибытии благодетеля встречают не развевающиеся знамена и стяги, а дым пожаров и ужасный запах горелой человеческой плоти. А мне докладывали, что этот город полностью находится в вашей власти.

— Прошлой ночью на нас было совершено небольшое нападение. Но мы успешно его отразили.

— Интересный выбор эпитетов, — голос Истормуна не соответствовал ширине его грудной клетки и звучал мощно и властно, так что эхо его разнеслось над руинами и уцелевшими зданиями. — Еще с борта своего корабля я заметил пожар. Мои причастники предполагают, что у вас возникли серьезные проблемы с группой эльфов, которые именуют себя ТайГетен. Это так?

Гаран вперил тяжелый взгляд в Келлера, который старательно смотрел куда-то в сторону.

— У меня нет привычки лгать и выдумывать. В свете нашего завоевания города и контроля над ним нападение действительно было мелким. Хотя и успешным в том смысле, что пленные были освобождены. Но все они — самые обычные мирные эльфы, раздираемые внутренними конфликтами. Они не представляют для нас опасности. Но ваш информатор прав. ТайГетен и впрямь остаются нашей самой серьезной головной болью.

Истормун поднял глаза к небу, на которое быстро наплывали тяжелые, свинцовые тучи.

— Здесь часто и подолгу идет дождь, — заметил Гаран.

— В таком случае идемте под крышу. Где мой экипаж?

— Келлер, ты позаботился об этом? — осведомился Гаран. — Где экипаж милорда?

Келлер метнул на Гарана убийственный взгляд. Истормун резко обернулся к нему, и брови его взлетели на лоб.

— Это жаркая и неблагоустроенная страна, — сказал он. — Я не собираюсь летать или ходить пешком, когда могу с комфортом устроиться сидя. Полагаю, у этих дикарей имеются экипажи, не так ли?

— Да, — подтвердил Келлер. — Иногда они пользуются вычурными церемониальными каретами. Но прошлой ночью у нас было второе нападение, на храм Шорта, в самом центре укрепленной территории, в результате чего экипажи, конюшни и упряжные быки серьезно пострадали.

Шлюпки причаливали одна за другой, и на берегу тем временем стало тесно от солдат и магов. Несколько мгновений Истормун наблюдал за ними, после чего поманил к себе Келлера и Гарана, обращаясь к обоим одновременно.

— Так сколько раз ТайГетен атаковали вас прошлой ночью?

— Восемь.

Истормун помолчал. Такой ответ явно стал для него неожиданностью.

— Восемь раз.

— Упрямые ребята, — заметил Гаран. — Настоящее шило в заднице.

— И где же они прячутся?

— Тропический лес велик.

— Но, если не ошибаюсь, летать они не умеют. Значит, они ушли совсем недалеко, если могут напасть в любое время и в любом месте.

Истормун вперил в Гарана многозначительный взгляд.

— Мы ищем их и непременно найдем, — заявил в ответ тот.

— Ты считаешь, это должно приободрить меня? — желчно бросил Истормун. — В какую сторону прикажете идти среди этих нелепых построек? Выслушав ваши некомпетентные объяснения, я пришел к выводу, что должен сделать нечто полезное.

Келлер махнул рукой, указывая направление, и они зашагали к храмовой площади. В качестве прелюдии к предстоящему ливню в небесах зарокотал гром, а в тучах сверкнула первая молния. Гаран поморщился и взмолился про себя, что неплохо было бы дождю обождать, хотя и знал, что молитва его не будет услышана.

— Мне нужно, — заявил Истормун, — чтобы вы сообщили мне, что знаете, где они затаились, и что вы убьете их всех.

— Непременно, — пообещал Гаран. — Они немногочисленны, зато преуспели в искусстве тайной войны. На это потребуется время.

— Немногочисленны? Надо же. Сколько их, по-вашему, участвует в этих нападениях?

Гаран хотел было солгать, но вместо него заговорил Келлер.

— Это очень умелые и опытные воины. Куда лучше тех, с которыми мы имели дело на Балайе. Если допустить, что сведения, которыми мы располагаем, верны, то их насчитывается около девяноста. В настоящий момент, по нашим расчетам, в непосредственной близости от города находятся около тридцати ТайГетен.

Истормун закрыл глаза и двинулся дальше, хотя перед этим явно собирался остановиться. На щеках у него выступил легкий румянец, а пальцы, сплетенные на животе, побелели от напряжения. Щелкнули костяшки.

— И скольких вы убили прошлой ночью? — негромко поинтересовался он.

— В доках со всей определенностью можно говорить о двоих убитых, — ответил Гаран.

— А скольких наших людей они убили?

— Если считать все нападения, то пятьдесят семь человек.

— Пятьдесят семь! — вспылил Истормун, не в силах более сдерживаться. — Это же десять процентов всех передовых сил. За одну ночь. Черт вас побери, Гаран, чем вы здесь занимаетесь?

— Охраняю город и охочусь на наших врагов, — тщательно подбирая слова, отозвался тот.

— На них не нужно охотиться, неужели это не ясно? Они сами идут к нам. Мне представляется, что это они охотятся на нас. Следовательно, и город вы охраняете плохо. Скажите мне, разве после вчерашнего нападения на улицах не стало опаснее?