Рождение богов - Галина Раздельная

— Не кричите! Спокойно! — быстро прошептал он, когда ученики поравнялись с ним. — Продолжайте двигаться.

Двое пленников дёрнулись, и чуть было не упустили застреленную девушку. Нервно обернувшись, они не заметили взглядов в свою сторону. Внимание стражников привлекла возня других пленников с огромным двухметровым телом погибшего, которое те всё время роняли.

— Стреляй, — почти истошно прошипел один из них. — Спаси нас!

— Заткнись! — гаркнул на того второй ученик, подталкивая первого. — Вас много?

Энлиль коротко ответил, заметив затухающую надежду на молодом лице ученика.

— Носите трупы сюда, — шёпотом приказал он, когда ученики выбросили тело девушки и вынуждены были возвращаться за следующим.

Подойдя через время с новым погибшим, они замедлили шаг у укрытия наёмников.

— Где вас держат? — быстро спросил Энлиль.

— В восточной части подземелья, — ответил парень, не успев более добавить ничего путного. Его напарник скулил и размазывал сопли, и Энлиль опасался, что тот в любую секунду кинется в их сторону. Но заметивший это ученик вновь дал тому под пятую точку. Вернувшись с очередным трупом, он коротко доложил Энлилю:

— Хранители и первые ученики в западной части. Нас приставили выносить их трупы. Почти все мертвы.

Пленники поспешили обратно. Их не было около пятнадцати минут, пока они вновь не появились из входа в подземелья с ношей.

— Они готовятся покинуть сокровищницу, — намеренно имитируя возню с трупом, заговорил парень. — Все Хранилища пусты, разграблены.

— Когда? — поторапливая ученика, спросил Энлиль.

— Завтра, — уже на обратном пути шепнул парень. — Я слышал, как шептались воры.

— Что за воры? — спросил вдогонку Энлиль, не получив ответа.

Наёмники подождали следующего выхода пленных, но эта пара, скрывшись в подземелье, больше не появлялась. Что означало сказанное парнем об услышанном от воров? Кто эти воры? Даже Кали не до конца понимала их речь. Возможно, на территории комплекса варварствовали не только пришельцы, а и илимы. Поверить в предательство со стороны своей же расы было трудно. Но Энлиль помнил, что и Хоннор в разговоре с ними упоминал о каком-то строении портала, точках и прочих непонятных научных терминах. Если и бывший адмирал допускал предательство внутри сокровищницы, то чему тут удивляться. От этих размышлений Энлиля отвлёк Энки. Время поджимало, и тот торопил командира.

— Уходим? — предложил он.

Энлиль согласился с другом, поднимаясь, но тут же остановился. Что-то новое привлекло его внимание.

— Подожди, — придержал он Энки. — Ты слышишь?

Предводитель наёмников опустился рядом с Энки, всматриваясь куда-то перед собой, поглощённый едва долетавшими звуками.

— Там, — указывая на вход в подземелье, повторил Энлиль. — Слышишь?

Замедлив дыхание, Энки постепенно улавливал отдалённые звуки, доносящиеся из-под земли.

— Крики! — немеющим голосом сказал он.

Энлиль оскалился.

— Нет. Не крики — ужас, — путано проговорил он. — Их убивают.

Сдавленные крики боли просачивались через грунт, проникая наружу. Что-то ужасное происходило здесь и сейчас, в этом гниющем кладбище Аккадской сокровищницы, и они не могли прийти на помощь. От собственного бессилия и злости Энлиль впился пальцами в податливый грунт, не понимая, что творит. Всё смешалось. Подавляемая им тошнота и шок накатили с двойной силой. От потери контроля до безумия оставалась тонкая грань. Энлиль даже не понял, как начал переступать её, потянувшись к оружию. Заметив это, Энки быстро вколол другу успокоительное.

— Не смей! — прошипел предводитель наёмников, отталкивая уже пустую ампулу.

— Им не помочь! — оправдываясь, склонился над командиром Энки, но тот неожиданно дёрнулся, подкашивая друга коротким ударом в челюсть.

Энки мягко упал на колени.

— Ладно! Заслужил! Больше никаких уколов! — потирая скулу, вновь толкнул он Энлиля.

Быстродействующий препарат уже блокировал всплеск гормонов в организме наёмника, но его налитые кровью и злобой глаза неотрывно наблюдали за входом в подземелье. Податливый, как глина, он поднялся вслед за Энки, толкавшим его вперёд. Меньше чем за полчаса они выбрались к арке, минуя проход. Лишь оказавшись за стенами Хранилищ, оба перешли на шаг.

Энлиль медленно приходил в себя, понимая, что ещё недавно был готов очертя голову кинуться в подземелье. Безмолвно плетясь за Энки, он думал над усвоенным уроком. Больше такого не повторится. Он не станет жертвовать собой вот так, не забрав с собой хоть сотню пришельцев. Не станет умирать напрасно, хоть к смерти сам он был уже готов. В который раз наёмник вновь благодарил друга за его молчание.

Остановившись неподалёку от того места, где их должен был поджидать телохранитель, Энки придержал командира. Он многое бы мог ему сказать, мог бы и вернуть оплеуху, подаренную Энлилем сгоряча, но вместо этого наёмник лишь тихо прошептал:

— Мне жаль…

И всё. В его короткую фразу входило многое. Он горевал по убитому другу, искалеченному Канцлеру, он разделял страдания командира по внезапной скончавшейся девушке, он не находил оправдания всей той жестокости и всем тем смертям, что поглотили сокровищницу, он не признавал причин этой жестокости, и, как и Энлиль, он не знал, что их ждёт дальше.

Энлиль же, в свою очередь, и сам мог ответить многое, но не стал.

— Мне тоже… — оборвал короткий разговор он.

Оба понимали, что больше к этой теме они не вернутся. Не в этой жизни. Смирившись раз и навсегда с потерями, загнав их глубоко вовнутрь, друзья вновь стали прежними — собранными, готовыми к рывку и сражению военными. Не наёмниками, знающими предел боя, а солдатами, готовыми идти до конца.

Хоннор, не перебивая, слушал подробный доклад наёмников. Он не стал отсылать остальных, наоборот, приказал всем собраться вокруг, и теперь каждый защитник сокровищницы, представляющий себе то, что видели Энлиль с Энки, не находил места, куда спрятать взгляд. Бывший же адмирал старел на глазах с каждым новым словом разведчиков. Всё, ради чего они жили, во что верили — растоптано, осквернено. Неприступная сокровищница уничтожена, а её братство — убито. Такая реальность отныне и впредь стала его кошмаром, реальность, сломавшая внутри любые стержни.

— Наша изолированность стала и нашей погибелью, — глухо проговорил Хоннор, когда смолкли разговоры. — Мы слишком верили в свою неуязвимость.

Его голос оборвался. В мгновение статный военный сделался похожим на измотанного жизнью старика. Многим передалось его состояние, но не Бэару. Взгляд лейтенанта горел кровью и пылом. Не находя себе места, он безудержно метался по грязному классу школы, где проходил совет. Его молодость не позволяла ему принять правду, и он всё ещё искал выход, которого даже не пытались увидеть остальные.