Приговор приведен в исполнение - Сергей Зверев

– Ты в порядке? – Святой склонился над другом.

Дмитрий больше не думал о том, что померещилось ему в Вовкином взгляде несколько секунд назад.

Гуляй не ответил.

И вдруг в наушниках раздался голос Дробина.

– Командир! – кричал Пашка. – Они активизировали бомбу!

Эти слова прозвучали для Святого сигналом. Рывком приподняв Вовку, он взвалил его себе на плечи и с автоматом наперевес бросился бежать по коридору.

– К машине! – хрипел Дмитрий в микрофон. – Бросай все к хренам собачьим и возвращайся к машине.

Даже если бы Пашка внял приказу Святого и попробовал выбраться из бетонного мешка, в который попал, то и тогда бы он не смог спастись. Единственный выход из бункера преграждала массивная, словно от банковского сейфа, дверь, запертая снаружи. Эта дверь, оказавшаяся бы непреодолимым препятствием на Пашкином пути, превратила бы его смерть в настоящую пытку. По замыслу Гуляя Дробин не должен был догадаться, что произошло: роковая, нелепая случайность – заклинило замок! Но Дробин бы догадался, он все бы понял. Все, кроме одного – зачем?! И вот с этим вопросом он бы и умер. И не было бы для Пашки смерти страшнее…

Но он даже не пытался подняться. Все его внимание сосредоточилось на хитроумном взрывателе, оплетенном паутиной разноцветных проводков. Некоторые из них Пашка успел отсоединить, подсвечивая себе фонариком, когда внезапно механизм ожил и начался отсчет времени, оставшегося до взрыва. Пятьдесят шесть секунд, тридцать, пять – минуты как не бывало. И снова: двадцать одна, двадцать, девятнадцать… Зловещие часы, идущие наоборот, сводили с ума.

– Осталось десять минут! – сообщил Пашка.

– Не глупи, шахтер, – просил Святой, прогибаясь под тяжестью Вовкиного тела.

– Где Гуляй? Почему он молчит?! – услышал Дмитрий вместо ответа.

– На мне Вовчик! Устроился комфортно, по первому классу. Вот только голову в кровь расшиб. Ну так это заживет! – нес Святой уже полную чепуху и снова просил: – Возвращайся к машине.

Узнав, что Гуляй ранен и командир вместе с ним находится еще только на верхней террасе, Пашка зло закусил губу и процедил, обращаясь к бомбе:

– Сейчас я тебя заставлю немного понервничать!

Дробин тяжело дышал. Струи пота стекали по лицу, застилали глаза. Прямо напротив его виска воспаленным красным глазом мигала лампочка светодиода.

– Самые хитрые, да? – шептал Пашка, в кровь раздирая пальцы об острые металлические края коробки со взрывателем. Внезапно он захрипел с ненавистью: – А ту сучку я найду! В лепешку расшибусь, но найду! Она ж меня, падла, едва не заразила…

Святой уже видел их «КамАЗ», едва различимый в черных клубах дыма, поднимавшегося над догоравшей колонной. Машина находилась на безопасном расстоянии. Не стоило волноваться, что пожар сможет ее зацепить.

Перед Дмитрием была узкая бетонная лестница, круто уходившая вниз по склону к оранжерее. Когда ночью он поднимался к дворцу, лестница показалась довольно обыкновенной. Теперь, стоя перед ней и слыша, как за спиной стонет Вовка, Святой вдруг подумал, что нет в мире более крутой и узкой лестницы. Но выбирать не приходилось. Временная передышка закончилась. Вокруг все загрохотало, затрещало, заухало, поднялась бешеная канонада. Из всех щелей по Святому с Гуляем ударил шквальный огонь. Обескровленный, выпотрошенный дворец очнулся и воскрес, так, что уже нельзя было разобрать, кто и откуда стреляет. Земля вокруг бетонной площадки вздыбилась злыми фонтанчиками. Пули с хищным чавканьем вгрызались в грунт рядом со Святым.

Дмитрий занес ногу для шага и вдруг будто провалился в пустоту. Ступени рассыпались под каблуком бетонным крошевом, стоило едва коснуться их. Ветер обжигал лицо. В другой раз Святому, наверно, могло бы прийти на ум сравнение с «американскими горками», но сейчас его волновала только одна мысль: поскорее оказаться как можно дальше от этого гиблого места.

– Я ее остановил! – Дмитрий еле различил за грохотом стрельбы Пашкин голос. – У вас в запасе лишних пять минут. Потом бомба включится снова.

– Дробин, милый мой, уходи, уходи из бункера! – закричал Святой.

– Я уже не успею! – ответил Пашка.

– Успеешь! – попробовал возразить Дмитрий.

– Не успею, – послышался вновь в наушниках голос Дробина. – Дим, – он, наверное, впервые за последнее время назвал командира по имени. – Получилось не совсем так, как мы планировали. Эти суки ждали нас!

