Дворцовые тайны - Евгений Анисимов

Оппоненты на это возражают: виданное ли дело — отказаться от такой власти? Да и все эти разговоры Александра — лишь привычная для него поза, жеманство. И вообще, зачем царю понадобилось уходить в народ, который ему так не нравился, разве не было иных способов прожить без трона? Вспомним шведскую королеву Кристину, оставившую престол и уехавшую наслаждаться жизнью в Италию. Можно было бы построить дворец и поселиться в Крыму, который так любил царь, и жить там. Можно было бы уйти в монастырь, наконец. Но тогда в первом случае вряд ли Александру удалось бы выскочить из мышьей беготни светской жизни, приемов, визитов, а во втором случае толпы зевак возле кельи шагу не дали бы ступить бывшему царю… И потом… как же со спасением через покаяние, страдание, крестный путь, которым когда-то прошел Христос?

А между тем от одной святыни к другой брели с посохами и котомками по России богомольцы. Их много раз в своих бесконечных поездках по стране видел Александр. Это были люди, исполненные веры и любви к ближнему, вечные, как скажет позже Н. Лесков, очарованные странники Руси. Их непрерывное движение по длинным, пыльным дорогам России, их видная по глазам и не требующая доказательств вера могла подсказать выход усталому, разочарованному государю… И наконец, читатель, у тебя иногда не возникает такой же мысли — бросить все и уйти?

«Деспотический вихрь»: цесаревич Константин

Цесаревич Константин Павлович. Кто он: неудачник, растяпа, глупец, упустивший шанс внести свое имя в список русских царей, на скрижали славы России, или он романтик, ради любви и покоя в семейном кругу с милой ему л<енщиной отвернувшийся от трона? А может, он реалист, человек, познавшийся себя и поэтому понимавший, что ему лучше держаться подальше от короны… Историки не имеют согласного мнения на сей счет, хотя все убеждены: Константин — человек необычайный, в его личности, в его поступках видна какая-то неординарность, нетривиальность. В нем сокрыта своя тайна…

22 августа 1826 года в полдень, в Успенском соборе Московского Кремля шла коронация нового императора Николая I Павловича. Как всегда, это было красочное и торжественное зрелище, наполненное глубоким символическим смыслом: государь венчается с Россией, встает, как тогда казалось, в бесконечный ряд ее коронованных властителей. Все заметили, что когда после матери, вдовствующей императрицы Марии Федоровны, к руке нового государя подошел его старший брат, цесаревич Константин Павлович, Николай не дал брату коснуться руки, а быстро вскочил и сердечно обнял его. И в этом энергичном поступке молодого царя было столько тепла и благодарности. Еще бы, скажем мы, ведь старший брат, истинный наследник покойного императора Александра, подарил Николаю принадлежавшую ему корону великой мировой дерл<авы! Как же это стало возможным? Почему Константин не стал русским государем — ведь долгие два десятилетия он ходил в цесаревичах, то есть был официальным наследником, а следовательно, был готов в любой момент — в случае гибели или пленения Александра — занять трон. И вдруг — отказ…

Императрица Екатерина II еще до рождения Константина в 1779 году точно знала три вещи: у жены сына Павла Марии Федоровны непременно родится мальчик, его назовут Константин и он будет императором возрожденной на развалинах Оттоманской империи Византии. Это была эпоха небывалых, громких успехов русского оружия в войне с турками. Тогда верхи русского общества были увлечены так называемым «Греческим проектом», который предполагал изгнание турок с Босфора и возрождение греческой Византийской империи. Екатерина полагала, что, когда это произойдет, тут-то и понадобится принц — кандидат на византийский трон по имени Константин. Ведь так звали основателя Византийской империи, Константинополя, так звали последнего византийского императора Константина Палеолога, погибшего на развалинах своей столицы. И вот прошло триста лет, и все чудесным образом и под сенью русских штыков возродится. «Государыня увлекается!» — ворчал австрийский император Иосиф II… И был прав. Но это стало ясно позже, а тогда появившегося на свет в 1779 году Константина — второго сына Павла И Марии — Екатерина решила воспитывать самолично (впрочем, как и первого сына их Александра), причем в греческом духе: кормилицей Константина стала гречанка и первые слова и колыбельные песни, которые он услышал в детстве, были не русские, не немецкие, а греческие…

