Право учить. Работа над ошибками - Вероника Иванова

Выслушав свидетелей, проверив, верно ли их слова занесены писарем в бумаги следствия, и отпустив восвояси горожан, недовольных отвлечением от дел, комендант Мирака растерянно опёрся о подлокотники кресла, в котором провёл всю церемонию предварительного дознания:

— Что вы можете заявить в подтверждение своей невиновности или для опровержения уже сказанного?

Ну вот, наконец, взялись и за меня лично! Признаться, полчаса, в течение которых пришлось изображать бессловесный предмет мебели, были весьма кстати, потому что усилиями задержавшего меня углежога связки запястья правой руки растянулись как раз до того состояния, которое пока далеко от разрыва, но уже успешно причиняет неудобства. Говоря проще, запястье опухло, заныло и всячески сопротивлялось моим попыткам пошевелить пальцами. Но поднести правую ладонь к груди и поклониться позволило:

— Прежде всего, благодарю господина коменданта, в милости своей соблаговолившего выслушать сторону ответчика.

Светло-голубые глаза хозяина Мирака слегка расширились: видно, мало кто из горожан усложнял свою речь вежливыми оборотами.

— Э... Я поступаю, как велит закон.

— Разумеется, господин, разумеется! И следуя требованиям закона, вы, несомненно, ни на малейшую долю не отклонитесь от них... Не сочтите за труд, позвольте ещё раз сообщить, что вменяется мне в вину?

Комендант опустил взгляд в бумаги, хотя преспокойно мог бы обойтись и собственной памятью, благо суть обвинения была проста до неприличия. Робеет от незаслуженной похвалы? Ничего, терпеть моё присутствие осталось недолго, ровно до того мига, как объясню, что никоим образом не причастен к похищению.

— Ученик мастера Гедрина, именуемый Вельши, утверждает, что с вашим участием было совершено похищение племянницы упомянутого мастера.

— Будьте любезны, изложите основания обвинения.

Быстрый взгляд поверх бумаг показал, что комендант уловил смену тона моего голоса с благоговейного на деловитый.

— Вы вели с упомянутой госпожой беседу, и не слишком мирную. По уверениям очевидцев.

Своевременное уточнение, кстати, потому что очевидцы имеют дурную привычку видеть происходящее одним образом, а понимать — совсем другим:

— А позвольте спросить, оные очевидцы упоминали, какое событие послужило началом беседы?

Комендант ещё раз сверился с бумагами, отложил помятые листки в сторону и качнул головой:

— Нет, не упоминали. Так что же?

Я широко улыбнулся:

— При всём уважении к молодым дамам, многие из них обладают настолько пылким нравом, что... не терпят на своём пути никаких препятствий. Так и госпожа... — Запинаюсь, потому что моя маска не может знать ничего сверх того, чему была свидетелем сегодня.

— Миррима, — услужливо подсказывает писарь.

Благодарно киваю и продолжаю плести кружево оправдания:

— Так вот, и госпожа Миррима по причине юности и избытка сил излишне торопилась на встречу с кем-то, а поскольку в разгар дня ваш чудесный город наполнен людьми, нет ничего удивительного в том, что некоторые из них могут не успевать вовремя освобождать дорогу. К тому же я совсем недавно в Мираке и не успел ещё изучить город настолько хорошо, чтобы избегать причинения неудобств его коренным и весьма уважаемым жителям... Госпожа столкнулась со мной, только и всего. Высказав пожелание, в частности, чтобы я впредь был более внимательным.

Комендант хмыкнул, видимо, представив себе, в каких выражениях мне было сделано замечание.

— А вы?

— Я всего лишь позволил себе заметить, что передвижение юной госпожи по городским улицам без сопровождения чревато опасностями. Собственно, теперь вижу: мои слова оказались пророческими...

Не успеваю закончить фразу, а откуда-то сбоку сразу же доносится гневное:

— Ты ещё тогда задумал её увести!

Поворачиваю голову в сторону Вельши:

— Позвольте посоветовать вам чуть менее давать волю чувствам, иначе прилившая к вашему лицу кровь постарается найти другой выход наружу и...

— Что тебе нужно? Выкуп? Скажи, сколько и чего!

— Господин ученик, вам сейчас следовало бы молчать, — твёрдо прервал тираду гнома комендант. — Право вести допрос принадлежит мне, верно?

Вельши проглотил недовольство и согласно склонил голову, а я завершил ответную речь:

— Мне крайне печальны произошедшие обстоятельства, но, право, никак не могу понять, почему в неприятностях, случившихся с юной госпожой, обвиняют именно меня. Да, мы перекинулись несколькими словами, но я никоим образом не угрожал и не пытался затронуть чьи-то честь и достоинство, к тому же сразу после окончания беседы проследовал совершенно в другую сторону, нежели юная госпожа.

— Значит, вам всё же было известно, куда она направилась?

Умница! Хоть внешность и простовата, но в голове у коменданта явно больше ума, чем можно предположить, заглядывая в по-детски ясные голубые глаза.

Киваю, немного недовольно, как человек, уличённый в какой-либо незначительной, но всё же нехорошей малости:

— Признаться, не смог устоять и не проводить взглядом: юная госпожа, несмотря на свой горячий нрав, весьма привлекательна и...

Мозолистые кулаки Вельши побелели на костяшках.

— Мерзавец!

— Спокойнее! — окрикнул комендант. — Обвиняемый не сказал ещё ничего непристойного или преступного.

— Прошу прощения, но насколько могу судить, я нахожусь здесь по настоянию этого господина? — уточняю, искоса поглядывая на багроволицего обвинителя. — Позвольте спросить, с каких пор словам добропорядочного человека верят меньше, чем наветам безбородого гнома?

На сей раз мой низкорослый противник не стал сыпать руганью, а просто кинулся в атаку, чтобы... Остановиться за три шага до меня. По той причине, что навершие посоха плотно и настойчиво упёрлось в гномий кадык: сославшись на немощность, я упросил оставить палку при мне, и стражники, верно оценив возможности задержанного, то бишь явную неспособность упокоить трёх вооружённых людей, удовлетворили мою просьбу.

— Вы проявляете неуважение не только ко мне, милейший, но и к господину коменданту, который, уверен...

— Господин ученик, извольте выйти за дверь!

Когда гном исполнил приказ, хозяин Мирака покинул своё место и подошёл ко мне. Не настолько близко, впрочем, чтобы оказаться на расстоянии удара.

— Итак, вы утверждаете, что не причастны к исчезновению госпожи Мирримы?

— Совершенно верно.

— Но тем не менее её видели покидающей город в сопровождении человека, который во время злополучной беседы находился рядом с вами. И вы обращались к нему, как к знакомому... Что скажете?