Слуга короны - Дмитрий Швец

Тяжело вздохнув, я приказал Карманнику собрать новичков и гнать их в Беррой. Сам же с остатками отряда направился к форту.

Глава 23

ФОРТ АГМЕН

Форт, это, пожалуй, слишком для сарая, стоящего на самой границе Миарских болот. Это когда-то, давно, был настоящий пограничный форт со всей необходимой ему инфраструктурой.

Но государство ширилось, укреплялось, и скоро он стал никому не нужен. И не был нужен до тех пор, пока не был построен Лесфад и тамошний князь не повелел проложить дорогу, соединяющую его вотчину и внешний мир. Тогда-то и вспомнили о форте, но ненадолго.

Болота штука непостоянная, не сидится им на месте, все куда-то надо ползти, чего-то затапливать. Постепенно они подтопили дорогу, а затем и проглотили ее. Тогда другой лесфадский князь проложил дорогу по северной границе болот. Дорога эта соединила Лесфад с Берроем, врезаясь в Берройский тракт там, где он огибает Ухорский котлован и уходит далеко на север от прямой линии. О старой дороге все забыли и о форте тоже.

Он снова оказался никому не нужен. Разве что иногда приходили сюда колдуны, желающие наловить болотных духов для своих экспериментов. Одно время их, колдунов, было даже слишком много, но то ли духи повывелись, то ли колдуны передохли, о форте опять забыли, и на сей раз основательно.

О нем вспоминают, когда путешественникам негде укрыться от дождя. Или надо его использовать как место для казней разгулявшихся бандитов. Оно и правильно, так дешевле, ни тебе судов, ни содержания этой братии, потопили – и дело с концом.

Говорят, по ночам духи утопших и утопленных здесь вылезают из болота и набрасываются на все живое. Поэтому здесь нет даже птиц.

– Святые ляжки! – выдохнул Окорок.

– Ну и жуть! – добавил Треска.

Еще бы не жуть, мы же ночью к нему подошли. Он и днем-то не слишком привлекателен, а в сумерках так вообще похож на жилище ополоумевшего старика-мага, который и не живет уже, и сдохнуть не может. Странное место для встречи выбрала Шепот. Но, с другой стороны, это даже неплохо, в стороне от посторонних глаз.

– И нам там ночевать? – с надеждой, на то, что это была моя неудачная шутка, спросил Треска.

– Ты чего, испугался, что ль? – засмеялся Блоха.

– Ну вроде того, – затрясся Треска. – Я призраков с детства боюсь, – пояснил он, – с тех пор как меня чуть не утащил под воду дух одного старого хрыча. Дело было так. Пошли мы с отцом на рыбалку. Я же рыбацкий сын. Так вот…

– Заткнись, а? – попросил его кто-то, и Треска умолк. Черт, мне тоже не по себе вблизи такого дома, того и гляди, все россказни правдой окажутся.

– Ну и че вы встали? – Следопыт отделился от стены. – Че стоите, говорю? Бояться нечего, домик крепкий, выдержит даже Гробовщика с Молотом на руках. Давайте вперед, – смело сказал он и… мелко задрожал.

Я медленно слез с коня, понимая, что никто, кроме меня, не будет этого делать. Такая уж моя командирская доля. Это в бою они побегут впереди и, если что, грудью своей меня закроют, а в таких делах, если где чего проверить и нос свой сунуть, так это на меня. Мол, ты же командир, ты самый бесстрашный, а мы все просто люди.

Шел я медленно, осторожно ступая и стараясь не создавать лишнего шуму. Ну что, Следопыт, хороший у тебя ученик вырос?

– Смотри, – пискнул Треска, – там внутри свет мигнул.

Все заворчали, кто-то отвесил ему смачный подзатыльник. Я выматерил рыбацкого сына и смело ступил на порог. Дом задрожал, как и мои коленки, прогнившая доска жутко скрипнула, на спине выступил пот. Я сделал еще шаг, и дверь распахнулась. В лицо ударил свет, на миг лишивший меня возможности видеть и соображать. Я отскочил и трясущимися руками пытался поймать рукоять меча.

– Ну и что вас так задержало? – спросил знакомый и такой милый голос. – Вы, наверное, через Станрогт ехали?

Адель хихикнула и бросилась мне на шею. Я ощутил ее тепло и растаял.

– Исчезни, дух проклятый! – завопил Треска. Он бросился к нам, размахивая оружием, но, сделав пару шагов, признал Адель и попытался остановиться.

Боже, что это был за полет! Ноги его взлетели туда, где не летают даже птицы, и, громко матерясь, Треска рухнул на землю. Со всех сторон раздался хохот. Треску подняли и, похлопывая по спине, увели прочь. Адель, намертво вцепившись в руку, потащила меня внутрь.

Убого – это слишком мягко сказано, чтобы описать, что ждало нас внутри. Из всей мебели там была только лестница, ведущая на второй этаж к офицерским комнатам. О том, что это казарма, я догадался сразу. Уж слишком большое помещение, ну не балы же они тут устраивали. Ни столов, ни стульев, ничего, что бы хоть отдаленно напоминало их подобие, зато вон за той дверью кухня и из нее идет потрясающий запах свежего мяса.

Вот что мне сейчас нужно, вот что всегда нужно солдату: сытный ужин, немного тепла и женской ласки. Вот тогда он будет драться за четверых. Я медленно двинул к кухне и услышал:

– Медный, – жалобно позвал Пони, – надо бы о лошадях позаботиться. А, лейтенант?

Не хотелось это признавать, но коротышка с лошадиной физиономией чертовски прав. И как же ему не быть правым, если живым людям он предпочитает лошадей. Он заботится о них, холит, лелеет, можно сказать, любит. Вот о чем, к примеру, говорят на привале или за кружкой вина нормальные солдаты? Ну конечно же о бабах и своих любовных приключениях. Пони не из их числа, он говорил о лошадях, всегда о лошадях и только о лошадях. Я сильно сомневаюсь, была ли у него когда-либо баба. Он и спит, похоже, с лошадьми.

– Вот и займись, – приказал я, но тон получился просящий, невозможно говорить по-другому, когда на руке висит такой приятный грузик, что зовется Аделыо. И не просто висит, а не сводит глаз с твоего лица, заглядывает тебе в рот, ловит каждое твое слово. Да и ее губки шепчут чего-то. Так что я скорее попросил, чем приказал.

Но для Пони достаточно и просьбы. Он вообще не понимает, когда его просят, а когда ему приказывают.

Ему вообще на это плевать, лишь бы с лошадками побыть.

Обрадованный таким приказом, он просиял и скрылся с гордым видом. В этот раз никто не будет над ним смеяться, в этот раз у него приказ.

Я вновь попытался свернуть к кухне, но Адель потащила меня совсем в другую сторону. Я сопротивлялся, как мог, я упирался, я скулил, я хватал ртом запахи, но все было бесполезно. Она завладела моим телом. В дальнем углу нашлась-таки одинокая скамейка. На нее мы и присели.

– А где Шепот? – спросил я, вдруг осознав, что до сих пор не видел ее тетку.

Адель прекрасна, и лучше, чем ее общество, и желать трудно, но ее тетка чертовски занимательная личность.

– Шепот? – переспросила Адель без вечного «тетя». – Она уехала на пару дней. Скоро вернется.