Секреты прошлого - Кэти Келли

В трубке повисла тишина. Мэгги ждала затаив дыхание, что скажет Грей. Сознается или вновь примется врать? Как истинный политикан, он должен выкручиваться до последнего.

— Я идиот, Мэгги, — выдавил Грей. — Мне нет оправданий, знаю. Но поверь, это никогда не повторится. Я обещаю, что буду верен тебе, детка. Умоляю, вернись. Ведь я так люблю тебя.

Мэгги часто заморгала, слезы побежали по щекам горячими струйками.

— Ты недостаточно любишь меня, Грей. Я никогда не соглашусь на второе место, прости. — Она шмыгнула носом. — Ты пока реши вопрос с квартирой, а я позже позвоню. Только не пытайся меня переубедить, все решено окончательно. Так что побереги свои силы и мои нервы.

И не дав Грею шанса что-то сказать в ответ, Мэгги отключилась.

Птицы по-прежнему щебетали в кронах деревьев, дети копошились в песке под деревянным грибком, девушки хихикали в отдалении. Никому не было дела до Мэгги, оплакивавшей свой неудачный роман. Наверное, для птиц куда большее значение имела хорошая погода, девушки все еще верили в любовь, а малышня была занята своими важными детскими делами.

Быть может, все они были по-своему правы. У каждого свой путь и свой опыт. На чужом, увы, не научишься.

Когда она пришла домой, отец с матерью смотрели на кухне фильм. Мэгги узнала «Европейские каникулы семейки придурков» и покачала головой. Идиоты сносили все на своем пути с самыми серьезными на свете лицами.

— Присядь, Сардинка, — весело сказал отец и отер со щек слезы веселья. — Такое забавное кино! Тебе понравится.

Мэгги поставила стул поближе к родителям и села.

— Ты еще не ужинала? — поинтересовалась мать.

— Я поела в гостях, — соврала Мэгги. У нее не было ни малейшего желания набивать живот.

— Тогда я заварю нам чай, — сказал отец, похлопав дочь по плечу. — Зеленый с жасмином или черный? Как в старые добрые времена, правда? — приговаривал он, наливая кипяток в заварочный чайник. — Вся семья смотрит телевизор и пьет чай, правда, Уна?

— Да, — счастливо вздохнула мать.

Мэгги с нежностью посмотрела на родителей. Конечно, не так она представляла свое тридцатилетие: в родительском доме, с отцом и матерью, без мужа, даже без парня и с разлетевшимся на осколки чувством собственного достоинства.

И все-таки… разве не говорят, что все в мире имеет свои причины? Должно быть, разрыв с Греем тоже не является случайностью. Фей Рид улетала в незнакомую страну в поисках дочери, желая исправить ошибки прошлого. А что же она, Мэгги?

Пришла пора разобраться в себе, чтобы без страха смотреть в будущее.

Глава 17

В самолете Фей досталось место на самом проходе. Она крутила головой по сторонам, разглядывая попутчиков. На коленях лежал толстый журнал, но происходящее вокруг увлекало гораздо больше.

Пара пожилых людей медленно шла по салону, у обоих на лицах застыла тоска по поводу предстоящего полета. Школьницы в спортивных костюмах (видимо, группа поддержки), оживленно общаясь, рассаживалась по местам, неловко пихая друг друга локтями.

— Девочки, занимайте места согласно билетам, — сказала женщина, сопровождавшая группу, — очевидно, учитель или член родительского комитета. У нее было озабоченное лицо человека, осознавшего, что взвалил на себя непосильную ношу.

— Ой, малыш! Такой милый! — пискнула одна девчонка, заметив через проход женщину с младенцем на руках.

Женщина устало улыбнулась, радуясь тому, что ей достались терпимые соседки. Не всякому придется по нраву плачущий ребенок во время трансатлантического перелета.

Фей не летала самолетом много лет. В нынешнем ее поступке было нечто волнующее, несущее свободу. Не нужно было думать ни о ком, кроме себя самой. Никто не доставал по телефону. Никто в ней не нуждался, и даже это было здорово. Впервые за все дни с исчезновения Эмбер Фей принимала свое одиночество с благодарностью.

Рано или поздно дочь должна была покинуть дом, как всякий взрослый человек. Такова жизнь, и страшиться неизбежного глупо. Конечно, все произошло слишком быстро, слишком рано, и Фей оказалась не готова к переменам. Ее жизнь, весь ее мир был связан с дочерью, но подобные путы, как оказалось, душили Эмбер.

Фей смотрела телевизор, ела принесенную стюардессой еду, слушала музыку через наушники — ей нравилось все, что сопровождало полет. Устав, она надела мягкую маску для глаз, наполненную сухой лавандой. Это был подарок Кристи, сделанный ее руками. Вдохнув поглубже обволакивавший запах, Фей задремала.

Гостиница, к которой ее доставило такси, была забронирована заранее и ничуть не напоминала те люксовые отели, фотографиями которых пестрели журналы в аэропорту. Местный консьерж едва ли протирал специальным составом каждый ключ от номера и с готовностью бронировал для гостей билеты на премьеру бродвейского мюзикла. Однако холл оказался светлым и чистым, что сразу подняло Фей настроение.

Номер, который ей достался, состоял из крохотной спальни, такой же крохотной кухни и миниатюрной ванной комнаты. На кухне разместились кофеварка, тостер, микроволновка и раковина — все это на площади меньше двух квадратных метров.

Заперев дверь на два замка, Фей разделась и забралась под одеяло с намерением поспать еще пару часов.

Проснувшись около двенадцати дня, она подошла к окну и стала смотреть на город. Вид был довольно ограниченный, но за крышей здания напротив виднелись отдаленные башни небоскребов.

Фей была в Нью-Йорке, в другой стране, на другом континенте. Уже не жертва обстоятельств, а человек, способный выбирать свой путь. Здесь, в Нью-Йорке, она перестала быть самой собой, консервативной серой мышью, синим чулком с затравленным выражением лица. Или, наоборот, она наконец была самой собой.

Спустившись в холл, Фей нашла телефонный автомат. Звонить из номера было слишком разорительно, а Фей все еще не знала, сколько ей потребуется денег на жизнь и как долго она пробудет в Америке.

Она сделала около семи звонков по карте, прежде чем выяснила номер звукозаписывающей компании, с которой собиралась работать начинающая группа «Церера».

После долгих гудков трубку снял парень, назвавшийся секретарем продюсерского центра. Фей пустила в ход всю свою настойчивость, чтобы выяснить, когда именно группа Карла будет на студии.

— Это частная информация, которую я не уполномочен предоставлять посторонним лицам, — твердил парень. — Откуда мне знать, может, вы сумасшедшая поклонница.

— И много сумасшедших поклонниц ищет информацию по начинающим группам, которые едва подписали первый контракт? — спросила Фей. — С вами говорит мать Эмбер Рид, девушки Карла Эванса. У меня к ней важное дело.