Путешествие на "Брендане" - Тим Северин

Прибыв в свой монастырь, заключает "Плавание", Брендан был встречен с ликованием и "рассказал обо всем, что запало ему в память во время путешествия, о замечательных великих чудесах, кои соблаговолил явить ему бог". Напомнив своим приверженцам о пророчестве, по которому его ожидала скорая кончина, он привел в порядок свои дела, принял обряд причащения и вскоре же, "возлежа на руках своих учеников, отдал душу богу". Так мирно почил самый знаменитый монах мореплаватель кельтской церкви в Ирландии. Но прекратились ли с его смертью ирландские плавания? И здесь за ответом следует обратиться к "Плаванию". Мы не найдем в нем утверждения, что святой Брендан первым дошел до обетованной земли. Напротив, недвусмысленно говорится, что ему об этой земле поведал другой ирландский монах, святой Барринд, уже посетивший ее вместе с регулярно плававшим туда аббатом Мерноком, жителем западного побережья Ирландии. И когда святой Брендан после семи сезонов все еще не может дойти до обетованной земли, эконом с Овечьего острова выступает в роли лоцмана, указывает путь и говорит, что их ждет на этом пути.

И в самой обетованной земле путники встречают живущего там молодого мужчину, который знает имя святого и говорит с ним на его родном языке. Короче говоря, "Плавание" содержит ту же мысль, какую видим у Диквила, в норманских сагах и других источниках той поры: представление об обетованной земле как о крайнем в ряду разбросанных в Северной Атлантике пунктов, последовательно заселенных группками ирландских монахов, плававших на маленьких мореходных судах. В этом контексте путешествие святого Брендана выглядит не столько исследовательской экспедицией, сколько долгим инспекторским объездом, входе которого видный церковный деятель посещает самые удаленные поселения набожных соотечественников, доходя до пределов океана и всего известного мира.

Кстати, вот и еще один важный момент. В тексте "Плавания" подчеркивается, что святой Брендан добрался до обетованной земли не с одного захода, а совершил несколько плаваний по сезонам в ходе семилетнего поиска, прежде чем ему указали путь до конечного пункта. В промежутке между смертью святого и временем, когда родилось "Плавание" в дошедшем до нас виде, было вполне естественно включить в повествование о собственном путешествии Брендана впечатления и приключения других ирландских монахов, выходивших на малых судах в Северную Атлантику, и все приписать ему. Обычно эпос так и складывается — главному герою приписывают то, что сделано менее значительными фигурами, так что за его личным свершением на самом деле стоят подвиги многих. И это вовсе не умаляет достижения самого Брендана, а скорее повышает значение его путешествия, потому что оно было символом и примером для последующих монахов мореплавателей. И сохранилось в веках памятником достижениям других, кто выходил в море из Ирландии. Не будь "Плавания", что знали бы мы об их подвигах? Воплощенный в "Плавании" коллективный опыт — не просто рассказ об одной лодке, вышедшей на поиски обетованной земли. Это главный из дошедших до наших дней источников, повествующих о нации мореходов, которая направляла судно за судном в Северную Атлантику для исследований и регулярных сообщений.

Но отсюда следует, что ирландские плавания в Атлантике находятся в тесной связи со всей историей исследования человеком его мира. Первопроходцы обычно остаются неизвестными. Их усилия нигде не зафиксированы, а если о ком и писали, то мало кто читает написанное. Много ли, например, было известно за пределами Скандинавии о норманских плаваниях в Гренландию и Северную Америку? А вот ирландские плавания, описанные в "Плавании", привлекли большое внимание. Благодаря религиозному оттенку предания оно пятьсот лет пользовалось признанием читающей публики Европы. Тем самым оно помогало разрушать представление о замкнутости обитаемого мира, поощряло ученых мужей размышлять о великой западной стране, а. картографов — изображать острова в западном океане. И что самое интересное: средневековые ученые, читавшие предание и верившие в то, что святой Брендан достиг страны на западе, возможно, были правы. Возможно, ирландцы и впрямь — как теперь выяснено нами — могли доходить на своих кожаных лодках до Гренландии и Северной Америки. В таком случае Европа уже очень рано по-своему начала знакомиться с Новым Светом.

Что же за люди были эти монахи, что смело выходили в Атлантику на маленьких лодках? Надо думать, многие из них не возвращались, погибнув в море. Мы на "Брендане" были связаны с внешним миром по радио, и мы знали, что в случае беды к нам поспешат на помощь суда береговой охраны или рыбаки, ведущие промысел в Северной Атлантике. У ирландских монахов на карре таких возможностей не было. Более десятка человек втискивались в лодку, равную величиной "Брендану", что уже обрекало их на куда большие неудобства. Они были больше подвержены холоду, сырости и — в каком то смысле — чувству изоляции, чем мы на "Брендане". Ясно, что это были незаурядные люди даже по меркам сурового средневековья. Их направляла идейная приверженность, которая главным образом и служила причиной успеха. Эта приверженность во многом обусловливала их пригодность для долгих переходов по северным морям на открытых лодках. Сам образ жизни в средневековом монастыре приучал переносить лишения. Скудная пища, сезонные перебои в снабжении, каменные кельи, воздержание, долгие часы скуки, послушничество, умерщвление плоти, строгая дисциплина — все это служило идеальной подготовкой к долгому плаванию на открытой лодке. И не только физически, но и духовно. Если не рядовых участников плаваний, то во всяком случае их предводителей отличало яркое сочетание любознательности и бесстрашной веры во всевышнего. Эта вера вела их в море и там поддерживала в борьбе с невзгодами. Плавание само по себе почиталось таким же важным, как достижение намеченной цели оно служило проявлением веры в господа, во власти божьего промысла было явить мореходам дивные зрелища и доставить их невредимыми в конечный пункт. Если встречные ветры и течения погонят лодку назад, — стало быть, и на то произволение всевышнего. Если лодка пойдет на дно и команда погибнет, — участь их вдвойне благословенна, ибо они умрут служа господу.

Служение богу в этих плаваниях не следует понимать в современном смысле. Речь шла не о заморских миссиях для обращения язычников в христианскую веру, напротив — ирландские монахи направлялись в неведомые и необитаемые страны за горизонтом, уповая на то, что бог откроет им особый, дивный край, обетованную землю, как удачно выражались в то время. Сам факт достижения этих чужедальних стран был небесным даром, еще большей наградой считалась возможность поселиться там, уединясь от мирских пороков. Во всей истории освоения человеком планеты трудно назвать более сильный позыв к постижению неизвестного, более важный мотив для исследовательских экспедиций, не считающихся ни с какими трудностями. Вполне достаточный мотив, чтобы заставить людей пересечь Атлантику.