Девятый - Артем Каменистый

В голову даже не стал целиться – темень, отблески костров, раскачивающаяся походка твари, мое полное убожество в снайперском деле. Приклад мягко толкнул в плечо, болт ударил в левую часть груди, зарывшись в плоть по самое оперение. На тварь это видимого эффекта не произвело – шагая дальше, небрежно взмахнула лапой, будто соломинки сметая мешающие ей оглобли. Теперь между нами преград не было – сейчас преодолеет линию телег, и буду я как заяц драпать к бабам и детям, пока серьезные мужики, потешаясь над моей трусостью, начнут рубить эту ходячую гору.

А чего бояться? Я ведь уже мертв, и тело мое разлагается. И еще я зол. Зол на яйцеголовых, научивших меня сооружать чум из шкур, но не научивших с одного выстрела валить таких противников и не нашедших способов переправки сюда противотанковых гранатометов; на тело, доставшееся мне, ибо не имеет встроенных навыков сокрушения монстров; на этот во все географические места трахнутый мир, с первого дня не дающий мне перевести духа, – он будто голодающий садист на меня набросился.

А особенно я зол на этого переростка, уверенно шагающего вперед: считает меня не опаснее букашки. Из-за таких вот тупых уродов мне в свое время пришлось жилы рвать, занимаясь боксом и таская железо, – по-другому они не понимают.

Ты думаешь, я мелкий и безобидный? Думай-думай… мечтай… наивный… тем неожиданнее будет мой сюрприз. Что там у нас по плану после кузни? Танец с мечами? Уговорили – сейчас устрою танец… Ну давай… тварь… ты большой, зато я быстрый… Смелый очень?! Подходи… А я сейчас только одного боюсь – что меня заставят твою изрезанную тушу хоронить… Глинистая почва, деревянная лопата…

Ладонь сжала рукоять меча, потянула его из ножен, кровь забурлила от адреналинового впрыска, но я этого уже не понимал – отвлеченные мысли покинули голову: остались лишь я и тварь. Любви между нами не получится – кто-то должен уступить. Я уступать не собираюсь – достали…

Монстр мудрить не стал – поступил со мной так же, как с теми оглоблями: небрежно стряхнул с курса. Точнее, он думал меня стряхнуть – я просто отскочил чуть в сторону, одновременно разворачиваясь, ускоряя рубящий удар движением корпуса. Касание, резкое движение на себя. Пальцы у твари просто загляденье – с детскую руку габаритами. Острое лезвие, резанув, снесло все четыре – лишь отставленный большой избежал общей участи.

Амбал впервые сподобился на звук – издал что-то среднее между хрюканьем и испуганным воплем, суетливо прижал покалеченную конечность к груди, второй резко ударил сверху, будто мухобойкой. Хотел пришлепнуть. Размечтался – я ему не муха: отскочил на шаг, попытался повторить успешный удар, но вышло не так удачно: лишь ладонь слегка задел.

Ошеломленный моей невероятной наглостью монстр замер, баюкая уже обе лапы, – я впервые разглядел его глаза: мелкие, поросячьи, стеклянно-равнодушные. Смотрит не мигая, будто просверлить взглядом пытается. И ноль эмоций – будто компьютер ходячий. Чего он застыл? Ищет файл с инструкцией по ликвидации насквозь отмороженных типов вроде меня?

Крутанул меч, ухватившись за рукоять двумя руками, срывающимся, злобным, вовсе не моим голосом, на чистом русском истерично заорал:

– Что?! Проблемы?! Да я еще даже не начал тебя убивать!!! Молись, сука, – начинаю!!! На!!! Все орут – чем я хуже?

Прыжок вперед, выпад, укол в бедро, отскок. Рана смехотворная, но зато каков эффект – уже не он атакует, а я. Агрессивная блоха пытается гонять собаку…

Монстр решил вернуть инициативу – неуверенно шагнул вперед. Вряд ли его заворожили слова на великом и могучем – просто не понимает, какую тактику следует избрать в схватке с таким проворным противником. Габариты у него о-го-го, а вот маневренность подкачала. А у меня все наоборот – столкнулся Давид с Голиафом: слишком разные тактики. Как хорошо, что не стал связываться с тяжелыми латами, – в них так не поскачешь, и акробатика невозможна.

Издалека прилетевшая горящая стрела вонзилась твари в плечо, но он обратил на нее внимания не больше, чем на мой арбалетный болт. Глаза врага блеснули как-то нехорошо – он понял, как меня достать. Левой лапой подхватил неуверенно поднимающегося Тука, легко швырнул его в меня. Тот и сам по себе не пушинка, да еще и в латах тяжелых, но полетел, будто снежок по зиме. Использование бакайца в качестве метательного снаряда даже в моем состоянии испытание для психики серьезное – я на миг замешкался. Нет, увернуться успел, но вопящий горбун, размахивая на лету всем, чем можно и нельзя, задел меня по макушке латной перчаткой.

Шлем спас, но в голове зашумело, я попятился, стараясь вернуться в боевую реальность. Тварь проворно приближалась, замахиваясь лапами для хлопка в ладоши. Понять, кто при этих аплодисментах окажется пострадавшим, было несложно, но в мои планы не входило – неожиданно для самого себя бросился вперед.

Если для меня этот маневр оказался сюрпризом, для погани – тем более: среагировать не успела. Рыбкой пронырнув меж широко раскоряченных ног, тут же, опершись на левую руку, с полуоборота ударил под колено, одновременно отводя оружие на себя. Лезвие, неплохо приспособленное для режущих ударов, не подвело – сталь, коснувшись плоти, пошла назад, углубляясь до кости. Увы – с твердым препятствием легкий клинок не совладал, но мясо пострадало серьезно. И сухожилия тоже.

Тварь опять хрюкнула, заваливаясь на поврежденную ногу, взмахнула рукой – сейчас ударит. Отскакивать далеко я не хотел – достаточно плашмя залечь на землю и оттуда успеть попробовать еще раз зацепить пролетающую выше ладонь: на ней слишком много лишних пальцев.

Мне помогли с маневром – неожиданный жестокий удар в спину отбросил набок. В шаге от себя увидел недобитую Туком «гориллу» – тварь замахивалась для окончательного решения моего вопроса. В свете костров и факелов длинные когти отливали красным и вообще нехорошо смотрелись. Прикрылся мечом, собираясь встретить гада как полагается.

Не встретил – заваливающийся великан, продолжая слепо замахиваться своей кривой лапой, промазал мимо меня, но зато угодил «горилле» в грудь – тварь растворилась во тьме, будто волейбольный мячик после жесткой подачи. Затем монстр наконец упал.

Я не позволил ему разлеживаться спокойно: привстал на колено, рубанул размашисто, с оттяжкой. Кончик клинка ударил по голове, рассек мясо, но с костью не справился, хотя и проскрежетал по ней хорошо. Будь череп человеческим – хана, но увы… Эх, надо было топорик с пояса хватать, да теперь уже не успеваю.

Непрерывно похрюкивая, упавший великан суетливо замахал лапами, пытаясь прихлопнуть меня вслепую – вывернуть голову назад он не мог. Учитывая габариты конечностей, достанет быстро – я вынужден был откатиться. А затем с огромным удовольствием исполнил свою недавнюю мечту – оставил его левую ладонь без пальцев. На этот раз уцелело два, но зато без большого – теперь в кегельбане шары катать будет нелегко.