Тандем. Неестественный обзор - Эдгар Грант

   - Что? Какой к черту, блок? - не скрывая злости, проговорил президент.

   - Всем новым членам Коллегии, кто-нибудь из Высших дает мощную гипнотическую установку, которая не позволяет им предпринимать действия способные ей навредить. Я думал, она тебе все рассказала. Мы этого никогда не скрывали.

   - Черт возьми, Рэй, мне никто ничего не говорил! Ты хочешь сказать, что у меня в голове, как у лабораторной подопытной собачонки, стоит какой-то гипнотический жучок, который долбает меня болевым приступом, как только я плохо подумаю о Коллегии. Это... Это...

   - Успокойся, Патрик. Такова стандартная процедура. Гипноблок снимут, как только Высшие будут полностью уверены в твоей лояльности.

   - А три последние года было не достаточно, чтобы убедиться в моей лояльности? Меня это не устраивает. Я не хочу терять самостоятельность в суждениях, даже если они противоречат постулатам Коллегии, которые, кстати, я поддерживаю.

   - А о чем ты думал, можешь поделиться?

   - Черта с два. Я не буду об этом напрямую ни говорить, ни думать - горько усмехнулся Коэн. - Я не хочу получить еще один болевой шок. Но мысли были тревожные.

   - Ты о взрыве метана? Не стоит волноваться. Это был просто досадный срыв. Такое больше не повторится.

   - А тебе не кажется, что слишком много у вас досадных срывов? Гитлер? Сталин? Утечка Лунного Света. Удары китайцев по Йеллоустону и Ла Пальма. Взрыв метана в Южно-китайском море. Взрыв метана у наших берегов. Не много ли срывов за последние неполные сто лет? А? Сколько жизней унесли эти срывы, ты когда-нибудь считал? Если включить сюда первую мировую, то под сто миллионов!

   - Согласен. Действия Коллегии, порой, имеют слишком высокую цену. Мне это и самому не по душе. Но цель оправдывает средства. Что у тебя на уме, Патрик? - Кроуфорд с интересом заглянул в глаза президента.

   - Снимите в моих мозгах блок, тогда и поговорим.

   - Это не так просто. Если она установила гипноблок, значит, на то были веские причины. Какие они, я не знаю. Действия Высшей Коллегии порой крайне необычны. В свой узкий круг они почти никого не пускают, и никто толком не знает, что твориться в их головах. Мои предки на протяжении поколений пытались пробиться на самый верх и потерпели неудачу. Так, что отсюда тебе помощи ждать бессмысленно.

   - Тогда я сам найду гипнотизера, - отрезал Коэн.

   - Ничего не выйдет. Таких гипнотизеров нет.

   - Черт возьми! Должен же быть какой-то выход. Я, президент США, хожу наполовину зомбированный голливудской красоткой, которая оказалась вершителем судеб мира. Это бред какой-то.

   - Ну... Президентом тебя сделала Коллегия. А выход, возможно, есть. Но это будет нарушение принципов Коллегии.

   - К черту принципы! Мы с вами уже знакомы на протяжении десятилетий. Вы были моим покровителем и учителем и знаете, что мне можно доверять даже без гипноблока. Если я не избавлюсь от него я не смогу эффективно работать. Лучше покончить со мной сразу и найти другого кандидата, а то я, как и Лэйсон могу просто сорваться.

   - Другого кандидата у меня нет, - покачал головой Кроуфорд. - А вот срываться не надо. Лэйсон, при всех ее плюсах в последнее время была слишком эмоциональна, хотя я думаю это наша общая слабость. Но ты - разумный профессионал, доказавший десятилетиями успешной карьеры свою эффективность. И не смей мне говорить о каких-то срывах.

   - Помогите мне снять блок, - мрачным голосом повторил президент. - Нам есть, что обсудить начистоту без удавки затянутой на мне Коллегией.

   - А вот это интересно. Я всегда был рад откровенному разговору с тобой, - экс вице-президент широко улыбнулся и, немного помолчав, продолжил. - Кроме членов Высшей Коллегии, мне известно только два человека, способные снять гипноблок. Остальные в сообществе очень лояльны и вряд ли помогут. Но эти люди живут в странах, где Коллегии не удалось создать полностью контролируемую структуру и пришлось полагаться на сильных талантливых одиночек. Их у нас даже называли по-другому - представителями. Они не были полностью посвящены в детали деятельности сообщества, но знали и поддерживали его цели. Работали они по вполне определенному заданию на конкретных проектах. Для повышения эффективности их работы с правительствами им были переданы навыки гипнотического воздействия. Эти люди находятся в Китае и России. Один из них монах, человек обладающий огромной силой, но, как свойственно многим монахам, склонный к метафизическим обобщениям и эзотерике. Он начинал еще с Мао. У нас его еще зовут Лаоши, это по-китайски означает учитель. Монаха я знаю плохо и не смогу даже представить, какая у него будет реакция на твою просьбу. Здесь я бы поостерегся. Второй - уже известный тебе Алекс, который и выпустил наружу информацию о Лунном Свете.

