Криминальная жизнь аристократки - Узница ада

от и до, — сказал мужчина, положив полотно с изображениями на тумбу. После он повернулся, серьёзно посмотрев на Женни. — Карамелька, подойди к этому с ответственностью, пожалуйста. Я знаю, ты и так блестяще справляешься со всеми заданиями, которые я тебе даю, но это — самое опасное из всех. Одно неправильное движение — смерть. И если тебя серьёзно ранят…

— Либо старайся добраться до госпиталя Аэриллона, либо застрелись, — закончила за Дастина Женевьева, закатив глаза. — Я запомнила. Не подведу. И в плен этим крысам не попаду.

— Я рассчитываю на тебя, дорогая, — наконец, улыбнулся Даст. — И хочу, чтобы ты выжила.

Раздражение Женни из-за паранойи мужчины утихло. Она снова видела перед собой радушного, доброго Дастина, которого любили многие, а уважали — всех. Со времени Женевьева поняла, почему. Он и вправду отличный стратег, может продумать множество исходов в разных ситуациях и придумать, как солдату поступить в том или ином случае. Видимо, поэтому Валентай и доверяла составление планов именно своей правой руке. Конечно же, без её позволения Дастин не мог претворить задуманное в жизнь, ведь главный не он. И всё же каждому было известно, что "Аэриллон" держится на этом мужчине.

— Вижу, ты дочитала книгу, — усмехнулся вдруг он, заметив в углу роман. — И концовка тебе не понравилась. Верно?

— А ты на это и рассчитывал, — подметила девушка, подозрительно прищурившись. — Зачем ты дал мне книгу, чтобы я училась чувствам, где любовь умирает?

— А скорбь — это не чувство? И с чего ты взяла, что их любовь мертва?

— Ну… они ведь умерли. Оба.

— Верно. Однако их история жива. Она передавалась из уст в уста, пока кто-то не решил написать по ней роман. Конечно, мы не знаем всех нюансов, что были на самом деле, но с точностью можем сказать, что чувства этой пары живы.

— Хах, в книжке? — сложила руки на груди Женни, усмехнувшись.

— В нас. В твоем брате и его девушке. В Джилл и Пейдж. Можно перечислять до бесконечности, — неожиданно Дастин расхохотался, раскинув руки в стороны. — Все чувства, что испытывали герои, живут в этом мире. Просто стоит присмотреться, Карамелька. На деле всё не так тускло, как в твоем жестоком мире, милая.

Женевьева тяжело выдохнула, поднявшись на ноги. Она медленно подошла к окну, распахнув его. Взор метнулся вниз. Девушка стала смотреть на людей, которые окружают её в повседневности. Вот парочка прогуливается по парку. Мать успокаивает плачущего сына. Два друга устроили ссору.

Тут талию Женни оплели руки Дастина. Его подбородок лег на макушку девушке, дыхание обожгло кончик носа. Она запрокинула голову, встретившись с серыми, добрыми, наполненными счастьем, глазами. Внутри Женевьевы всё потеплело. Она почувствовала нечто странное, некогда запертое в сердце. Вот только сейчас это чувство вырвалось наружу. Нежность.

— Вот она — жизнь, Карамелька. Она наполнена радостью и печалью. Эти чувства делают нас живыми. Переставай быть льдинкой, — как-то грустно произнес Дастин, погладив плечо девушки. — Мне нравится твоя редкая улыбка.

Женевьева медленно повернулась к мужчине лицом. Встала на цыпочки, коснувшись своими губами — его. Они слились в долгом, нежном поцелуе, бросившим Женни в жар. У неё закружилась голова. Теперь девушка точно знала, чего она хочет.

* * *

Луч солнца проник в комнату, направившись к большому зеркалу. То отразило яркое свечение, отправив его прямиком к спящей Женевьеве. Девушка поморщилась, приоткрыв глаза. Первым делом она обратила внимание на часы, как обычно. Шесть утра. У неё ещё есть время.

Теперь же Женни устремила взгляд на вторую половину её кровати, положив на ту руку. Под ладонью было лёгкое тепло его тела. Значит, Дастин ушел не так давно. Женевьева тут же вспомнила, что произошло этой ночью. Её щеки покраснели, но губы предательски растянулись в улыбке. Однако придаваться воспоминаниям времени не было. Девушка встала с кровати, отправившись в ванную комнату.

Через час Женни вышла из комнаты, собравшись в клуб. В эту же секунду из комнаты, что располагалась пятью дверями левее, выбрался Мануэль. Женевьева, заметив брата, стала дожидаться его, сдерживая улыбку. Её родственник сегодня был очень серьёзен — он либо не выспался, либо волнуется перед предстоящей встречей. Девушка понимала, что чувствует Мануэль, ведь и её сердце тоже учащало ход, стоило лишь подумать об Альмегах.

— Утречко, братец, — всё-таки улыбнулась мафиозница. — Спешишь в клуб?

— Не спешу, но место ты угадала, — хмыкнул парень, двинувшись к выходу из трактира.

Женни последовала за ним. Она всмотрелась в лицо брата, вновь заметив эти мешки под глазами. Почему они не проходят? Уже который день Мануэль ходит таким… вымученным? Этот вопрос Женевьева решила-таки задать брату, ведь знала, что он не соврет ей. Либо не станет отвечать, либо посвятит в эту тайну.

— В последнее время не могу уснуть, — ответил парень, опустив голову. — Ты ведь и не знаешь, что миссис Валентай предложила мне стать… кхм, так скажем, заместителем Дастина.

— Типа наследником? Но зачем? Даст не так уж и стар, а ты всего на пять лет моложе него. Если уж и предлагать такую кандидатуру, то более молодому человеку, — нахмурилась Женни, совсем не ожидав такой новости. Она была готова ко всему, но точно не к этому. — Ты согласился?

— Конечно! — воскликнул Мануэль. — Отказываться от такой чести — то же, что и променять золото на кусок де… дерева.

Но ведь ты итак променял "золотую" сторону на эти трущобы. Пока что золото у нас в меньшестве, братик, — грустно подумала Женевьева, вслух лишь поздравив парня с повышением. Женни не знает, радуется такому подарку Аэриллона Мануэль или нет, но девушка точно против этой затеи. Почему именно он? Ведь не так давно раскрылось, что наследник мэра очень долго лгал. Это можно прировнять к предательству. Почему не Риккард? Не Джилл? Не другие представители Аэриллона? Да и зачем вообще искать замену Дастину? Он ведь так хорошо служит семье! Или же Валентай думает, что он не переживет сегодняшний день? Что ж, в таком случае Женни опровергнет её предположения.

— Но меня посвятили в один замысел, — продолжил через недолгое молчание Мануэль, как только ребята вышли на улицу. — Прости, куколка, я не могу сказать, что они задумали. Это известно только трём людям.

— И это