Святой не ответил. Лестница внезапно закончилась, и он на всех парах влетел в оранжерею. И тут же стеклянный купол над ним раскололся и обрушился вниз. Святой едва успел перехватить раненого Гуляя, прикрыв его собственной спиной от града осколков. Последние несколько метров от оранжереи до «КамАЗа» Дмитрий пронес Вовку на руках.

– Пашка, слышишь меня?!

– Куда вы исчезли?

Святой тыльной стороной ладони стер со лба кровь. Рядом в кресле безжизненно сидел, запрокинув набок голову, Вовка.

– Мы на месте, – сказал наконец Дмитрий в микрофон, отдышавшись. – Ждем тебя.

Ненадолго в эфире наступила непроницаемая тишина. Святой заранее знал, что ответит Дробин. И все-таки он еще на что-то надеялся, может быть, на чудо. Но наступивший день оказался необычайно скупым на чудеса. Пашкин голос прозвучал неожиданно спокойно, почти сухо:

– Эта дрянь снова заработала, командир. У тебя пять минут.

– Понял, – так же сухо ответил Святой.

Собрав в кулак всю волю, он заставил себя прикоснуться к рулю. Ему сейчас было бы гораздо легче остаться. «КамАЗ» медленно тронулся с места, развернулся и вдруг, брызнув из-под колес гравием, лихо рванул вперед. Сверху, со стороны дворца, ударила пулеметная очередь, но успела зацепить лишь край брезентового тента. Вильнув зеленым задом, машина исчезла в клубах пыли за поворотом…

Дробин стащил с головы наушники и, отшвырнув их подальше в темноту, повалился спиной на пол, успев подложить под затылок ладонь. Свободной рукой Пашка щелкнул выключателем на фонарике. Тонкий луч света погас. Во мраке осталась мигать только красная лампочка, и такие же красные, страшные цифры вновь отсчитывали время вспять, постепенно приближаясь к нулю.

– Вся жизнь – один большой кусок дерьма! – пробурчал Дробин, переворачиваясь на бок.

До взрыва оставалась минута…

Уже перед самым постом через дорогу мелькнула тень одного из охранников и скрылась за мешками с песком, где из черной дыры амбразуры высовывался длинный хобот пулемета.

– Черт! – прохрипел Святой, представляя, как сейчас амбразура полыхнет огнем и лобовое стекло «КамАЗа» окрасится мелкой паутиной трещин со сквозными отверстиями посередине.

Вместо этого раздался глухой хлопок, сверкнула молния, и по капоту застучали обломки досок и комья земли. Над блиндажом взвился сизый дымок, отмечая место последнего Пашкиного «сюрприза», оставленного Дробиным так, на всякий случай. Еще мгновение, и «КамАЗ», проскочив мимо второго поста, выехал на открытую дорогу.

Там, в глубине бункера, словно только и ждали этой секунды. Чудовищной силы взрыв потряс долину. На месте ангара появилась воронка с ровными, загнутыми внутрь краями и начала засасывать в себя дворец, комнату за комнатой, пока не заглотнула весь. Последней исчезла башенка. Накренившись изувеченной верхушкой над разверзшейся бездной, она рассыпалась, как рассыпаются карточные домики от сильного порыва ветра. Рухнула, лопнув пополам, крыша, погибли арки и колонны, с жалобным звоном вылетели последние стекла оранжереи.

– Пашка… – еле слышно прошептали сухие, потрескавшиеся губы Святого.

Непроницаемая завеса накрыла место, где возвышался дворец Эмира, и покатила по склону вслед за стремящейся прочь машиной. И она догнала ее, но уже перед селом. А когда пыль немного осела и сквозь серую мглу показался голубой лоскут неба, прямо над собой Дмитрий увидел гладкое брюхо вертолета. Бешено вращая лопастями, он завис над дорогой всего в нескольких метрах от «КамАЗа».

– Черт! – прорычал Святой и резко крутанул руль.

«КамАЗ» послушно нырнул вниз с обочины и запрыгал по кочкам параллельно наезженной колее, опередив на долю секунды злое тявканье пулеметных очередей. Слегка наклонив машину вбок, пилот бросил вертолет влево, вслед за ускользающей жертвой. Черная хищная тень побежала по оранжевой, в глубоких трещинах, никогда не паханной земле.

Святой не питал иллюзий по поводу того, кто был главным в этой гонке. Люди в вертолете играли с ним жестоко и бесцеремонно, то давая оторваться, то вдруг настигая в одно мгновение и постреливая для вида. Они не спешили, продлевая удовольствие от погони. Здоровый, веселый азарт приятно щекотал нервы, а в результате – дополнительная порция адреналина у пилотов, острые ощущения для стрелка, и это при полной безопасности для всего экипажа!

Но никто лучше Святого не знал, насколько недолгими бывают подобные игры. Дмитрий покосился на Гуляя, и тот внезапно ответил ему пристальным, полным невысказанной тоски и боли взглядом.