Башня Медузы - Девид Мэйсон

— А ведь эту любовь устроили ему вы, хозяин!

— Ты прав. — Зарлак усмехнулся. — Это была мастерская работа. В то время я посещал младшую ступень школы колдовства на Нексе. Когда стало известно, что с миссией пошлют Пангоя, я заманил его в свою комнату и там вживил в мозг телепатические рецепторы. А заодно внушил ему под гипнозом, чтобы он возжелал ведьму и пал бы под ее чарами. Я рискнул в надежде, что в Азейре осталось достаточно от женщины, чтобы ей льстило слепое обожание, и что поэтому она скорее приблизит его к себе, чем убьет. Все шло хорошо, как вдруг является землянин и каким-то непонятным образом побеждает колдуна…

— Так вы считаете, что этому Кирину удастся сбежать с Зангримара?

Король кивнул:

— Если в нем достало силы сокрушить нексийца, у него есть все шансы вывернуться из цепких лапок Королевы Ведьм. И тогда он непременно прилетит на Пелизон.

От слов хозяина в голове закованного в сталь человечка с трудом зашевелились мысли. Карлики Смерти охраняли Железную Башню с фанатизмом, закаленным в веках; ни один пришелец не имел права проникнуть в Башню — всех, кто настаивал, убили. Но Скрытный, приманив к себе Вулкара, отвратил его от древних обетов и подчинил своей воле. Сердце карлика точил червь жадности и страсти; тонко сыграв на алчности, Зарлак сумел накрепко привязать его к себе и лишь тогда посвятил в свои тайные планы.

Вулкар оказался ценным союзником. Обоими владело одно желание — похитить сокровище Железной Башни и, заполучив сердце демона, установить свое господство над множеством миров. Вулкар исходил слюной всякий раз, как вспоминал, что хозяин обещал ему золото и женщин… земных женщин!

— Если он явится, что будем делать, хозяин?

— Расставим силки и поймаем птичку, — ответил король Пелизона.

— На пути к Башне?

Скрытный презрительно рассмеялся. Голос его упал до тихого вкрадчивого мурлыканья:

— Конечно нет, идиот! Только после того, как он украдет «Медузу» и выйдет из Башни!

Коварство, сквозившее в голосе хозяина, тронуло струны в душе Вулкара. В безудержном веселье маленький карлик Смерти принялся скакать по мрачной комнате, то и дело подпрыгивая и тихонько повизгивая от восторга. И, как бы вторя ему, укрытую сумраком подземную комнату наполнили раскаты хриплого демонического смеха…

— Мне это не нравится, парень. Совсем не нравится! — пропыхтел Темуджин, с трудом волоча ноги за Кирином и девушкой. Серая опаленная пустыня мало годилась для ходьбы, и сандалии старого мага поминутно вязли в мелких колких кристаллах. В темном пустынном небе лениво клубились испарения.

Кирин тоже хмурился. Положение — туманнее не придумаешь. Его не раз предупреждали, что карлики Смерти несут охрану вокруг Башни со всем коварством и усердием, какими одарила их природа. Но если так, то куда они подевались?

Вынырнув из Бездны, корабль Кирина занял орбиту на значительном удалении от Пелизона. Они подкрадывались, точно воры, потихоньку, укрыв корабль за плотным полем — надежной защитой от радаров. А на экранах перед ними плыл Пелизон — угрюмого вида сфера, покрытая серым в крупных складках камнем, безжизненные берега которой омывают темные безымянные моря. Пользуясь мгновенными вспышками двигателей ориентации, они медленно снижались, огибая планету, как вдруг горизонт впереди загорелся, и яркая полоса дневного света прорезала унылое плато.

Внизу — ни патрулей, ни стационарных станций обнаружения. Пусто. Это было уже не просто странно — это настораживало.

В полной тайне они опустились на ночной стороне. Никаких признаков тревоги. Разведка из стратосферы не зафиксировала ни лагерных костров, ни племенных поселений, ни каких-либо иных скоплений аборигенов. Железная Башня, никем не охраняемая, в одиночестве стояла посреди каменистого плато под затянутым туманом небом. Странно…

Они осторожно опустились на землю и пешком отправились к подножию Башни. Одно из двух: или их меры предосторожности обманули внимание карликов Смерти, или система охраны вовсе не такая плотная, как они полагали…

Внезапно Каола, судорожно вдохнув воздух, схватила Кирина за руку; другой рукой она молча указывала вперед.

Небеса прояснились.

Резкий ветер порвал в клочья и отогнал покрывало испарений. Ледяным холодом замерцали звезды, ровное сияние нескольких лун окрасило голый камень пепельным цветом.

Перед ними, уходя вершиной в обнаженное небо, вздымалась громада Железной Башни.

Быстро оправившись от удивления, Кирин не мешкая приступил к делу: затаив дыхание и покусывая верхнюю губу, начал тщательно изучать на глаз легендарное сооружение.

Она оказалась ниже, чем он ожидал. Хотя землянин не мог сказать наверняка, что именно он ожидал увидеть, — возможно, что-нибудь величественное, ажурное, невероятно высокое, что поражало бы воображение. Но он ошибся.

Башня представляла собой ступенчатую пирамиду, построенную в девять уровней. Приземистая, как бы припавшая к земле, и монолитная, с обводами, окутанными легкой дымкой, она, как рукотворная гора, выступала из скалистого плато, нарушая собой унылое однообразие ландшафта.

Больше всего Башня напоминала мрачную тюрьму. На вид — настоящая крепость, одни углы и стены. В мертвенно-бледных лунных покровах она вовсе не выглядела заключенной в железный панцирь. У нее не было ни глянца, ни блеска, присущих металлу. Скорее, материалом послужил какой-нибудь пористый камень, напоминающий лаву, грубый и прочный.

Она высилась над равниной, ступень за ступенью уходя в ночное небо. От нее веяло чем-то зловещим. Казалось, некая наводящая ужас аура зла обволокла Башню сверху донизу. При виде ее очертаний сердце наполнял липкий страх!

Все трое молча взирали на массивную пирамиду, вознесшую свои ступени посреди пустынной равнины. В каменном здании ощущалось нечто чужеродное, нечто не поддающееся объяснению. Неосознанно они понимали, что сооружение, которое неясно вырисовывалось перед ними в ночи, не могло быть творением рук человеческих, хотя ни один не смог бы выразить словами, откуда в них эта уверенность.

Итак, они смотрели на Башню. Кирин — сузив глаза, оценивающим взглядом, с губами, тронутыми ироничной полуулыбкой; Каола, льнувшая к его руке, подняла бледное лицо, на котором лежала тень недоброго предчувствия и страха; что касается доктора, то он таращился на пирамиду, широко раскрыв от изумления рот. Но вот его губы снова пришли в движение.

— Говорю тебе, парень, — сипло зашипел он, — мне это не нравится — слишком уж тихо. Я носом чую ловушку!