Взрослый мир императорских резиденций. Вторая четверть XIX – начало XX в. - Игорь Зимин

В 1905 г. христосование заняло три дня. 17 апреля Николай II христосовался в течение часа с придворными служителями (почти 600 чел.). На следующий день в Большой галерее Зимнего дворца «Происходило христосование со свитой, военным начальством и воен. учеб. заведен.». В этот же день царь христосовался с охраной (всего 960 чел.). 19 апреля состоялось христосование со старообрядцами. То есть, по меньшей мере, царь троекратно поцеловался с 1600 человек.

В 1906 г. процедура христосования происходила в Большом Екатерининском дворце. К этому времени сложился определенный порядок христосования. Первое «большое христосование» происходило с придворной челядью и чиновниками Министерства Императорского двора (2 апреля 1906 г. – «600 с лишком чел.»). Надо заметить, что царь «работал» как автомат: за 1 час 45 минут более 600 человек. Следовательно, процедура индивидуального христосования (троекратный поцелуй и обмен пасхальными яйцами) занимала чуть более двадцати секунд.

Второе «большое христосование» происходило со свитой, начальством и нижними чинами охраны (3 апреля 1906 г. – 850 чел.). Особенностью этого года, когда по всей стране полыхал пожар первой русской революции, стало то, что христосование с народом не состоялось по соображениям личной безопасности царя, поскольку в это время на него начали целенаправленную охоту террористы.

Однако когда ситуация начала стабилизироваться, произошло возвращение к традиционной практике христосования. В 1907 г. Николай II христосовался четыре дня. В первый день – со слугами (22 апреля – 700 чел.); во второй день – со свитой и офицерами подшефного императрице лейб-гвардии Уланского полка (в этой церемонии участвовала и императрица Александра Федоровна, она раздавала пасхальные яйца). В третий день царь христосовался «с военным начальством и с нижними чинами» охраны (24 апреля – почти 700 чел.). И 25 апреля состоялось заключительное христосование с раскольниками и волостными старшинами. Примечательно, что Николай II отмечал цифры только массовых христосований и ни разу не указал количество старообрядцев и волостных старшин. Можно с уверенностью предположить, что их насчитывалось не более двух-трех десятков. Но христосование с ними – очень важная часть праздника, поскольку символизировало единство царя и народа, а также религиозное единство страны.

В 1913 г. трехдневное христосование прошло по стандартной схеме. Со слугами – 720 человек; со свитой, начальством и нижними чинами – 915 человек и со старообрядцами и волостными старшинами «трех здешних уездов». Последняя фраза также примечательна. Следовательно, волостных старшин «отбирали» поблизости от императорской резиденции, и, видимо, они – одни и те же многократно проверенные люди.

Весну 1914 г. царская семья проводила в Крыму, в Ливадии. Несмотря на оторванность от столицы, процедура христосования на Пасху осталась без изменений. 6 апреля после заутрени царь «христосовался со всеми в церкви». Со всеми – это со свитой. После обедни пошли разговляться в столовую. Легли спать в 3 часа ночи. Днем началось первое «большое христосование» – 512 человек. На следующий день состоялось второе большое христосование с охраной – 920 человек. Процедура продолжалась час, т. е. на каждого человека уходило уже не более 15 секунд. Для того чтобы обеспечить такую скорость, нижние чины стояли строем вплотную друг за другом, а царь заученными движениями работал как заведенный. Для него это была тяжелая работа.

В 1915 г. пасхальную службу служили в Федоровском соборе Царского Села, во время крестного хода собор красиво осветили бенгальскими огнями. Утром 22 марта началось христосование в Александровском дворце Царского Села со всеми придворными, оно продолжалось полтора часа. На следующий день, 23 марта, Николай II христосовался в Большом дворце Царского Села со свитой, начальством округа и нижними чинами запасных батальонов шефских частей. Между ними было много раненых и поправившихся от ран. 24 марта у царя состоялось последнее христосование со старообрядцами и волостными старшинами.

В апреле 1916 г. Николай II впервые встречал Пасху вне семьи. Поскольку он с августа 1915 г. являлся Главнокомандующим русской армии и на него обрушилось множество дел, то к Пасхе в Ставке у него не оказалось традиционных подарочных яиц для жены и детей. Для свиты фарфоровых яиц нашлось достаточно. Царь сообщил о проблеме жене, и та немедленно ответила, что высылает пасхальные открытки и отобранные ею яйца, и даже «расписала», кому какое яйцо должно достаться.

