Леди-колдунья - Конни Мейсон

— Шлюха у меня есть, — грубо рассмеялся он, швырнул ее на кровать и лег на нее, придавив всей своей тяжестью. — Вы ведь моя жена, Алекса, или вы забыли об этом?

— Я ни о чем не забыла, и вашего презрения я не заслужила. Я спасла вам жизнь, черт бы вас побрал! Лучше бы вас повесили!

— Возможно, — тихо произнес Адам.

И прежде чем она успела проговорить что-то язвительное, Адам впился ей в губы поцелуем, который должен был наказать ее, а также выразить его презрение.

Алекса сопротивлялась, но в какой-то момент почувствовала, что дыхание замерло у нее в груди, потому что поцелуй его стал глубже, а язык ворвался ей в рот, разящий, бьющий, оскорбительный в своей откровенности. Его пальцы больно впились в нежную плоть ее предплечий, и Алекса пожалела, что под рукой у нее нет шпаги.

Едва Адам коснулся ее губ своими губами, как забыл обо всем на свете. Кровь в нем забурлила и бежала по жилам, раскаленная добела. Слегка приподнявшись, он начал срывать с нее одежду, пока наконец перед его распаленным взглядом не предстали ее груди.

Он оторвался от ее губ и жадно впился в сосок.

— Это насилие, Адам! — с трудом проговорила Алекса.

Не обратив внимания на ее слова, Адам продолжал тискать ее груди, даже не заметив, что они стали более пышными. Он сорвал с нее всю одежду, не переставая покрывать поцелуями ее тело. Затем разделся сам и возобновил атаку.

— Вы изменились, Алекса, — пробормотал он, сладострастно шаря руками по ее телу, заново открывая те сокровенные места, думать о которых запрещал себе все эти долгие месяцы. Страсть и гнев двигали им, когда он тискал ее.

— Если вы хотели причинить мне боль, то вам это удалось.

— Вы заслужили это, черт побери!

— Адам, я не буду… — упрямо сказала она.

— Будете, — оборвал ее Адам.

Постепенно Алекса оказалась втянутой в водоворот его страсти.

Он обхватил губами один ее сосок, потом другой, провел губами по ее ребрам, потом по животу и ниже. Алекса задохнулась и вцепилась ему в волосы.

— О Боже мой, Адам, не нужно!

Теперь Алекса уже тяжело дышала, вскрикивала, умоляла:

— Я этого не выдержу. Адам! Перестань! Ты мучишь меня!

Желание сводило ее с ума, она взорвалась на миллионы частиц. Тогда Адам ворвался в нее.

— Я и забыл, какая ты хорошая, — простонал он, чувствуя, как она сомкнулась вокруг его плоти. А потом все слова были забыты, страсть взяла над ним верх, и Алекса отвечала ему так, как никогда раньше. Она соскучилась по мужской ласке, если только гневную страсть Адама можно было назвать лаской.

В ту ночь Алексе не удалось уснуть. Адам никак не мог ею насытиться. Снова и снова он добивался от нее ответной реакции, снова и снова она корчилась и стонала под ним. Утром все тело у нее ныло, под глазами пролегли темные тени.

Солнце уже стояло высоко, когда, проснувшись, Алекса увидела, что Адам мирно спит рядом с ней. Лоб у него разгладился, и он казался совсем молодым. Алекса почти простила ему то, что он так дурно обошелся с ней. Почти, но не до конца. Если бы только он выслушал ее и поверил, что она его любит.

Внезапно размышления Алексы прервала Берта, явившаяся с подносом.

— Вы долго спали сегодня, миледи, — сказала старая женщина, — вот я и подумала, что вам захочется для разнообразия позавтракать в постели.

Алекса села на кровати так резко, что простыня упала, и удивленная Берта увидела ее белые груди, покрытые красными пятнами. Когда взгляд Берты упал на Адама, все еще мирно спавшего рядом с ее госпожой, она выронила поднос, и завтрак разлетелся во все стороны. Вздрогнув, Адам вскочил, выставив напоказ голое мускулистое тело.

— Ах, миледи! Прошу прощения! Я не знала!

Она накинула на голову передник и заломила руки.

— Ничего страшного, Берта, — успокоила ее Алекса, набросив халат. Адам снова лег и накрылся простыней. — Это лорд Пенуэлл, мой… мой муж.

Передник медленно опустился.

— Но… но… я думала… мы думали…

— Я знаю, Берта, все думали, что Адам умер, но, как видите, он жив и здоров. Ступайте на кухню, а я потом спущусь и все вам объясню.

Искоса бросив взгляд на довольное лицо Адама, Берта подобрала с пола еду и вышла.

От сардонической улыбки Адама Алекса вскипела и, подбоченясь, с вызовом посмотрела на него:

— Вы шокировали эту бедную женщину чуть ли не до смерти, Адам Фоксуорт!

— Ей нужно привыкать, потому что я собираюсь поселиться здесь. Этот дом гораздо удобней моей теперешней квартиры, — лениво протянул он и добавил: — Здесь так много места, что, пожалуй, я предложу Маку поселиться вместе с нами.

— Значит, Мак в Лондоне? — спросила Алекса, явно обрадованная.

— Да, — ответил Адам, прищурившись. — Вижу, эта новость доставила вам удовольствие.

Алекса вспыхнула:

— Мак — мой друг.

— Я не очень-то верю в это. После того, что вы сделали.

Он встал и начал собирать свою одежду, как ни в чем не бывало расхаживая голым. Алекса опустила глаза.

— Я велю Берте приготовить для вас комнату, — сказала она.

— Мне вполне подойдет и эта, — возразил Адам. Тут он заметил, что ее взгляд устремлен на его плоть, разбухающую прямо у нее на глазах.

Алекса ахнула и подняла глаза.

— Вы все еще не насытились мной? — спросил он. — Наверное, Чарлз уехал очень давно, потому вы такая алчная.

— Н-нет, Адам, я просто… — Она густо покраснела.

— Не разыгрывайте передо мной скромницу, любовь моя. Либо ложитесь снова в постель, либо перестаньте так смотреть на меня.

— Идите к черту! — сердито крикнула Алекса. — Вы законченный негодяй, Адам Фоксуорт!

— А вы — ненасытная Колдунья! — Он рассмеялся и повалил ее на смятую постель.

Прошел еще час, прежде чем Адам наконец оделся и вышел из дома, сказав Алексе, что вернется к вечеру и приведет трех гостей — Мака и еще двоих, назвать которых не удосужился.

Полдня Алекса провела, объясняя Берте и Оуэну, почему они не должны говорить Адаму о Дэви, а затем наняла всю необходимую прислугу и стала готовиться к приему гостей. Она послала записку Мэдди, объяснила ситуацию и умоляла позаботиться о Дэви, пока она не выяснит, как Адам собирается поступить с ней.

Если понадобится, она была готова забрать малыша и уехать куда угодно, только бы Адам их не нашел. Особенно если он будет и дальше унижать ее. Но все же она — его жена, и, судя по всему, Адам намерен пользоваться своими супружескими правами. Видимо, богатство имеет для него немалое значение и он не собирается выпустить его из рук, чего бы это ему ни стоило.

Ах, почему она любит его так сильно? Когда-нибудь, надеялась она, он выслушает ее и поймет, что она готова была на все ради спасения его жизни.