Фрикшоу (СИ) - Майтис Вера

― Держи её так, сейчас забинтуем, ― произнесла фи со слегка вздутой и почти зажившей губой и бровью. ― Прекрати так часто дышать! Успокойся!

«Что происходит? Как всё может быть так спокойно сейчас? Я сплю? Это сон? Или я проснулась, и сном было всё что до этого? ― терзала я себя вопросами, разглядывая красивое лицо Эйп и едва слыша её. ― Почему они такие спокойные?!»

― Лоуренс, позови медиков, кажется, у неё шок или истерика. Нужны успокоительные, ― проговорила Эйп, скрупулёзно дезинфицируя раны на ладони и обрабатывая их заживляющим гелем.

Лоуренс отложил очки, книгу и лёгким движением встал с кресла, удалился в коридор за комнатой.

― Эйприл… что это? Где мы? Почему… я ничего не понимаю… ― пыталась поймать её взгляд, но всё вокруг было слишком спокойно и неправильно.

После того, что случилось. Так не бывает. Я бы не удивилась, обнаружив себя на полу в вонючей камере прикованной к стене или связанной на операционном столе. Но никак не в уютной комнате на мягкой чистой постели, да ещё и с Лоуренсом, занятым чтением рядом на кресле.

Раздался громкий неприятный звук сирены, а в проходе за комнатой красные всполохи света ритмично освещали пространство. Вслед за этим в комнату вошли двое мужчин с автоматами и в боевом обмундировании, пропуская медиков с чемоданчиками, торопливо засеменивших к моей левой руке.

― Оставьте меня… Где мы? Кто эти люди? ― не успокаивалась я, пока доктора закатывали ткань больничной ночнушки на моём плече.

― Конфетка, успокойся. Я здесь, и, как видишь, всё хорошо. Скоро у тебя тоже будет всё хорошо, доверься мне, ― говорила Эйп, взяв меня обеими руками за лицо и не позволяя смотреть на то, что делают доктора.

― Я ничего не понимаю, Эйп… ― наконец жалостливо расхныкалась, даже не заметив, как игла вошла в плечо, а затем и в вену на локтевом суставе.

― Мы в безопасности ― это всё, что нужно знать пока. Отдыхай, ― нежно гладила мои щёки фи, пока глаза снова не слиплись на неопределённый срок.

Проснулась, но в этот раз уже одна в комнате и несколько минут лежала, размышляя над ситуацией. Да, хочется рвать и метать, к чертям всё разнести в этой тщательно убранной и вылощенной комнате, чтобы она соответствовала моему настроению, но… Но это никому не поможет и никого не вернёт. Приподнялась на кровати и осмотрела левую руку с торчащей из неё капельницей, наполненной багряно-красной жидкостью. «Разве я потеряла много крови?» ― промелькнула мысль, но успокоительные быстро отодвинули её на задворки сознания. Опустила ноги на пол, перекрыла клапан на катетере и вытащила капельницу. Левое колено было почти всё синее от удара, но сносно разгибалось и сгибалось, не принося боли, однако, стоило мне встать и попробовать опереться на эту ногу, как левую сторону тела пронзила боль. Взяла стоящий рядом с креслом костыль и примостила его к себе, передвигаясь к выходу из комнаты. Голоса Эйп и Лоуренса были ориентиром, и, как только вышла в проход, осмотрела большую гостиную с телевизором, диваном и креслами, однако без окон, как и в комнате. Громадная железная дверь, словно в подводной лодке или банковском сейфе, блистала в дальней стене, под красным фонарём. Прошла далее и встала в проходе на кухню с обеденным столом, холодильником и бытовой утварью, где Эйп стояла, прислонившись к плите, а Лоуренс сидел на стуле.

― Ну, как чувствуешь себя. Кушать хочешь? ― спросила меня фи, и я в ответ кивнула, бегая глазами по освещённой кухне без окон. ― Тогда садись.

Саншайн пересел на стул за дальний конец стола, уступая мне место, а Эйп вытащила из холодильника кастрюлю, налила в тарелку суп и запихнула в микроволновку.

― Про Мери что-нибудь известно? ― с ходу спросила, посмотрев на седобородого.

― В больнице, в коме, но жива, ― ответил он, приглаживая густую бороду рукой.