Даже после отречения Николая II в 1917 г. традиция христосования сохранилась. В апреле 1917 г. царская семья жила под арестом в Александровском дворце Царского Села. Утром после празднования Пасхи, перед завтраком, гражданин Романов христосовался со всеми служащими Александровского дворца (135 чел.), а Александра Федоровна раздавала фарфоровые яйца, сохранившиеся из прежних запасов. То было последнее христосование последней императорской семьи.

Дни рождения взрослых в императорской семье

Дни рождения членов Императорской фамилии в царской России относились к так называемым «высокоторжественным дням». В эти дни в храмах служились молебны, а в императорских резиденциях праздники торжественно отмечались. Уровень празднования дней рождений зависел от многих причин: положения в иерархической ступени дома Романовых, состояния здоровья и даже особенностей характера. Конечно, самыми торжественными днями считались дни рождения царствующих особ.

Николай I превратил празднование дня рождения своей жены в большой летний феерический спектакль, тем более что день рождения императрицы Александры Федоровны – 1 июля – совпадал с днем их бракосочетания. Как правило, день рождения императрицы отмечали в Петергофе, где в это время года обычно находилась императорская семья. Например, 1 июля 1832 г. день рождения Александры Федоровны отмечен вечерним феерическим балетом в саду Монплезира перед бьющими фонтанами, освещенными бенгальскими огнями699. Обильная иллюминация стала неотъемлемой частью праздника.

Примечательно, что ранее ежегодно 22 июля в Петергофе торжественно отмечалось тезоименитство вдовствующей императрицы Марии Федоровны, жены Павла I. Традицию нарушили в 1818 г., когда праздник впервые перенесли с 22 июля на 1 июля. Императрица Александра Федоровна вспоминала, что в 1818 г. «Петергофский праздник, справляемый всегда 22 июля, был на сей раз отпразднован 1 июля, по случаю прибывания короля, моего отца»700. После воцарения Николая I эта практика закрепилась.

Американский посол, уезжая на родину в июле 1839 г., посетил для прощальной аудиенции Петергоф в один из «высокоторжественных дней». Его, видевшего всякое, поразил размах торжеств по случаю дня рождения императрицы: «Картина была совершенно волшебная и напоминала чудеса Алладиновой лампы. Горело не менее 500 ООО шкаликов, расположенных причудливыми фигурами. Было светло как днем; огни отражались в гладких озерах… ликующая двухсоттысячная толпа, наполнявшая все дорожки парка, расступалась перед нашей кавалькадой и теснилась к балаганам»701.

Посол «немного» преувеличил, или ему «пустили пыль в глаза». По свидетельству более осведомленного мемуариста, в 1845 г. в день рождения императрицы в Петергофском парке впервые на деревьях в неимоверных количествах (до 52 ООО тыс.) развесили разноцветные стеклянные фонари в форме виноградных лоз. Для их изготовления остановлены все прочие работы на казенном Стеклянном заводе702.

Как водится, радостные события в жизни императорской семьи сопровождались высочайшими милостями. Поскольку 1 июля женский праздник, то милости распространялись преимущественно на женскую половину. И милости иногда оказывались весьма весомыми. Например, 1 июля 1845 г. бывшую воспитательницу царских дочерей статс-даму Ю.Ф. Баранову возвели «с потомством» в графское достоинство. Современники немедленно отметили, что состоялся второй пример пожалования столь высокого титула придворной даме. Первый подобный случай связан пожалованием графского титула воспитательнице сестер Николая I госпоже Ш.К. Ливен. Затем ее пожаловали в княгини. Карьера княгини Ш.К. Ливен беспрецедентна, поскольку, будучи вдовой, «на воспитательном поприще» она последовательно получила два титула – графини и княгини.

Помощницу графини Барановой, фрейлину Акулову, наградили орденом Св. Екатерины – первый случай пожалования фрейлине столь высокого ордена. Ранее орденом Св. Екатерины награждали только придворных дам, имевших звание камер-фрейлин (графиня Орлова-Чесменская и княжна Волконская)703.

«Мужские» дни рождения отмечались гораздо скромнее. Подобная традиция оформилась в период правления Николая I, подчеркнуто демонстрировавшего свой аскетизм. Например, в июне 1854 г. по случаю начавшейся Крымской войны день рождения Николая I вообще не отмечался. Император просто провел вечер в кругу семьи704. Так же прошли и именины Николая Павловича 6 декабря 1854 г.: «Сегодня именины государя, но не было ни торжественного выхода, ни поздравлений. У обедни мы были в обыкновенных туалетах»705.