Любимая наша - Алекса Адлер

Выплеснув накопившееся, ты обнулялась эмоционально и могла двигаться дальше, справляясь с просто невероятными для такого хрупкого создания задачами. Сейчас же ты замкнулась, варишься в бесконечных сомнениях и всё держишь при себе. Разрушая себя изнутри. И не позволяя нам тебе помочь.

− Я уже более чем откровенно высказала все свои сомнения и свою позицию, − возражаю, чувствуя, как во мне закипает то самое раздражение.

− И не дала ни малейшей возможности высказаться нам.

− Я знаю, вашу позицию.

− Неужели? Тогда почему ты считаешь себя вправе решать за всех нас? Ты так радеешь за то, чтобы с тобой считались, твоё мнение учитывали, дали тебе право выбора, но при этом лишаешь такого права нас?

Это как звонкая оплеуха, у меня даже в глазах немного темнеет от потрясения. Моргая, и часто дыша, я в бессильной ярости смотрю на третьего мужа.

Да как он может? Значит, так я должна поступить по их мнению? Пожертвовать собой, следуя за их выбором вместо своего? Ну конечно, моя свобода против их ничего не стоит.

Но в игру «раскатай Лину морально» уже вступает А-атон.

− Мы с братом сожалеем, что своими действиями ранили тебя и подтолкнули к побегу. Признаём, что во многом были слепы и предвзяты. Что вели себя с тобой, не как с равной супругой и императрицей, несмотря на то, что ты этого заслуживала, как ни одна другая до тебя. Требовали слишком многого, принимали как должное, все твои усилия, и не понимали в полной мере, как ты важна для нас и насколько нужна. Мы с братом даже готовы признать, что твой побег нам обоим пошёл на пользу, заставив понять, чего мы действительно хотим. Своим поступком ты открыла нам глаза. Но теперь пришло время двигаться дальше, Лина. Мы к этому готовы. Осознав всё и взвесив, мы здраво оцениваем свои цели и те жертвы, на которые готовы пойти ради их достижения.

А вот это оглушает. По-настоящему обезоруживает. Если бы не одно «но».

− Я не хочу никаких жертв, − упрямо поджимаю губы.

− Ты считаешь, что право чем-то жертвовать ради близких есть только у тебя? – вскидывает бровь мой светлый супруг.

− Что? Нет, конечно, но… − пытаюсь подобрать слова. Но мысли в голове скачут безумными зайцами после всего того что мужья заставили меня испытать и выслушать. Как собрать их в кучу? Особенно если сама уже начинаю казаться себе глупой капризной девчонкой.

− Но пытаешься решить за нас, мириться нам друг с другом ради тебя, или нет? – замечает Са-оир.

− Это не так, − выдыхаю шумно. Выпаливаю на эмоциях: – Я просто не верю, что это возможно. Что это ваше примирение не закончится, как только кто-то из вас окажется ко мне ближе. Я боюсь снова оказаться между жерновов, когда ревность возьмёт над вами верх.

− Мне кажется, мы только что весьма действенно продемонстрировали тебе, насколько ты ошибаешься, − хмыкает тёмный супруг. − Мы способны преодолеть это препятствие.

− Лина, попытайся отодвинуть в сторону свой негативный эмоциональный опыт и взглянуть на ситуацию с нашей точки зрения. Я знаю, что ты на это способна, − требовательно смотрит на меня А-атон. – Ситуация с этим союзом действительно выходит за рамки наших прежних представлений и понятий. У Сэтору хотя бы было больше времени свыкнуться с таким положением вещей и принять его. Мы же с братом были застигнуты врасплох. Если Просвещённые изначально воспитываются более гибкими в плане мышления и психики, чтобы уметь влиять на умы подданных Аша-ирон от имени Абсолюта, то наследников Правящего дома воспитывают с твёрдыми установками и несгибаемыми принципами. Мы есть гарант постоянства, могущества и силы империи.

Ну вот же, он сам это сказал. Как с таким воспитанием может ужиться столь немыслимый союз?

− Мы с братом заточены во что бы то ни стало исполнять возложенный на нас долг, − продолжает мой светлый супруг. − И до последнего защищать своё, будь то империя, власть… или наша желанная женщина.

Тут я не могу удержаться от красноречивого вздоха. Смотрю на него выразительно.

Ведь и я о том же. Это действительно их железобетонная глубокая установка – до последнего бороться за то, что они считают своим. В данном случае – за меня. С третьим мужем, который воспринимается соперником.

− Я догадываюсь, о чём ты сейчас думаешь, − хмыкает А-атон. – Но ты смотришь на эту проблему не с того ракурса, что и мы.

− А какой тут может быть ещё ракурс? – хмыкаю саркастично.

− Почему ты не вспомнишь о том, что делить свою женщину мы с братом считаем абсолютно нормальным?

− Друг с другом, а не с кем-то ещё.

− Но всё же мы способны на это, − замечает Са-оир. − А ты способна испытывать к нам одинаково сильные чувства. К нам троим, я имею в виду. И, по сути, для нас с братом проблема состоит лишь в том, чтобы перестать воспринимать Сэтору чужаком в нашем союзе. Лишним звеном. Принять его как надоедливого, иногда раздражающего, иногда вызывающего неконтролируемую агрессию, но всё же как нашего… практически и по существу брата. Младшего.

− Ну спасибо, − хмыкает тот, о ком идёт речь, откинувшись на спинку дайрата.

− Всегда пожалуйста, братец, − скалится в ответ мой тёмный супруг. И снова обращается ко мне: − Это наше решение, Лина. Мы принимаем этот союз. Принимаем друг друга. Пока что на рациональном уровне. Когда цена отказа настолько высока, а вознаграждение за принятие столь желанно, решение очевидно. И дело остаётся лишь за воплощением его в реальность. Никто из нас троих не может обещать, что это будет совсем легко, и что мы в один момент научимся мирно сосуществовать, одним махом переломив своё восприятие, что не будет вспышек ревности, которых ты так боишься. Но мы готовы поклясться, что ни один из нас больше не станет втягивать тебя в наши межличностные трения и разборки, как ты говоришь. Всё это больше никак не будет тебя касаться.

− Вы правда думаете, что это возможно? – усмехаюсь совсем невесело. – Что я не буду чувствовать, если между вами снова возникнет вражда, или конфликт? Не пойму, если вы будете несчастны из-за этого решения?

− О каком несчастье ты говоришь, Лина? – удивлённо вскидывает брови А-атон. − Мы ашары, и когда мы разумом всецело принимаем что-то, это постепенно становится нашей