Я уже боялась спрашивать что-то ещё. Например, почему Эйприл чувствует себя как дома? Почему она не подавлена? Почему нас держат как гостей, хотя всем понятно, что мы в плену? Даже боялась услышать ответы на все эти вопросы, и благо, что никто не стремился завести об этом разговор. Тарелка супа оказалась передо мной, и осторожно, стараясь не сильно сгибать левую руку с катетером, стала есть.

― Не знаю, Лоуренс. Может, и соберусь когда-нибудь почитать. Но, мне кажется, эта история про Спасителя ― бред полнейший, ― внезапно сказала Эйп, очевидно, продолжая остановленный моим появлением разговор.

― Не имеет значения, выдумка это или реально имевшая место история. Человеческий разум способен окружать произошедший факт таким количеством вымысла, что уже никто не разберётся в правдивости, однако сама ты будешь преданно верить в полную реальность своих воспоминаний. То же самое и с событиями прошлого, передаваемыми сначала из уст в уста, а затем переписываемыми множеством людей, ― говорил Лоуренс, напомнив философа стилем речи.

― Ну может быть. Но какой мне сейчас смысл интересоваться этой книгой? ― ответила Эйп, очевидно, сопротивляясь предложениям рыцаря ознакомиться с жизнью Спасителя. ― Анна, ты читала «Путь»?

Я отрицательно покачала головой, закидывая очередную ложку густого мясного супа в рот и, как зомби, уставившись в пустой стол.

― Потому что на многие вопросы книга способна дать ответ. Вот, например, назови любую страницу от 10-ой до 854-ой, ― парировал Лоуренс, беря в руки талмуд с золотыми узорами.

― Хорошо. Ммм… скажем, 128.

― Так, ― листал Лоуренс до нужной страницы, после чего усмехнулся. ― Это интересно… начало главы: «И принял Воин друга своего, как врага. И врага своего принял, как друга. Спрашивал его Спаситель: “Почему ты пошёл против воли отца?” И отвечал ему Воин: “Забыл он, что значит быть человеком. Решил властителем сущего стать, волею своей решая, кому умереть, а кому ещё послужить”. И спросил вновь Спаситель: “А ты разве не к тому же стремишься?” Воин же ответил: “Мой враг всякий, кто вознамерится встать выше человеческой жизни, что мы отбираем друг у друга как равные».

Эйприл некоторое время думала, затем задорно улыбнулась мужчине, так, что даже мне полегчало от её улыбки.

― Я хер знает, Лоуренс, прости. Никаких эмоций, ― ответила фи примирительно. ― Но спасибо тебе, что посвятил меня немного в эту историю.

― Да ничего, Эйприл, тебе спасибо, что выслушала, ― так же улыбнувшись и наклонив голову, ответил Саншайн, а затем посмотрел на часы. ― О! Скоро начнётся передача про редких животных. С вашего позволения, я удалюсь в гостиную.

Мы с Эйп промолчали в ответ и ждали, пока рыцарь не устроился на диване перед телевизором и за просмотром канала «Дискавери», после чего Пружинка подтащила стул и села рядом, пристально глядя на меня.

― Я скучала по тебе, ― произнесла она, и слёзы навернулись на мои глаза. ― Опять хныкать будешь? Прекрати!

― Я тоже… Прости… ― выдавила, не находя в себе силы посмотреть на фи.

― Ой, да хватит. Я поняла, что так будет, как только узнала, кто ты. Однажды за мной пришли бы в попытке достать тебя. И поняла, почему ты ушла, пытаясь меня защитить, хотя и считаю, что это было глупо. Надёжнее было бы взять меня с собой, но это уже не важно. Добавки хочешь? ― закончила Эйп своё объяснение вопросом, и я кивнула.

Спустя время очередная тарелка оказалась передо мной, и я продолжила есть под игривым взглядом фимен.

― Давай я принесу капельницу? С ней ты быстрее придёшь в норму и залечишь раны. Ну или мы можем пойти полежать, и я тебя потискаю, ― с румянцем и заигрывающей улыбкой произнесла Эйп, придвигаясь ко мне.

― А сколько сейчас времени и… какой день недели? ― спросила, смущённо улыбнувшись.

Не уверена, что сейчас ощущаю себя настроенной на сексуальный контакт, хотя в знании Эйп о моих пристрастиях и способности возбуждаться почти в любых условиях я не сомневаюсь. Пружинка посмотрела на часы над столом, которые я не приметила при беглом осмотре кухни.

― Четыре часа дня. Воскресенье.

― Угу, ― ответила я, справившись со второй тарелкой. ― Давай полежим, и ты мне расскажешь, чем занималась, как я уехала, хорошо?