Совсем не Золушка!. Трилогия (СИ) - Валерия Панина

а на восток и юг дом смотрел большими окнами двух этажей. Высокое крыльцо, внизу переходящее в веранду, а вверху – в балкон, делило дом пополам. Круглое чердачное окно, окна, двери, балясины веранды и балкона украшала тонкая резьба.

– Нравится? – заранее зная ответ, спросил Арден. Рыся только часто-часто закивала, не в силах сказать хоть слово. – Пошли, – он вынул заскучавших дочек из поносок, положил Иви на плечо, а Улу посадил на согнутую руку.

Половину первого этажа занимала кухня, улыбающаяся изразцовой печью, с полками, столами, буфетами, сияющая полом из светлого гладкого камня. Вторая половина – столовая, она же гостиная, с дубовым столом и дубовыми же стульями с мягкими подушками на сиденье для удобства, с лежанками вдоль теплого печного бока, с подоконниками, под которыми прятались шкафчики и полки, с двумя диванами, массивными и крепкими, как крепостные бастионы. И витая лесенка на второй этаж, а там – слева спальня, большую часть которой занимала супружеская кровать под пологом, а остальную – камин и ковер из шкур, мягких и шелковистых, один вид которых двигал мысль в определенном направлении. Справа – еще две спальни, в каждой по две кровати с бортиками, обитыми теплой тканью. При виде простаивающих спальных мест супруги оглянулись на белый ковер.

Теплый чердак превратили в гардеробную, рукодельную и вообще мамину комнату, как сказала Рыся, куда можно сбежать и поваляться на оттоманке, пока не найдут и не вернут к семье и мужу.

– Самое главное, все шкафы, полки и полочки пустые, – осознала жена. – Представляешь, какие у меня хлопоты будут?

Покормленные дети обживали девочковую детскую, родители обновляли ковер.

– Арден, а почему раньше нас родители не отселили? – изучая узоры на потолке, лениво поинтересовалась Рыся. – Из-за того, что мы теперь детные и взрослые?

– Нет, Росинка. Из-за Аки и Адена. В родительском доме остается младший сын. Им теперь хлопот! Дом же на одну семью, а младших двое.

Росинка посочувствовала, но вяло. Ее занимал свой дом и свои заботы.

Глава тридцатая, знакомые все лица.

– ... первый раз обустраивать свой собственный дом – это очень волнительно, правда, – задушевно поведала Рыся подруге, сваливая в карету разного размера свертки и пакеты и отпыхиваясь. – И теперь я понимаю, почему Арден предложил сперва отправиться в Узамор!

– Мгм, – многозначительно ответила Армель, освобождаясь от поклажи. – Ох, и устала же я! Рыська, я раньше не знала, что ты такая тряпичница! Осталась хоть одна лавка в Вишенроге, в которой мы не были?

– Не ворчи, – весело угомонила ее Рыся, отправляя кучера во дворец – все равно места там не осталось, даже на крыше был приторочено нечто громоздкое – то ли туалетный столик, то ли комод. – Пойдем лучше обедать!

Госпожа рю Дюмемнон осталась совершенно такой же, какой Рыська ее помнила в те времена, когда Армель поступила в трактир подавальщицей. Мастер Пиппо недавно отошел от дел и жил на полном пансионе у одной очень милой вдовы лет на двадцать его моложе. Она звала его 'мой милый мастер Пип', чем очень раздражала Ваниллу и Персиану. Новый повар, высокий и широкий, как посудный шкаф, был абсолютно лыс, хотя и не стар, имел крючковатый нос и пухлую нижнюю губу. Это, а также блестящие черные глаза и кольцо в ухе, по мнению господина рю Дюмемнона, обличало в нем волокиту и сластолюбца. Дрюня был очень озабочен угрозой целомудрию жены, но мудро молчал. Впрочем, может быть, его останавливала не просто мудрость, а мудрая осторожность? В кулаке мастера Болларда помещался полупудовый кочан капусты, а своим тесаком он легко шинковал на отбивные кабаньи и оленьи окорока.

Так вот, госпожа Ванилла встретила двух подружек сдобными объятиями и лобызаньями.

– Кисуля ты моя рыжая! Красота ненаглядная! – она повертела Рысю, с удовольствием оглядывая со всех сторон. – Доброго дня, Армель, – улыбаясь постоянной посетительнице. – Вы, никак, одни? И то дело, не все же с детьми да мужьями надрываться! Идемте, идемте, мои карамельки, сейчас я вас буду обкармливать, – подхватив юбки, дамы вслед за хозяйкой поскакали по лестнице.

Что-что, а слово свое госпожа рю Дюмемнон всегда держала. Обкормленные и напоенные дамы отвалились от стола, чувствуя себя сытыми пиявками.

– Рыся, давай возьмем портшез, – лениво предложила совершенно осоловевшая Мель.

– Никаких портшезов! – отрезала Росинта. – Я против! Я против угнетения человека... ик! человеком!

На углу Дворцовой улицы фарги расстались, договорившись увидеться за завтраком у Гроденов.

'Странно чувствуешь себя, вернувшись взрослой в родной дом. Все знакомо, все узнаваемо. И все другое. Так в детстве с любимыми туфельками – по-прежнему, удобные и красивые, только ты из них выросла. Хотя разве можно вырасти из целого королевского дворца?' – так думала Росинта, бесцельно блуждая по длинным переходам, коридорам, залам, как в детстве. Парадный обед у Его Величества был в день приезда, как и представление Улы и Иви. По случаю знакомства правнучки получили по погремушке, конечно же, чудовищно дорогой и баснословно красивой. От Аркея и Бруни, к слову, внучки получили по изящному браслетику из ромашек. Ромашки поблескивали оранжевыми гиацинтовыми глазками.

У мамы в кабинете горели лампы. Рыся кивнула караульным гвардейцам, послушала от двери, как скрипит перо, шелестят бумаги, тихие голоса Ее Высочества и господина Хризопраза. Помедлила – и не вошла почему-то. Уже повернулась было уходить, когда дверь отворилась и Бруни, которую секунду назад что-то необъяснимое толкнуло отложить документ, подняться и выйти, окликнула:

– Рыся, доченька, ты что же не заходишь?

Рыся в результате так и не зашла. Вместо этого они с мамой пошли купать и кормить девчонок, а потом засиделись до такого поздна, что семья, не дождавшись, поужинала и разошлась спать. Правда, Аркей, за двадцать лет супружеской жизни категорически отвыкший спать в одиночестве, и теперь не изменил привычке и вместо спальни ушел в кабинет. Арден, у которого во дворце не было ни кабинета, ни дел, впрочем, тоже спать не лег, а пошел с тестем, где и обнаружил в себе задатки хорошего секретаря.

– Да, внушительно, – глядя на ворота и забор особняка Темных Ловцов, уважительно сказал Арден. – На городской острог похоже.

На стук дверного молотка в виде волчьей головы уже спешил привратник, он же дворник и садовник, сухой корявый старик. Правду сказать, вся прислуга в доме была тонкая и звонкая, особенно няньки. Одна Матушка Нанна из последних сил поддерживала фигуру. Хотя судя по завтраку, семья не голодала.

В честь гостей Веслав взял выходной. Старшие