Сосед - Татьяна Александровна Шумкова

А потом все закрутилось так, что Алене казалось, что она и не жила без Влада. Они стали видеться почти каждый день. Она и сама не понимала, как все это затягивает ее. А Влад, будто нарочно, не давал ей никакого повода усомниться в его отношении к ней. Был внимателен, заботлив, иногда даже казалось, наступая себе на горло, слишком терпелив. Ведь Алена теперь была особенно занята. Новая работа и ребенок забирали все ее время. Но Влад не предъявлял никаких претензий. Он просто был рядом, когда у них была свободная минутка или чуть больше.

Встречи, поездки, ее работа. Алена все время находилась в режиме нон-стопа. И ей все это нравилось. Да еще к тому же и Максим подружился с Владом, хотя виделись они и не очень часто. Так что, можно было, хоть и с натяжкой, но вполне считать, что все потихоньку налаживается в ее жизни.

Однако Шубин похоже покоя так и не нашел, и точку в их отношениях, в отличии от Алены, не поставил. Потому что однажды, привезя вечером в субботу Максима, так как ему надо было улетать по делам, неожиданно попросил ее о разговоре. Ей ничего не оставалось, как согласиться. Алена уложила сына спать и вернулась на кухню, где ее ждал Саша.

Он сидел за столом со сцепленными в замок руками и смотрел прямо перед собой, не смея поднять на нее глаза. Сев напротив него, она не спешила его торопить, примерно понимая, о чем пойдет речь. Да, откровения еще никому не давались легко. А уж в их ситуации и подавно. Ведь они после всего случившегося так ни разу и не поговорили. В общем-то, ее это устраивало, и она совсем не спешила выяснять отношения. Все и так было ясно. Но, по-видимому, Шубина, сложившаяся ситуация не совсем устраивала.

Алена невольно разглядывала бывшего мужа, чего не делала очень давно. Выглядел он конечно не лучшим образом. Похудел, осунулся. А еще изменился его взгляд. После того, как тогда все открылось, какое-то время он смотрел на нее всегда виновато, но потом постепенно все изменилось. Его взгляд стал злым, вернее озлобленным. И Алене почему-то казалось, что этот взгляд предназначался именно для нее, хотя Саша и не спешил его демонстрировать. А возможно, это была злость от бессилия что-то изменить. Ведь никому еще не удавалось повернуть время вспять.

Но именно сейчас, сидя напротив него, она чувствовала, как ему больно. Алена точно знала, каково это, потому что сама прошла через невероятную, всепоглощающую, почти невозможную боль. Из которой, казалось, не было выхода. Сплошной тупик. Было ли ей жалко его? Да, безусловно. Но и только…

- Максим сказал, что у тебя появился новый знакомый… – начал было он, но она тут же перебила его:

- Тебя моя жизнь теперь не касается. – Прозвучало очень твердо и безапелляционно. Алена не собиралась обсуждать с ним Влада. Пожалуй, даже мысли не могла о таком допустить.

- Извини, я совсем не хотел вмешиваться в твою жизнь и хорошо понимаю, что не имею на это права…

- Не имеешь, - подтвердила она, но неожиданно поняла, что несмотря на всю свою решимость, все же не могла похвастаться полной бесстрастностью в этом разговоре. Ей тоже было больно. Но, в отличии от Саши, Алена понимала, что эта боль по утраченному, по тому, что уже никогда нельзя вернуть. А еще она понимала, что чем раньше и он это поймет, тем будет лучше всем и прежде всего, ему самому.

Он поднял, наконец, свой взгляд на нее, который невозможно было выдержать. И она отвернулась. В нем было все, и боль, и тоска, и горькое раскаяние от содеянного, и даже понимание, что то, что он натворил, за это не прощают, просто невозможно простить. И просить об этом он не имел никакого права, но было видно, что сейчас он собирался именно просить. Алена первая не выдержала. Она повернула несколько раз головой, снова посмотрев ему в глаза, и произнесла с мольбой, почти с надрывом:

- Саша, прошу тебя, не надо.

Шубин вскинулся, резко втянув в себя воздух, а потом, поднявшись, подошел к окну и закурил. Его руки при этом дрожали.

- Значит все, конец? - бросил он со злостью. Только вот против кого она была направлено, непонятно.

- Ты сам все понимаешь, - прошептала она.

Он согласно покачал головой, а потом неожиданно хмыкнул.

- Понимаю. Только думаешь, мне от этого легче?

Нет, она так не думала. В том, кому было сейчас легче, даже не стоило соревноваться.

- Я сегодня уезжаю, - произнес все же после небольшой паузы. – Прошу тебя… – Он осекся, но потом все же справился с голосом:

- Прошу тебя только об одном, не торопись. – Каждое слово давалось Шубину с огромным трудом. Да, просителем он быть не привык.

- Я пока не собираюсь замуж, если ты об этом. И даже не представляешь, насколько далека от этого. – Алена, напротив, уже смогла немного взять себя в руки.

- Я не только об этом… – выдохнул, наконец, он.

- Я уже сказала, что тебя это не касается. И добавить мне нечего.

Алена вдруг тоже поднялась и, обойдя стул, оперлась о его спинку вытянутыми руками.

- Послушай, - она попыталась, чтобы голос звучал как можно мягче. Они, во что бы то ни стало, должны были сохранить нормальные отношения. Ради сына.

- Я не держу на тебя зла и давно простила. Но все кончено и ты это прекрасно понимаешь. Уже ничего нельзя вернуть. Каждый из нас теперь пойдет своей дорогой. Но у нас есть Максим, и для него мы всегда будем его родителями. И ты должен помнить об этом. - По тому, как напряглось его лицо, она поняла, что ее слова он услышал, но принять их вот так просто и согласиться с ними, не собирался. И его дальнейшие действия только подтвердили это.

Нервно затушив сигарету, он резко двинулся к Алене, которая только и успела сделать шаг назад, и тут же оказалась в кольце его рук. Он нервно, хаотично начал целовать ее, шептал ей какие-то ласковые слова. И пытался убедить, что она ошибается.

- Давай уедем, куда захочешь. За границу. Начнем все сначала. Я уверен, у нас все получится. – Шубин лихорадочно продолжал покрывать ее