А потом, когда юноша подрос, бабушка стала искать ему невесту. Нашли ее в Германии. Мать — принцесса Саксен-Кобургская, привезла трех дочерей, дав возможность Екатерине выбрать любую из них в жены Константину. Такова уж была ярмарка невест, и в России она повторялась не раз. Говорят, что императрица смотрела из окна, как кандидатки в невесты выходили из кареты. Одна вылезла и запуталась в юбке — неумеха! Не подойдет! Другая — вылезала долго и осторожно, как краб, — копуша! Не годится! И только третья ловко и сноровисто выпрыгнула, в полете расправив платье. Эта! — указала пальцем государыни. Так принцесса Юлиана стала Анной Федоровной, супругой Константина.

Юная женщина чувствовала себя одиноко при русском дворе, только одна Елизавета Алексеевна — супруга Александра, старшего брата Константина, жившая в такой же обстановке, понимала Анну и сердечно ее привечала. Но и Елизавета не могла защитить Анну от ее взбалмошного мужа, который грубо обращался с супругой. И до этого он славился дерзкими и грубыми выходками, получив прозвище «деспотический вихрь». Неудивительно, что как только Константин в 1799 году отправился с Суворовым в Италийский поход, Анна Федоровна под благовидным предлогом уехала домой, в Германию. По возвращении в Россию Константин забрал жену в Петербург, но в 1801 году она снова сбежала из Петербурга. Эта скандальная тайна русского двора беспокоила всех. Из Германии Анна Федоровна написала Константину, что жить с ним не может «по несходству характеров, вследствие чего не может оказывать ему должной своей любви». Константин просил Анну дать ему развод, но тут поперек дороги встала мать, императрица Мария Федоровна. Она считала, что Романовы живут в «стеклянном доме», у всех на глазах, являя пример достойной и пристойной жизни и развод в царской семье будет способствовать падению народных нравов. Похвальная щепетильность для власть предержащего! Только спустя много лет (двадцать лет!) мать смягчилась и разрешила Константину добиваться развода. К этому времени сын давно жил в Варшаве и любил другую.

Но все-таки самым главным испытанием в жизни Константина стали события декабря 1825 года, когда после умершего Александра I императором был провозглашен он, Константин I. Между тем Константин давно уже отрекся от наследования престола, и Александр I подписал завещание в пользу младшего брата Николая. Но об этом знали только несколько посвященных в эту тайну человек, поэтому поначалу все присягали императору Константину I. Потом выяснилось, что Константин не собирается приезжать в Петербург и вступать на трон. Между Варшавой и Петербургом по этому поводу шла бурная переписка, и, как известно, возникшим междуцарствием воспользовались мятежники, известные позже в истории как декабристы.

Почему же Константин отказался от престола? Одни историки говорят: «Он не хотел быть царем из эгоизма, из нежелания нести тяжкое бремя власти, изматывающую ответственность за страну, династию, словом, он уклонился от долга, хотел пожить тихой супружеской жизнью, а не томиться на непрерывных придворных церемониях!» Другие считают, что этот поступок Константина — акт мужества, реализма в оценке своих качеств, он писал правду, что якобы «не чувствовал в себе ни тех дарований, ни тех сил, ни того духа, чтоб быть когда бы то ни было возведену на то достоинство, к которому по рождению его может иметь право». Спор этот бесконечен, и вопрос останется без ответа, но поступок Константина необычен; можно согласиться с теми, кто говорил, что в нем «нужно видеть подвиг смирения, почитать в Константине честного и прямодушного человека»…

Константин не появился и позже, на похоронах брата императора Александра и Елизаветы Алексеевны. Новому императору Николаю было важно, чтобы Константин был рядом, — это был верный способ пресечь распространяемые нелепые слухи о некоей вражде или тайной борьбе братьев за власть. Особенно хотел император Николай, чтобы Константин явился именно на коронации в Москве — торжественный священный акт проходил в Успенском соборе — святыне России. Константин поначалу не хотел покидать Варшаву и ехать в Москву. Прощаясь с приближенным Константина, Николай сказал, что переубедить брата невозможно, но «во всяком случае, по приезде в Варшаву, отправьтесь к княгине Лович поцеловать ей ручку от моего имени». И этот ход подействовал. Константин, к восторгу Николая, внезапно появился накануне коронации в Москве. Но после коронации он так же внезапно уехал опять в Варшаву…