История Спарты (период архаики и классики) - Лариса Печатнова

Первым шагом Лисандра в Ионии было перенесение штаб-квартиры спартанского флота из Милета в Эфес. Среди причин переноса ставки наварха в Эфес основным, очевидно, было желание Лисандра покинуть Милет, чтобы строить отношения с новыми союзниками без оглядки на то, что было сделано его предшественниками. Немаловажным аргументом для Лисандра была и полная лояльность эфесцев. Так, в начале войны, будучи членом афинской державы, Эфес, тем не менее, в приватном порядке оказывал материальную поддержку Спарте (IG, V, 1, 1 = Ditt. Syll.3, N 84). Прибытие в 407 г. Лисандра во главе с эскадрой вызвало в среде проспартански настроенных олигархов Эфеса неподдельный энтузиазм. По словам Плутарха, "прибыв в Эфес, Лисандр встретил там расположение к себе и полную преданность Спарте" (Lys. 3, 3).

Уже первые шаги Лисандра на посту наварха свидетельствуют о том, что в Азию прибыл не обычный военный функционер, а скорее политик и дипломат. В то время как Лисандр еще устраивался в Эфесе, к нему явились спартанские послы, возвращавшиеся из Суз. Они стали посредниками при первой встрече Лисандра и Кира (Xen. Hell. I, 5, 1).

Кир Младший, сын Дария II и возможный претендент на трон Ахеменидов, был послан в Малую Азию со специальным заданием - установить непосредственные контакты со спартанским правительством и немедленно начать переговоры со спартанской миссией в Азии, возглавляемой Лисандром. Подробности об этих переговорах известны благодаря Ксенофонту (Hell. I, 5, 2-7). На официальном приеме в обычной для персидских вельмож манере, изобилующей общими местами и преувеличениями, Кир подтвердил все обещания своего отца, однако решительно отказался увеличить плату корабельным экипажам, ссылаясь на директивы Дария и на ограниченность собственных средств[020_31]. Только в более непринужденной обстановке на пиру, устроенном в честь гостей, Лисандру удалось добиться уступки от Кира. Тот обещал, во-первых, увеличить плату экипажам с 3 до 4 оболов в день, во-вторых, заплатить задолженность за прежнее время и выдать плату за месяц вперед. Таким образом, Лисандру удалось намного лучше, чем всем его предшественникам, решить столь важную тогда для Спарты финансовую проблему. И Ксенофонт и Плутарх этот успех Лисандра во многом объясняют установлением неформальных контактов между ним и Киром, т. е. тем, казалось бы, невесомым фактором личных симпатий и антипатий, который так часто в истории ложится на чашу весов большой политики. По словам Плутарха, "Кира расположили к Лисандру и это обвинение (против Тиссаферна), и вообще его манера обращения; своим угодливым тоном Лисандр окончательно пленил юношу и возбудил его к войне" (Lys. 4).

Сразу же после переговоров в Сардах Кир продемонстрировал свое намерение оказывать последовательную помощь Спарте. Несмотря на влиятельное посредничество, он отказался принять афинское посольство и отклонил план Тиссаферна, убеждавшего его по-прежнему не оказывать решительной поддержки ни одному из греческих государств (Xen. Hell. I, 5, 8-9). Такое поведение юного принца во многом было обусловлено влиянием Лисандра.

Вторым крупным политическим актом Лисандра, прямо не связанным с его военной миссией, был созыв в Эфесе представителей местных олигархов. Съезд в Эфесе, очевидно, имел место сразу же по возвращении Лисандра из Сард (Diod. XIII, 70, 4)[020_32].

Эти две акции - союз с Киром и объединение олигархического движения в Ионии - можно считать главными политическими достижениями Лисандра в его первую навархию. Обе инициативы, особенно "партийное" строительство в Ионии, не были напрямую связаны с должностными обязанностями Лисандра как наварха.

Теперь посмотрим, каких успехов он добился на военном поприще в качестве командующего самым большим флотом, который когда-либо был у Спарты и ее союзников.

В течение лета 407 г. никаких военных действий в Ионии, по сути дела, не велось. Лисандр был занят большой подготовительной работой: полным ходом шло строительство кораблей. Однако в целом спартанский флот ни по выучке, ни даже по количеству еще не был равен афинскому[020_33]. Когда в октябре-ноябре 407 г. в Ионию прибыл Алкивиад во главе эскадры из 100 кораблей (Xen. Hell. I, 4, 21) и сделал попытку вызвать Лисандра на решающее сражение, он столкнулся с полным нежеланием последнего идти на какой-либо риск и ставить на карту судьбу только что созданного флота (Xen. Hell. I, 5, 10).

