Мышка - Алла Каргина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— У нее не мои волосы. Челка пострижена по-другому, и концы секутся, а у меня — нет.
Она сказала это так буднично, что он… испугался.
Она не слушает меня… Я тут пытаюсь извиниться…
— Кристи, я все понимаю. Ты обиделась…
— Я могу взять эту фотографию?
Она опять перебила его. И это отстраненное выражение лица.
Он слез с кресла и пошел к жене:
— Кристи, пойдем домой.
Она непонимающе посмотрела на него:
— Я никуда не пойду с тобой, Питер. Я больше не хочу быть твоей женой.
Он шагнул к ней:
— Это в тебе говорит обида. Я знаю, что был неправ, и прошу у тебя прощения. Если я могу…
— Я не прощаю тебя, Питер. Я хотела. Но не могу.
Он задохнулся:
— Когда любят — дают право на ошибку. И прощают.
Кристина вскинулась, как от удара:
— Что же ты не дал своей жене права на ошибку?! Что же не простил ей того, что она шлюха?
— Я этого не говорил!
— А как назвать женщину, изменяющую мужу?!
Она покачала головой:
— Ты так легко и просто предал меня…
— Мне не было ни легко, ни просто!
Она закивала:
— Тебе было тяжело и сложно, но ты предал меня!
— Я никогда…
— Всегда! Ты предавал меня всегда! Каждую минуту! С первого дня! С первой ночи! Назавтра после свадьбы мы целовались, лежа на ковре, и я хотела тебя, но ты не стал со мной спать, ты ждал ночи и темноты. Ты не хотел, чтобы я видела тебя голым. Чего я не должна была видеть, Питер?! В первый же день во Флоренции ты отчитал меня за то, что я дотронулась до тебя. Я четыре месяца твоя жена и не обняла тебя ни разу — нельзя! Все, что ниже шеи — табу!
Она приблизилась к нему, и он отступил.
Нет.
— И все потому, что ты меня стеснялся. А я не понимала! Ты же не объяснил мне правил: только ночью и только под одеялом. У тебя даже на это смелости не хватило!
Он отступал, пока не уперся в стену. По его лицу тек пот, по ее — слезы. Она говорила, и он понимал, что остановить этот поток не в силах ни он, ни кто-либо еще, ни даже она сама.
— А когда мы летели во Флоренцию, в самолете ты включил настенный светильник и развернул его так, чтобы было видно только мое лицо, потому что хотел «видеть мое удовольствие». Так ты сказал тогда! Но я тебя не видела! Только ты меня! Но я тогда не понимала, что происходит!
Не надо, остановись!
— Я полюбила мужчину, влезшего ко мне на балкон. Я чувствовала себя принцессой, которую спасают от дракона. Принцессу ты спас, только дракона не победил. И он жрет тебя изнутри.
Он уже не пытался ее остановить.
— Все это время я жила и спала с твоим драконом, но не с тобой! Твой страх — твой дракон, Питер. Но нас не будет трое. Ты выбрал его.
— Нет!
— Да! Ты всегда выбирал его! На вторые сутки пребывания во Флоренции ты сбежал от меня на весь день. Ты хотел меня, я это чувствовала, но был день, и ты до ночи сбежал. И весь медовый месяц новобрачная провела с Рози и Роем. С ними я гуляла по улицам и сидела в кафе, с ними ходила по музеям и галереям и считала это нормальным, потому что муж был занят! Он работал! И мне не приходило в голову задаться простым вопросом: «А каким таким неотложным делом занят мой муж? Чем таким занимается, что его не могут отпустить даже в медовый месяц?!» А ты просто прятался!
Питер закрыл глаза.
— Ты ни разу не вышел со мной! Никуда! Я четыре года наблюдала твои выходы с любовницами на премьеры, дни рождения, тусовки, и только с женой ты не вышел ни разу.
— Но ты же не любишь все это!
— Но это не значит, что мне не хотелось стоять там рядом с тобой!
Она говорит в прошедшем времени.
Не вздумай спросить, сейчас она ответит правду. Я не хочу знать.
— Говорят, в браке двое должны смотреть в одну сторону. Моя ошибка была в том, что я смотрела на тебя, а ты…
Она развела руками.
— Я смотрел в зеркало!
— А надо было в мои глаза…
У нее вновь потекли слезы:
— Я думала, ты большой и сильный, а ты маленький и слабый!
Питер открыл было рот, но Кристина остановила его резким движением руки:
— Нет, не смей вызывать во мне чувство вины! Ты прекрасно понял, о чем я! Я сказала то, что сказала. Ты — маленький, и это никак не связано с ростом!
Она выдохнула и вытерла слезы рукавом жакета, надетого на платье.
— Я поеду к маме… Нет, ей нельзя нервничать… Я никого не буду напрягать. Я перееду в отель.
Она пошла к двери.
Нет! Не отпускай ее! Что угодно, но пусть она останется!
— Нет, Кристи, только не отель!
Она повернулась.
— Ты же знаешь, через час там появятся журналисты, и ты не сможешь там находиться. Тебе не дадут ни отдохнуть, ни выспаться…
Она задумалась.
— Прошу тебя — живи дома! Я поживу здесь. Только живи дома… пожалуйста…
Подумав немного, она кивнула и, не прощаясь, вышла.
Лондон, офис Davenport Privacy Protection, 5 апреля, 11:05
Выйдя из кабинета мужа, Кристина направилась в туалет, где сразу же зашла в кабинку. Ноги не держали ее. Она опустила крышку унитаза и села. Роскошные туалетные кабинки на административном этаже были оснащены зеркалами. Увидев себя, она ужаснулась. Из ее глаз вновь потекли слезы.
Не плачь! Не смей больше плакать!
Люди входили и выходили, она слышала их, но больше всего боялась, что они услышат ее. Плакать было нельзя. За несколько месяцев, проработанных ею в DPP, она четко усвоила: все происходящее в этом здании становилось известно начальнику службы безопасности Рою Палмеру, а значит, если тот посчитает нужным, и Питеру Девенпорту.
Надо было успокоиться, привести себя в порядок и идти домой. Но перед этим у нее оставалось здесь еще одно дело. Вытерев насухо глаза, Кристина достала из сумки косметичку.
Лондон, офис Davenport Privacy Protection, 5 апреля, 11:10
Через пару минут после ухода Кристины к Питеру заглянул Патрик:
— Ну как, помирились?
Не обнаружив Питера за столом,
