Обладать и принадлежать - Рената Литвинова

Он: Какой у вас вскрик…

Лара: Привычка – самолеты летают, заглушают.

Он встает, приносит ей вилку, ножик, захватывает со своего стола бутылку вина, стаканы, подсаживается к ней.

Лара (берет вилку): Спасибо. (Удивленно смотрит на него.)

Он: Вы же хотели, чтобы я подошел к вам? (Он сел напротив нее.)

Лара: Ой, вы странный, какой вы странный!

Он: Что? (Он приглаживает рукою волосы.) Вы же сказали первая… «здравствуйте».

Лара: Это все ерунда, я просто проголодалась и зашла сюда. (Он наливает ей полный стакан вина.) Я пить много не могу, я улетаю сегодня.

Он: Ничего, я тоже улетаю. Только мой рейс задерживается. (Он чокается с ней.) А вы куда?

Лара: Я? (Задумывается растерянно.) Представляете, не могу вспомнить! (Молчит.) А однажды я забыла свое имя минуты на полторы, не больше. Но я так испугалась, что схожу с ума!

Он: У меня тоже как-то спросили мой номер телефона, так я тоже его забыл, но одновременно я забыл и номер своей квартиры, и дома… минуты на две!

Лара: Ну вот… вы шутите, а я – нет. Туда-обратно, часто просыпаюсь в номере и не могу вспомнить, где же я? Хотя бы название города.

Он: Да вы что?

Она: Название приходит не сразу. Все постепенно. Вот я сейчас прилетела из… одного города, забыла название, но это минуты на две! Такой некрасивый город попался, мы там переночевали.

Он: Русский город хотя бы?

Она: Да! Да, конечно, русский, что вы такое спрашиваете, страны я различаю!

Они молчат некоторое время. Она быстро достает из сумочки пудреницу, смотрится в зеркало, красит губы. Он наблюдает за ней.

Он: Много лишних слов. И в людях, которых я встречаю, только ступлю. (Он рассматривает ее.) Они «делятся» со мной, «делятся», произнося слова, что им надо от меня?

Она: Это что у вас, гордыня? Я вас видела по телевизору, в новостях с опасных точек, хотя я ненавижу телевизор.

Он: Это вы себе сами акцент придумали?

Она: Какой акцент? Это не акцент, это я так разговариваю.

Он: Вы, наверно, с юга…

Она: Я не с юга, я могу паспорт показать, если вы такой профессионал. Это вы, наверно, с юга. Вы в телевизоре такой крупный, а живьем – помельче, покомпактней… наверно, экран увеличивает?

Он: И вы мне сразу стали улыбаться…

Она (перебивает): Вы просто попались мне под настроение.

Он: Я просто вам понравился.

Она: Нет… (Пауза.) Вообще, да. Буду говорить вам правду.

Он: Вас даже не портит, что вы все время красите губы. Мы с вами встретимся?

Она: Нет… Не знаю… (Пауза.) Я прилечу через два дня. А как ваше имя, а то я запомнила только фамилию?

Он: Георгий. А ваше?

Она: Почему-то мне сейчас стало неудобно говорить свое имя.

Он: Почему?

Она: Оно некрасивое. Можно, я потом скажу.

Он (подражая ей): Вы странная! Какая вы странная!

3. Самолет. Салон, помещение стюардов. На следующий день

Лара в самолете – она стюардесса. Вышла из-за занавесочки и заговорила в микрофон «специальным» своим голосом: «Наш самолет летит на высоте… Командир и экипаж корабля желают вам приятного полета…»

4. У «Динамо». Свидание первое

Лара стоит на ступеньках у «Динамо». Георгий ужасно опаздывает, но она ждет. Он подбегает неожиданно сбоку и сразу становится на колени – так он виноват перед ней!

Лара: Что вы! – Она наклоняется над ним, но он не встает. – На нас смотрят, Георгий! Я прощаю вас!

Георгий: Я так виноват, но я только сегодня прилетел. Лара: Я тоже.

4а. Садятся в машину

Они садятся в его машину. Она опять красит губы. Трогаются с места.

5. В машине Георгия

– Ну, как? – вдруг спрашивает он. Ему приятно оборачиваться на нее, отвлекаясь от дороги.

Она сидит беспокойно. Она поправляет юбку на коленях. Она открывает окно, чтобы глотнуть воздуха, и опять закрывает. Она накручивает на палец волосы. Пудрится. Беспричинно улыбается или хмурится.

– Я выпила очень крепкого чая, – рассказывает она. – Так бьется сердце! Вспоминается и грустное, и веселое одновременно. У меня непонятное настроение, – тонким голосом говорит она ему.

– Ох, какой у вас вдруг писклявый голос, – смеется он. – Не делайте его таким.

– А каким?

– Низким, женским, – поясняет он. – Взрослым.

– Понятно, вам нравятся женщины со взрослыми голосами. Ох, какая скорость у вашей машины! – замечает он, сделав уже другой голос, постарше. – А я вспоминаю пляж в детстве. Я стою в такой соломенной шляпе. Потом сажусь и закапываю ноги в песок. Никого народу. Лодочная станция. Пьяный лодочник еще был. Солнце четырехчасовое, вечернее. Приезжает на велосипеде немолодой мужчина. Разбегается и бросается в воду, и с таким фырканьем плывет и в секунду превращается в точку на середине реки!..

