Как соблазнить грешника - Адриенна Бэссо

Ведь любовь пробивается через все преграды. Она возникает вопреки политическим интересам, в любом положении, невзирая ни на какие условности. Как это чудесно!

Фиона потянулась, выпрямляя затекшие ноги.

— До дома осталось не так уж долго, — поспешил успокоить ее Гэвин. — Часа два, не более того.

Она взглянула ему в лицо, ласково откинула рукой прядь волос с его лба. В ответ он улыбнулся, но улыбка являлась отражением лишь малой доли того счастья, которое светилось в его глазах.

Они ехали вдвоем на одном коне и шептали друг другу разные любовные глупости. Разговор, порожденный путаницей мыслей и чувств, каким бы бессмысленным он ни казался постороннему слушателю, для Гэвина и Фионы был полон тайного глубокого смысла. Вскоре Гэвин начал нашептывать на ухо Фионе то, чем ему хотелось бы с ней заняться сегодня ночью. Его полные соблазна предложения пробудили в Фионе любовный пыл, и она, в свою очередь, тоже стала дразнить его, описывая разные любовные сцены, созданные ее воображением. Ей было приятно видеть, как в его глазах разгорался ответный огонь страсти.

Они уже давно не спали вместе, а теперь, когда их отношения так существенно изменились, обоим явно не терпелось слиться в любовных объятиях.

Теперь, когда они открылись друг другу, когда их больше ничто не сдерживало, их чувства должны были претерпеть качественные изменения, разве не так? Фиона как раз думала, что все обстоит именно так, более того, ей не терпелось, как и Гэвину, проверить это на деле.

Как Гэвин и обещал, дорога до замка оказалась не слишком долгой. На исходе дня они уже добрались до ворот. Взгляд Фионы невольно упал на Лэдди, который с довольным видом бежал впереди, словно указывая дорогу домой. Пес, казалось, не ведал усталости. Фиона была ему очень благодарна: не кто иной, как Лэдди, вовремя привел отряд Гэвина и спас ее и Эйлин. Отныне преданный пес будет до конца своих дней получать вкусные сахарные косточки, он честно заслужил такую награду.

Когда впереди на фоне вечернего неба возник темный силуэт крепости, все обрадовались, охваченные предвкушением скорого отдыха. Въехавший на двор замка отряд был встречен оглушительными криками радости. Немного смущенная Фиона оглянулась на Эйлин, но та, не глядя в ее сторону, быстро спрыгнула с лошади.

— Я полагала, все были бы только рады больше не видеть меня, — тихо призналась Фиона. — Или узнать, что меня загрыз в лесу медведь.

— Лишь немногие относятся к тебе враждебно, — заметил Гэвин. — В основном это недалекие люди, которым не нравится твое английское происхождение.

Однако, глядя на улыбающиеся и радостные лица, окружавшие ее и Гэвина со всех сторон, Фиона не обольщалась, понимая, что среди них она чужая. Более того, в отличие от Гэвина она не сомневалась, что известие об их свадьбе вызовет недовольство людей, особенно женщин.

— Отец! — закричала Эйлин и бросилась через двор навстречу Синклеру.

Он также устремился ей навстречу с сияющим от удовольствия лицом. Миг, и Эйлин была заключена в отцовские объятия.

— Я приехал недавно, сразу, как только узнал о твоем исчезновении. Ты цела, с тобой ничего не случилось?

— Я цела и здорова, — ответила Эйлин слегка дрожащим голосом. — Отец, я так рада видеть тебя! Еще немного, и мне кажется, что я разревусь от радости.

С лица Синклера не сходила блаженная улыбка, однако его благожелательное настроение длилось недолго.

— Так что же здесь случилось? — вдруг закричал он, поглядывая на Гэвина и одновременно гладя дочь по лбу и щекам. — Я оставил вам свою дочь, свое сокровище, а вы? Так беспечно отнеслись к своему долгу хозяина?! Где же ваша забота о невесте?

Гэвин недовольно запыхтел.

— Леди Эйлин сама виновата в том, что попала в столь опасное положение.

— Что вы такое несете? — возмущенно завопил Синклер. — Кто вам поверит?

Эйлин положила руку на плечо отца, как бы пытаясь удержать его от необдуманных слов, но пока, как ни странно, хранила молчание и не спешила вносить необходимую ясность в разговор между отцом и Гэвином.

— Леди Эйлин! — обратился к ней Гэвин, вопросительно изогнув брови и с трудом сдерживая раздражение. — Вы ничего не хотите сообщить своему отцу?

Эйлин наморщила нос, но продолжала хранить молчание. Ситуация становилась крайне напряженной. Кипевший от негодования Синклер был готов взорваться в любое мгновение, и страшно было представить, к каким последствиям мог привести этот непредсказуемый взрыв, особенно для Фионы и Гэвина.

— Да, милорд, вы правы, мне многое нужно рассказать моему отцу, — многозначительно сказала Эйлин, зло поблескивая своими синими глазами.

Не желая, чтобы у намечавшегося горячего разговора было так много свидетелей, Гэвин повел всех участников в укромное, удаленное место — галерею на третьем этаже замка. Там ни прислуга, ни воины ничего не услышат, как бы громко они ни выясняли свои взаимоотношения.

Фиона сделала робкую попытку ускользнуть, но Гэвин удержал ее. Заметив это, Синклер недоуменно взглянул сперва на Фиону, потом на него, а Дункан задвигал бровями, как бы спрашивая: стоит ли сейчас говорить об этом? Между тем в душе Гэвин послал все к чертям — будь что будет. Испытав столько мук и страданий, вызванных исчезновением Фионы, он не намеревался, как сам заявил во всеуслышание, терять ее снова, и ему было наплевать на косые взгляды тех, кому не нравились его поступки.

В галерее царило напряженное молчание, такое густое, что его можно было резать ножом. Синклер пристально смотрел на Гэвина, ожидая обещанных разъяснений. Эйлин стояла, скрестив руки на груди и с упрямым выражением на лице. Фиона, затаив дыхание, думала о том, что лучше чистить замковую конюшню, чем принимать участие в таком разговоре.

Гэвин заметил ее волнение и тихо шепнул, что волноваться не стоит.

— Как видите, Эйлин цела и невредима, — начал он.

— Пусть так. Но я хотел бы узнать: каким образом она оказалась в столь опасном положении? Или, говоря о надежности вашего замка и охраны, вы просто рассказывали мне сказки? Неужели этот мерзавец проник внутрь замка и похитил мою Эйлин прямо у вас из-под носа?

— Нет, замок охраняется надежно, — твердо и решительно ответил Гэвин. — Дело в том, что леди Эйлин по собственной воле, без всякого предупреждения и без всякой охраны покинула замок.

Синклер был удивлен.

— Это правда, дочь?

— Да, отец, — вздохнула Эйлин.

— Черт побери! — взревел Синклер. — Какую обиду вы нанесли моей дочери, что она бежала из вашего замка?

— Обиду? Я? — возмутился Гэвин. — Ничего плохого я ей не сделал.