Кража - Андреа Кейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пробило восемь, и Лондон окутало покрывало ночи. Хозяин галереи Франко и владельцы всех окружающих домов и лавок заперли двери и закрыли ставни на окнах. Вечерние огни погасли.
Но в подсобном помещении галереи Франко горел огонь. При тусклом свете газовой лампы, водруженной на пирамиду из ящиков, кипела работа вокруг абстрактной картины Андре, большие размеры которой не давали возможности манипулировать с ней на столе.
Бариччи и Уильяме, отодвинув ящики, сидели на корточках над картиной, стараясь извлечь последние гвозди, удерживавшие раму.
— Достаточно, — пробормотал Бариччи, освобождая полотно.
— Уже девятый час, — вздохнул Уильяме. — Надо бы в эту раму поместить другую картину Сардо и повесить на прежнее место, тогда мы можем спать спокойно.
— Уверяю вас, что в десять вы будете уже вовсю храпеть. Бариччи встал и поднял картину Андре — из-под нее проглянули классические мазки кисти гениального голландца.
— Я заберу это сокровище в свой кабинет и подготовлю к транспортировке. Поместите, картину Андре в раму — в этом искусстве вы преуспели больше меня. В половине девятого мы отправимся в доки. — Бариччи прошествовал через комнату, держа полотно Рембрандта под мышкой. — Любопытно бы взглянуть на Тремлетта, когда он… — Голос его пресекся, когда, открыв дверь, он столкнулся с тем, о ком только что говорил.
— Почему бы и не взглянуть, если он перед вами? — процедил Эшфорд сквозь зубы, останавливаясь на пороге.
Обернувшись, он жестом пригласил войти детективов Коньерза и Парлза, возникших за его спиной с пистолетами в руках.
— О! Пока вы изучаете выражение моего лица, не будете ли любезны передать детективам это полотно? Я уверен, что они горят желанием как можно скорее возвратить его лорду Мэннерингу.
Бариччи тяжело привалился к стене и начал оседать на пол — на лице его застыло выражение крайнего изумления. Он не мог поверить своим глазам.
— Значит, вы не собирались приходить в галерею утром. Ваши угрозы были рассчитаны на то, чтобы заставить меня действовать!
— Совершенно верно! Каждое мое слово было рассчитано именно на это, — подтвердил Эшфорд.
Он взглянул в запасник и сделал знак Уильямсу подняться с пола.
— Можете прекратить свою работу, Уильяме, — обратился он к побледневшему как полотно помощнику Бариччи. — Там, куда отправится Сардо, ему не придется хлопотать о продаже своей картины. Возможно, вас поселят в одной камере. А Бариччи вместе с другими убийцами будет дожидаться виселицы.
— Я не убивал Эмили Мэннеринг! — завопил Бариччи, забыв о своих изысканных манерах и вцепившись в отвороты сюртука Эшфорда, — Я сказал вам правду. Она была жива, когда я с ней расстался. Брови Эшфорда недоверчиво поднялись; он попытался освободиться из цепких пальцев Бариччи. Но тут Коньерз, сделав прыжок вперед, заломил руки Бариччи за спину и приставил пистолет к его лопатке. Парлз, скрутив руки Уиль-ямса, проконвоировал его до двери в кабинет.
— Говорили правду? — с насмешкой повторил Эшфорд. — Да вы, Бариччи, понятия не имеете о том, что такое правда…
— Нет же, Тремлетт, — рванулся он из рук полицейского, пытавшегося увести его. — Поверьте мне, вы ошибаетесь. Сам Бог — мой свидетель, я не убивал Эмили.
Он заколебался: говорить или нет?
Чутье подсказывало Бариччи: молчание в этой ситуации может обойтись ему очень дорого, а вот содействие полиции могло смягчить его участь, и Бариччи решился.
— Я расскажу вам все, все, что произошло, — сказал он, взяв себя в руки. — Меня ведь не могут повесить за преступление, которого я не совершал-
— Подождите, — обратился Эшфорд к Коньерзу, сделав ему знак рукой.
Эшфорд отдавал себе отчет; да, человек этот — обманщик, самая гнусная тварь, какую только можно вообразить. И все же что-то в его тоне, в выражении глаз заставило Эшфорда засомневаться. Он даже готов был поклясться: голос Бариччи в эту минуту звучал правдиво.
— Пусть вы не убивали, я готов вам поверить, тогда кто же мог это сделать?
— Не знаю. — Лоб Бариччи покрылся бисеринками пота. — Я едва не сломал мозги, думая об этом с того самого момента, когда узнал о случившемся. А вот в чем я виноват — скажу.
Эшфорд подался вперед при этих словах Бариччи, интонация которых звучала как исповедь.
— Вы признаете, что крали картины? Не только Рембрандта, но и десятки других? — спросил он.
— Предположим, но какие гарантии вы мне дадите?
— Вы постоянно торгуетесь, Бариччи. — Эшфорд рассмеялся, — Джентльмены, — кивнул Эшфорд полицейским, — какую сделку мы можем предложить этому господину?
— Это зависит от того, кто убил леди Мэннеринг, — ответил Коньерз.
— Я же сказал, что не убивал ее! — вскричал Бариччи.
— Если это правда и вы готовы сотрудничать с нами, мы с Парлзом постараемся добиться для вас самого гуманного приговора.
Глаза Бариччи засветились надеждой.
— В таком случае я согласен. Я признаюсь в краже картин, упомянутых Тремлеттом.
— Кто помогал вам, кроме Уильямса? — спросил Эшфорд.
— Несколько профессиональных воров. Они производили взлом и выносили картины, а потом передавали их Уильямсу в обмен на вознаграждение в пятьдесят фунтов. В случае с Рембрандтом не было нужды во взломе, потому что я находился в доме Мэннерингов. Просто оставил незапертым черный ход, перед тем как подняться в спальню Эмили. Эти люди проскользнули в дом, сняли картину Рембрандта и скрылись с ней. Я уходил перед рассветом. — В голосе Бариччи теперь звучала уверенность. — Поймите, я не совершал насилия, потому что в этом не было необходимости. Эмили спокойно спала в ту минуту, когда грабители снимали и выносили из дома картину. Но чтобы оградить себя от всяких подозрений, я скрыл от вас одно обстоятельство: Эмили проснулась, когда я собрался уходить, и попрощалась со мной. Тогда-то она и заметила пустое место на стене в музыкальной комнате и поняла, что картина Рембрандта похищена. Эмили была очень расстроена, как и следовало ожидать, и убедила меня немедленно уйти, чтобы вызвать полицию. Разумеется, я подчинился. По-видимому, она не успела этого сделать. Ее убили сразу же после моего ухода.
Эшфорд в замешательстве провел рукой по волосам. Пока что все сказанное Бариччи звучало правдоподобно. Это совпадало со всеми теми сведениями, которые по крохам удалось собрать Блэкстриту.
Черт возьми! В этой головоломке явно не хватало фрагментов. Но каких?
И это подсказало ему новый вопрос к Бариччи:
— Скажите, кроме Уильямса и этих воров, которых вы упомянули, был ли кто-нибудь еще вовлечен в ваши преступные операции?
Бариччи не разочаровал Эшфорда, легко сдав своего последнего «солдата». — Сардо — ответил он.