Сансара. Оборот первый - Василий Анатольевич Криптонов

убейся. Я пытался думать о гонках, но вот, блин, гадство — в сердце ничего не отзывалось. Вообще.

Зато живо вспомнилось, как я притащил в эту самую каюту принцессу Розалинду. Как забирался на столб, и как Шарль с тян пытались меня спасти. Вспомнилась перестрелка в том дурацком мире, где ездят на черепахах…

— Костя?

Я вздрогнул, метнул взгляд в сторону двери. В проёме, освещённая зелёным, стояла тян с почти не различимым лицом.

— Ну? — буркнул я.

— Не помешаю?

— Смотря чем…

Тян расценила это как приглашение, вошла. Поколебалась, видимо, думая, не сесть ли на край койки, но сочла это слишком интимным и уселась на полу, обвив скрещённые ноги хвостом.

— Я тебя понимаю, наверное, — тихо сказала она.

— Да ну?

— Ну да… У меня ведь тоже была мечта.

— Ты это про те курсы, что ли?

Я хотел фыркнуть, но сдержался. Кто мне, собственно, право дал над чужой мечтой потешаться? Ну да, это с моей точки зрения всё просто: хочешь декламировать — декламируй себе. Нашёл толпу побольше — да ори, делов-то. Зачем на курсы ходить? Однако я вообще человек простой. Был. До недавних пор. А так-то, вообще, бывают и посложнее люди.

— Про курсы… — вздохнула тян. — Я недавно кое-что понял. Очень важное, хотя и очевидное вроде бы. Тогда, когда я вместо курсов пошёл в бар, я был счастлив.

Вот это было неожиданно.

— Э-э-э… — протянул я. — Это ты таким образом выпить предлагаешь?

— Да нет же! — рассердилась тян. — Просто мне стало ясно, что мы — те, кто мы есть. Мечтать можно о чём угодно, но это не меняет нашей натуры. Да, я — мечтал вдохновлять своими речами многотысячные аудитории. Но на самом деле я — алкоголик, который любит, напившись, читать стихи. Вот и всё. Надо принять себя. Может быть, потом — изменить себя, но сначала — принять. Прежде чем куда-то двигаться.

— Так, — подхватил я. — А теперь ты — сексуальная кошкодевка в самом соку.

— Этого я пока принять не готов!

— Угу, я помню, спать не будешь, память страшная…

— Костя, речь вообще не обо мне.

— А о ком?

Тян помолчала. Потом тихо сказала:

— Я так хотел вернуться сюда, в свой родной мир… А теперь понимаю, что стал здесь чужим. Мне некуда возвращаться. Мне некуда идти вообще. У меня только и осталось, что ты, и Шарль. И Диана.

— Так, что-то я запутался. То речь не о тебе, то ты опять про себя. Сама-то себя понимаешь?

Тян вдруг встала, нервно дёрнув хвостом.

— Понимаю, — сказала она. — А вот ты — нет. Ни себя, ни других.

И ушла, гордо вскинув голову. Ну и что это, спрашивается, такое было? А главное — зачем?..

Но обманывать себя было уже невозможно. Всё я понимал, хоть и не хотел. Гонки — моя мечта. Только вот нужны ли они мне на самом деле?

Представил свою жизнь. Ну, поучаствую в шоу. Может, если всё совсем хорошо сложится, и выиграю — стану гонщиком. Адреналин, эмоции, девчонки… А по сути? Носиться по кругу, обгоняя других таких же. Как скоро мне это надоест?

Когда, если уж на то пошло, я бывал в жизни счастлив? Вот когда тачку из Владика гнал — да. Здорово было. Путешествие, приключение, азарт. Когда из родного города свалил в неизвестность — тоже. Пожалуй, мне всю жизнь по-настоящему нравилось движение вперёд, что-то новое, удивительное. А как только на меня всё это удивительное вылилось, будто из помойного ведра, я вдруг врубил заднюю и упёрся в эти дурацкие гонки. Ну и кто я после этого, а?

То ли правда за всеми этими размышлениями два часа прошло, то ли Шарль справился быстрее. В общем, загорелся свет, и торжествующий голос воскликнул:

— Свершилось! Я сотворил, сотворил чудо!

Я встал, прополз в рубку, где уже сидела в кресле навигатора тян, демонстративно не обращая на меня внимания, и что-то пила из кружки. Про «что-то» — это я пошутил. Понятно было, что.

— Теперь ты можешь перемещаться куда хочешь? — спросил я. — В любой мир?

— Разумеется! — провозгласил Шарль. — Не заботясь даже о прохождении таможни. Любые грузы, куда угодно… Теперь я смогу вернуть тебя домой. Филеас, ты уже решил, как распорядишься своей судьбой?

— А вам попутчики не помешают? — спросила тян.

— Я не возражаю против компании.

— Тогда решил.

И всё ещё даже на меня не глядела, зараза.

— Костя? Мне нужны координаты твоего мира.

Они вертелись на языке. C-E45988/C. Так просто! Скажи — и окажешься дома. Проще, чем три раза каблуками щёлкнуть. Но вслух я сказал другое:

— А где сейчас Диана? Как думаешь?

Тян покосилась на меня. Шарль ответил:

— Полагаю, в A-Z98745/Q. Там агентство Альянса. Суды над межмировыми преступниками и место их предварительного заключения также располагаются там. А что?

Я сел в кресло пилота, пристегнул ремень, хрустнул шейными позвонками.

— Ну, давай.

— Что давай? — растерялся Шарль. — Мне нужны координаты мира!

— A-Z98745/Q, — пожал я плечами. — Только нам ещё понадобится план. Чем дебильней — тем лучше. Ты же гений — придумай что-нибудь?

Глава 41

Егор, с одной из моих работ, называл это «вернуть кармический долг». Ну, то есть, однажды утром он мне позвонил и, еле мыча, объяснил, что нажрался накануне в дрова, и его до сих пор трясёт. Я был в тот день выходной, но планов особо не строил. Поэтому зевнул, выпил кофе и пошёл на работу.

На следующий день тоже пошёл. Прибыл за десять минут до открытия магазина, но на месте уже обнаружил бодрого и весёлого Егора. «Ты чего здесь?» — удивился я. «Возвращаю кармический долг!» — ответил Егор. «А предупредить не мог?! Нахрена я сюда пёрся вообще?».

Вот и я сейчас собирался вернуть кармический долг Диане. Только это было не так просто, как после пьянки на работу выйти.

Сначала потребовалось убедить Шарля, который искренне не понимал, для чего ему во всё это впутываться, если можно просто меня игнорировать, а как только я выйду — свалить на автопилоте.

— Ну смотри, — начал я, загибая пальцы. — Ты — гений, а гении — порядочные люди. Раз.

— Ха! —