Дороги авантюристов, или Загадочная яхта лорда Гленарвана - Виктор Павлович Точинов

когда всадники понеслись во весь дух по прибрежной дороге, на яхте заработал винт и она на всех парах поплыла в океан».

М-да, мулов Гленарван тоже не любил. И тоже норовил загнать сразу, с первого же дня.

В Индийском океане: «"Дункан" распустил паруса и под фоком, контр-бизанью, марселем, брамселем, лиселями, верхними парусами и стакселями полетел вперед, держась левым галсом, так быстро, что винт еле успевал касаться бегущих волн, рассекаемых форштевнем».

В последнем примере чудесно и изумительно вообще всё, особенно яхта, вышедшая на режим глиссирования… Но винт в любом случае один.

Возможно, два винта на «Дункане» появились стараниями переводчиков, автор же, написав в оригинале «дублированный винт» (hélice double), имел в виду нечто иное, а что именно, не понять. Любил и умел мсье Жюль Верн излагать свои мысли невнятно и путано, словно загодя норовил озадачить будущие поколения жюльверноведов.

Отчего винт мог прекратить вращение, если согнуть лопасть возможности не было? На него могло что-то намотаться, накрутиться. В наше время такая беда очень часто происходит от рыболовных сетей. Во времена парусного флота более вероятен старый парус, болтающийся в океане, ураганы сплошь и рядом срывали их с мачт.

В любом случае для избавления от этой неисправности сухой док не нужен. Можно за день управиться своими силами. Вода теплая, лето в субтропических широтах, — можно понырять, срезать с винта то, что на него намоталось.

Том Остин, без сомнения, провел эти работы, прежде чем отправиться к Берегу Гранта. Однако нам пора повнимательнее приглядеться к этому персонажу.

* * *

На первый взгляд Том Остин, хоть и живет в отдельной каюте рядом с капитаном, от простых матросов отличается мало.

Мы помним, как он лично копался во вспоротом акульем брюхе, извлекая бутылку или «бутылку», хотя рядом хватало матросов, которым можно было бы поручить эту грязную и неаппетитную работу.

Позже Том участвует в жеребьевке, отбирающей матросов в сухопутный отряд для пересечения Южной Америки, — хотя по статусу никак не должен был в ней участвовать. Вытянув жребий, Том Остин ведет себя в экспедиции тихо и скромно. Он явно не среди тех, кто принимает решения, — среди тех, кто их безропотно исполняет. Возможно, в троице моряков Остин был лидером, командовал матросами Вильсоном и Мюльреди, но Жюль Верн никак это не показывает.

И если бы автор произвел Тома Остина не в помощники капитана, а сделал бы, допустим, боцманом, — Том смотрелся бы в этой роли органичнее.

Однако затем выясняется, что помощник Остин вполне способен выполнять обязанности капитана. И он выполняет: приводит яхту в Мельбурн, затем к побережью Новой Зеландии, прокладывает курс, командует сложными маневрами.

Это уже плохо стыкуется с простецкими замашками рядового матроса. Но кое-как состыковать все же можно: допустим, Том Остин поднялся из матросского кубрика на капитанский мостик благодаря незаурядным личным качествам и счастливому стечению обстоятельств. Изучил практические основы судовождения и навигации, науками голову не забивая, а на деле остался все тем же простым и малообразованным матросом.

Но один эпизод вдребезги разбивает такое допущение. Помните, как якобы изучал испанский язык Паганель? Да-да, штудируя поэму на португальском языке. А где он эту книгу взял? А это Тома Остина книга. Простоватый помощник с замашками матроса португальской поэзией увлекается. В оригинале ее читает. Каково?

Можно предположить, что книгу Остин купил не для себя, для кого-то более образованного и продвинутого. А где он ее купил? Ни в один португальский порт «Дункан» не заходил, яхта лишь побывала у португальской Мадейры, но на берег никто не сошел. Поэму Остин взял в плавание для личного употребления, но побаловать себя португальскими виршами не удалось, книгу забрал Паганель. Том Остин не расстроился и без чтения в свободное от вахт время не остался. У него с собой еще книги на португальском были.

«Кроме того, натолкнувшись среди судового груза на ящики с разнообразными книгами, принадлежавшими помощнику капитана, и заметив среди них несколько томиков на испанском языке, Паганель решил изучить язык Сервантеса».

Может быть, Остин закупил эти книги по долгу службы? Составил, так сказать, судовую библиотеку для пассажиров? Нет. Что это за библиотека, если за книгой надо спускаться в трюм и рыться в судовом грузе? (И, кстати, что в трюме делал Паганель?) Книги для пассажиров лежали бы в кают-компании. К тому же Том показан моряком толковым и исполнительным. Не стал бы он зря растрачивать хозяйские денежки на испанские или португальские книги, — при том, что на «Дункане» никто, по официальной версии, ни единого слова на этих языках не знал.

Вот и получается, что вся простота Остина всего лишь удачная маска. И не для плавания на «Дункане» придуманная, конечно же.

О прошлом Тома мы почти ничего не знаем, но зацепки все же есть.

«Помощник Джона Манглса, Том Остин, был старым моряком, заслуживающим полного доверия».

То есть Том не молод, плавал по морям долго. В каком он флоте служил? В коммерческом? В военном?

Представляется, что служил Том Остин в пассажирском флоте. Тогда как раз начали плавать между Новым и Старым светом громадные пассажирские пароходы (на одном из них, «Грейт Истерн», Жюль Верн совершил свое единственное в жизни дальнее плавание в США). Это были настоящие плавучие города, «Грейт Истерн», спущенный в 1858 году, был самый крупный, принимал на борт 4000 пассажиров, другие лайнеры были поменьше, но все равно счет пассажиров шел на многие сотни, даже на тысячи. Разумеется, публика из высших классов путешествовала на этих быстроходных и комфортабельных гигантах, а не по старинке, на парусниках.

И вот представьте ситуацию: салон такого парохода, собралась компания пассажиров первого класса. Дипломаты, допустим, иностранные, — посол со свитой. А почти все дипломаты тех лет (как и почти все географы) — шпионы по определению. Итак, иностранцы болтают о своем, а рядом матросик средних лет и самого затрапезного вида обязанности свои исполняет, латунные детали интерьера до блеска надраивает, и обращают на него внимание, как на предмет меблировки: что он там поймет в