   - В таком случае - он враг Коллегии, - констатировал Коэн. - Ведь если бы не он, все бы шло по вашему плану. Не было бы катастроф, а Америка до сих пор была бы ведущей державой мира.

   - Не обольщайся. Неконтролируемые Вашингтоном внутренние и внешние процессы все равно бы привели к упадку США, а это спровоцировало бы глобальный кризис и совсем не экономический. Вспомни хотя бы программу "Аризона". Она как раз для такого случая и готовилась. Но мы не об этом. В том, что Лунный свет вышел наружу есть большая вина Коллегии. Мы не предупредили о проекте никого и региональных кураторов. Русский представитель не знал, что Лунный Свет запущен нами и думал, что это очередные козни Вашингтона. И этим представителем тогда был не Алекс, а его наставник генерал Строев, руководитель ГРУ самой мощной и активной сети внешней разведки после ФСБ. А Алекс был посвящен в Коллегию почти одновременно с тобой.

   - То есть в России два человека?

   - Остался только Алекс. Генерал смог передать ему свои навыки, научить ими в совершенстве пользоваться, но сам потерял их во после контузии во время одной из боевых операций на Кавказе. Хотя я думаю, что контузию он подстроил сам, чтобы очистить свои мозги от гипноблока. Помню, после этого он полностью прекратил, прямые контакты с Высшими.

   - Боюсь, вариант с контузией для меня слишком радикальный, - с сомнением в голосе проговори Коэн. - Я ведь не русский, могу и не выдержать.

   - Я говорю не о контузии, а о преемнике генерала. Этот Алекс - высший мастер. Переданные ему генералом навыки наложились на природные способности к гипнозу и слились в настоящую силу, которая нам очень помогает в России. Да и сам Строев, хоть и на пенсии, но не отошел от дел и является очень влиятельным и пользующимся большим авторитетом человеком. Так вот, эти русские - прагматики и реалисты. Они тоже не во всем соглашаются с Коллегией, поэтому их и не пускают в узкий круг. Думаю, если поговорить со Строевым он может организовать очистку твоего мозга, но делать это будет Алекс.

   - Вы сможете это организовать? - осторожно спросил Коэн.

   - Я могу попытаться. Но ты должен знать, что в этом случае Алекс залезет к тебе в мозги и не факт, что он не соорудит там нечто новое, выгодное ему.

   - Какие могут быть гарантии, что этого не случиться.

   - Гарантий - никаких. Хотя нет, если он согласится, я могу взять с него слово офицера.

   - Слово офицера? - удивился президент. - Чушь!

   - Это для нас это чушь. А русские к чести и достоинству относятся чрезвычайно щепетильно. Именно поэтому с ними так сложно работать.

   - Хорошо, Рэй, дай мне подумать.

   - Тогда до связи.

   - Постойте. Еще вопрос, - спохватился Коэн. - Почему ни вас, ни меня Коллегия не обучила гипнотическому воздействию?

   - Ответ достаточно прост. Мы американцы, а Америку члены Высшей Коллеги контролируют лично.

   * * *

   Два уже далеко мне молодых человека молча встретились глазами, стараясь решить насколько теперь можно друг другу доверять. Их взгляды, разложенные на пиксели, оцифрованные, закодированные не поддающимися взлому программами, передавались через мощные спутниковые ретрансляторы и в ничтожную долю секунды пересекали тысячи километров, безошибочно находя своего собеседника. Но, даже пролетев пол земного шара от обставленного старинной мебелью кабинета в центре Москвы до современного, сверкающего стеклом и хромом офиса в Новой Зеландии, они не теряли своей пронзительности и напряженности. Наоборот, электроника делала их еще более четкими и выразительными, подчеркивая мельчайшие интонации, которые в обычном разговоре остались бы не замеченными.

   - Вы выпустили ситуацию с китайским президентом из-под контроля, - констатировал свершившийся факт Строев.

   - Это слишком резкое суждение, - лицо Кроуфорда на экране оставалось непроницаемым, но было заметно, как чуть сузились его глаза. - У Коллегии были и остаются эффективные рычаги влияния в Китае. Не такие, как в США, но это лучшее, что у нас есть.

   - Я никогда не понимал осторожность, с которой монах обращается с Пекином. При его способностях, он мог бы полностью контролировать страну.