– А что вы там делали?

Я сторожила бабушкины ковры, которые она выстирала в речке. Тогда это модно было – стирать на водоемах, – уже грустно сказала она и стала разглядывать своего кавалера. – У вас красивый профиль, – наконец сказала она свое мнение. Он повернулся к ней лицом, она тут же заметила: – И так тоже мне очень нравитесь. У вас такие глаза, как это называется? Персидские?

Он засмеялся.

Он: У тебя голос похож на голос как из… моего прошлого.

Она: Как это? На маму, что ли? Где она?

Он: Убежала.

Лара смотрит на него удивленно.

Он: Всех, кто умирает, я называю убежавшими.

Она: Как упрекаешь их прямо!

Он: Да, упрекаю. Последние годы она жила в тоске и жарила картошку на завтрак, обед и ужин, одну только картошку… с салом – и балуешь себя, и все же как будто принимаешь яд. Уносила к себе в комнату дымящуюся сковородку, словно жила в коммуналке. Лежала через стенку от меня, и я чувствовал ее тело…

Она: Почему ты не покормил ее вкуснее? У нее не было денег?

Он: Я не понимал, я был так занят. Сейчас бы я уже приносил ей фрукты… (Он замолчал.) Но поздно. Что я могу сделать во имя нее сейчас?

Она: Наверно, уже ничего. Давай переведем тему.

Он: Давай, если ты такая добрая.

Она {легким голосом): А моя мама всегда смотрит на руки у мужчин. Она судит их по рукам. Моя мама поехала сейчас отдыхать. Вчера звонит оттуда и с таким удивлением мне говорит: «Знаешь, оказывается, здесь, на отдыхе, нет моря!» Она думала, что есть, когда ехала. А я ей говорю: «Боже мой, зачем же ты туда поехала?» Она, бедная, говорит: «Да, плохие люди посоветовали…» А вы что думаете?

Он: Я? Ничего. Дорога.

Она: А леса за городом какие-то пожухлые, пыльные, поломанные, как из моих снов.

Он: Мне не снятся сны. Хочешь, туда поедем?

Она {опускает ветровое стекло): Дайте мне дохнуть. Мне всегда снятся такие сны – не ищите в нем чего-то красивого, хорошего. Только плохое. То меня оскорбляют, то хоронят, то умирают живые, то я отстаю от поезда. И все такое серое, как белье, которое сушится в дождливую погоду и его теребит гадкий ветер… Я очень разговорчивая сегодня. Вы не злитесь? Вы же все время молчите.

Он: Хотите искупаться?

Она: Вы смеетесь надо мной?

Он: Нет. Будет очень красиво.

6. Выход из машины в парке статуй

Уже ночь. Они вышли из машины

Она: А что… вы не дарите цветов?

Он: У меня есть подарок, он у меня дома. У меня там все приготовлено для тебя.

Она: Я не пью кофе, я и так не могу заснуть никогда. Сердце стучит, спать не дает заснуть – я на сны время мало трачу – жизнь такая короткая. Выпить, наверно, приготовили?

Он: Ну… есть такой момент… Ты счастливая?

Она: Нет… да…

Он: У меня сейчас решается одно важное дело. Ты принесешь мне счастье?

Она: Хорошо, принесу.

Они помолчали несколько секунд.

Она взяла его под руку, потом отпустила и вдруг неожиданно спросила:

– Я люблю вас? – Он замер. – Как вы думаете, я люблю вас? – отчаянно переспросила она.

7. В квартире Георгия

У него дома. Штор нет. В комнате только письменный стол, кровать, два стула. А на подоконнике – горшок с цветком.

Он: Вот – это тебе.

Она: Как на могилку. Прямо с горшком? Мне никогда не дарили цветы в земле. Вы – первый. – Она осматривает квартиру.

Он: Хочешь спросить, почему я один?

Она: Не хочется, хотя это неправильно. Заранее нужно знать о мужчине… Но и ты не спрашивай у меня. У меня тоже было столько всяких историй!

Он: Что-то мне это неприятно…

Она зажимает себе рот.

Он подходит и целует ее. Она отстраняется.

Он: Ты ведь хотела, чтобы я поцеловал тебя? – Она махнула рукой, отстраняясь.

Она: Что вы!!! Я тебя не поцарапала?

Он молчит.

Она: Возьмите, продезинфицируй духами рану. (Кидает в него свою сумочку.)

Он бросает ей сумочку назад – она еле успевает ее поймать.

Она: Вы обиделись? Вы очень обиделись? Вы очень обиделись.

Он: Нет, нет, нет. Опять ты перешла на «вы». Ты специально притворяешься в сумасшедшую такую?

Она: Мне больше нравится другое слово: безумная. Безумная, и я согласна с таким словом. Я не обижаюсь, пусть, думай как тебе удобней.

Он: Когда ты волнуешься, много раз повторяешь одно и то же слово.