Тревожная служба - Андрей Козлов

На плечи начальника политотдела дивизии А. М. Ефимова, заместителя командира полка по политической части подполковника Михаила Ивановича Короткова и секретаря партийного бюро полка подполковника Николая Георгиевича Велигжанина легли все многотрудные задачи партийно-политического обеспечения подготовки к параду: встреча с ветеранами - участниками парадов на Красной площади, партийные и комсомольские собрания, заседания, бюро, семинары пропагандистов и агитаторов, выпуск стенных газет и боевых листков...

Как я уже писал, напряжение испытывали не только те, кто готовился к параду, а потом и принимал участие в нем, но и те, кто нес службу. Ведь теперь на них ложилась двойная, а то и тройная нагрузка. И мне хочется помянуть добрым словом хотя бы некоторых из них, потому что перечислить всех просто невозможно. В дни, когда шла подготовка к юбилейному параду, не знали отдыха офицеры В. П. Титов, Е. Н. Чусов, А. М. Филиппов, Г. И. Сиваков, П. А. Козырев, А. М. Кораблев, П. И. Килин Н. А. Болонин, г. В. Мурыган, И. С. Малиенко, Д. А. Медведев, В. И. Шевченко. Они всегда были готовы взять на себя выполнение самой трудной задачи. Спасибо ия!

Подготовкой к параду живо интересовался министр внутренних дел СССР генерал-полковник Николай Анисимович Щелоков и начальник внутренних войск генерал-лейтенант Николай Иванович Пильщук. Только вернешься, бывало, с тренировки - звонок:

- Как прошли? - интересуется Н. А. Щелоков. - Какие были замечания? В чем испытываете недостаток?

Выслушает внимательно, даст добрый совет, пожелает успехов. Такая забота окрыляла. Не раз министр сам приезжал на место тренировки, - душевно разговаривал с солдатами, сержантами и офицерами.

Нет необходимости рассказывать, как прошел военный парад на Красной площади, посвященный 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Об этом написано много. После того, как была дана оценка нашим действиям, я поспешил к подчиненным. У всех на лицах ожидание, немой вопрос: "Как прошли?" Не испытывая терпение людей, которые в течение многих недель, днем и ночью, шлифовали свое мастерство, коротко сообщаю:

- Руководители партии и правительства просили передать, что воины-дзержинцы прошли по Красной площади отлично!

В ответ раздалось громкое "ура!".

Личный состав дивизии имени Ф. Э. Дзержинского никогда не получал иной оценки. Но эта была особенно радостная - юбилейная!..

В числе других мне посчастливилось быть на приеме в Кремлевском Дворце съездов, устроенном правительством Союза Советских Социалистических Республик в честь 50-й годовщины Октября. Среди гостей были партийные, государственные и общественные деятели, старые большевики, прославленные военачальники, знатные люди московских фабрик и заводов, деятели науки и культуры, летчики-космонавты, делегации союзных республик.

Здесь же присутствовали гости из социалистических стран, наши братья единомышленники - зарубежные коммунисты, представители дипломатического корпуса.

С приветственной речью к гостям обратился Леонид Ильич Брежнев.

Мы, военные, были особенно тронуты, когда он провозгласил тост за участников парада.

* * *

За годы службы я много раз встречался и разговаривал с людьми широко известными. Каждая такая встреча обогащала меня духовно, помогала лучше выполнять свои обязанности. Читатели уже знают о моих встречах с А. А. Ждановым, К. Е. Ворошиловым, Л. А. Говоровым. Не могу не рассказать еще об одной из таких встреч.

На второй или третий день после юбилейного парада мне выпала честь вручить приветственный адрес почетному солдату одной из частей дивизии Маршалу Советского Союза Семену Михайловичу Буденному.

Машина мчит нас в подмосковный дачный поселок. Вместе со мной едут начальник политотдела полковник А. М. Ефимов и бывший мой заместитель полковник запаса Петр Иванович Литовченко, сослуживец С. М. Буденного.

На пороге нас встречает девочка лет пяти. Озорная, смешливая, она звонко кричит:

- Дедушка, дедушка, военные пришли, а ты не по форме!

В дверях появляется С. М. Буденный. Он улыбается, жмет нам руки, приглашает в комнаты, просит садиться, а потом полушутливо говорит:

- Я на минутку оставлю вас. Слышали, как Машенька пробирала меня за то, что я не "при параде"?

Через минуту Семен Михайлович появляется в маршальской форме.

- Что же вы стоите? - удивляется он. - Садитесь, пожалуйста, - и опускается на стул.

Мы продолжаем стоять. Я раскрываю папку и, волнуясь, читаю адрес. Семен Михайлович мгновение смотрит на меня, а потом встает и вытягивается по стойке "смирно". Приняв приветственный адрес, маршал растроганно жмет мне руку.

- Пятьдесят лет! - восклицает он, и в его голосе слышится гордость. Подумать только, половина века! А ведь наши враги из кожи лезли, кричали на всех перекрестках, что Советская власть не продержится и несколько дней. Тоже мне оракулы!

- Товарищ Маршал Советского Союза! - обращается к С. М. Буденному полковник Ефимов. - Разрешите вручить вам билет почетного комсомольца.

И опять встает Семен Михайлович, и опять вытягивается по стойке "смирно".

- Спасибо за доверие, - говорит маршал. - Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не подвести комсомольцев части, почетным солдатом которой являюсь.

Я бросил взгляд на стеллажи с книгами, занимавшие всю стену. Машенька заметила и объявила:

- Дедушка прочитал все эти книги. Он и сам две написал. И еще напишет. Вот!

- Машенька, разве же так можно? - Семен.Михайлович сконфуженно разводит руками. - Ты ставишь дедушку в неудобное положение перед гостями. Получается, что я сам хвастаюсь.

- А вот и не получается, а вот и не получается! - запрыгала девочка. Семен Михайлович привлек к себе внучку. Глаза его еще больше потеплели.

- Смена, - улыбнулся он.

- Дедушка, а можно, я покажу твои награды и эти - как их, су-ве-ни-ры? - И, не дожидаясь согласия, мчится в другую комнату.

А Семен Михайлович, достав альбом с фотографиями (что не снимок, то реликвия!), начал рассказывать нам о своих родителях, о службе в царской армии.

- Вот этого Буденного однажды чуть не расстреляли, - сказал Семен Михайлович и постучал пальцем по своей давней фотографии, на которой он запечатлен в форме драгунского старшего унтер-офицера. - Спасибо, "егорий" спас.

Семен Михайлович улыбнулся.

- Однажды я сказал правду старшему унтер-офицеру Хестанову, офицерскому лизоблюду, презиравшему и обкрадывавшему солдат, и получил за это удар в лицо. Не стерпел я тогда и так двинул обидчика, что он свалился мешком. Хотя солдаты, на глазах которых все это произошло, и не выдали меня, свалив все на коня, который будто бы лягнул Хестанова, жизнь моя висела на волоске. Но меня не расстреляли, а лишили Георгиевского креста четвертой степени.