Однако Лисандру и здесь сопутствовала удача. В отсутствие Алкивиада ему удалось взять верх над афинянами в небольшой, в сущности, стычке у Нотия (Xen. Hell. I, 5, 12-14; Diod. XIII, 71, 2-4; Plut. Lys. 5, 1-4; Alc. 5, 5-8; Paus. IX, 32, 6). Потери афинян, по-видимому, не превышали двух десятков судов. Но резонанс от этой стычки оказался неожиданно большим и роковым для афинян. Сражение при Нотии послужило причиной отставки Алкивиада - единственного человека, который мог успешно соперничать с Лисандром. Это было третье достижение Лисандра. По словам Д. Лотце, отставку Алкивиада можно считать "важнейшим результатом битвы при Нотии, которая при других обстоятельствах была бы для Афин лишь незначительным ударом"[020_34].

Весной 406 г. в Ионию на смену Лисандру прибыл новый наварх Калликратид (Xen. Hell. I, 6, 1; Diod. XIII, 76; Plut. Lys. 6). Этот человек был полной противоположностью Лисандру: и по возрасту, и по политическим взглядам, и по дипломатическим способностям. Назначение Калликратида на должность наварха означало, очевидно, отход Спарты от внешнеполитического курса Лисандра и возврат к более осторожным позициям. Возможно, за спиной Калликратида, провозгласившего своим политическим идеалом полный разрыв с Персией (Plut. Lys. 6), стояли противники подобного союза[020_35]. Их идейным руководителем вполне мог быть царь Павсаний.

В дальнейшем он всегда отличался крайней враждебностью по отношению к Лисандру и выступал лидером тех консервативных кругов, которые с большим недоверием относились к внешнеполитическим акциям последнего. Именно Павсанию через несколько лет Лисандр будет обязан своим политическим поражением, связанным с отменой системы декархий (Xen. Hell. III, 4, 2; 4, 7; Plut. Ages. 6, 2).

Лисандр согласно обычаю должен был передать флот Калликратиду и возвратиться домой. Формально он так и поступил, не предприняв никакой попытки к открытому сопротивлению. Но свое разочарование и недовольство решением властей он выместил на Калликратиде, максимально затруднив положение нового командующего. Интриги Лисандра, направленные лично против Калликратида, были, с другой стороны, первым его нелояльным шагом по отношению к своему государству[020_36]. Во-первых, он оставил спартанский флот без денег, вернув остаток полученных от персов субсидий Киру (Xen. Hell. I, 6, 10; Plut. Lys. 6, 1). Во-вторых, он настроил Кира против Калликратида. Когда последний вынужден был просить денег у персов, Кир продержал его два дня в передней и отпустил ни с чем (Xen. Hell. I, 6-8; Plut. Lys. 6, 5-8). И в третьих, Лисандр, который за время пребывания в Малой Азии сумел заручиться поддержкой олигархических кругов ионийских городов, навербовал из их числа лично преданных ему людей (Xen. Hell. I, 6, 4), которые, в свою очередь, постарались создать отрицательное общественное мнение в отношении Калликратида. Надо заметить, что одним из пропагандистских лозунгов, распространяемых друзьями Лисандра, было декларативное требование к спартанскому правительству отменить закон о сменяемости навархов. Вероятно, эта кампания против Калликратида была инспирирована самим Лисандром, которому вовсе не хотелось, чтобы плодами его трудов воспользовался другой.

В целом вся деятельность Лисандра во время его первой навархии формально вполне соответствовала официальному империалистическому курсу Спарты. Кроме чисто военных задач Лисандр большое внимание уделял политическим аспектам своей миссии. За сравнительно короткий срок он сумел укрепить спартанский флот, организовать единый антиафинский и антидемократический блок в малоазийских городах и установить прекрасные отношения с Киром Младшим, который взял на себя роль его банкира. Кроме того, Лисандру удалось одержать очень важную победу при Нотии, которая, несмотря на свою незначительность в военном плане, имела большой политический резонанс.

Что касается тех норм, которые установила Спарта для своих навархов, то формально Лисандр их не преступал. Законность его распоряжений никогда не оспаривалась. Свою лояльность по отношению к спартанской общине он доказал тем, что не сделал никаких попыток продлить свои полномочия и в соответствии с требованиями дисциплины передал власть своему преемнику Калликратиду. Однако уже на первом этапе своей карьеры заметны усилия Лисандра наделить данную должность новым содержанием. Все свои способности администратора и дипломата Лисандр направил на усиление политических аспектов своей власти, т. е. тех функций, которые первоначально вовсе не были присущи этой должности. Сосредоточение в руках наварха одновременно военной и политической власти, их тесный синтез и вызвали к жизни тот кратковременный феномен, который можно охарактеризовать как максимальное приближение навархии к царской власти.