А что вы хотели от Бабы-яги - Елена Никитина

– Тебя на философию потянуло? – изумилась я.

– А тебе больше по душе лирика?

Вот только лирики мне сейчас и не хватает для полноты ощущений.

– А чего ты такая кислая-то? – спросил Сенька, наконец замечая мой расстроенный вид. – Случилось чего?

– Да нет, – не зная, стоит ли ему говорить о женитьбе Александра или нет, ответила я. – Устала просто, наверное.

– Ага, – не поверил мне лохматый друг, – ты еще скажи, поганочки на свадебном столе несвежие попались, оттого и цвет лица слегка зеленцой отдает.

– Да ну тебя, – невесело улыбнулась я и принялась общипывать злополучный букет. Странно, что я его еще не выбросила.

Причем я так увлеклась, что не заметила, как передо мной выросла целая горка измельченной травы, годной разве только для развеивания по ветру. Это нехитрое и не совсем интеллектуальное занятие помогло мне немного прийти в себя, и теперь в душе вместо «очень плохо» было «просто отвратительно», а еще я начала злиться. На себя! С каждым оторванным лепестком я награждала себе и князя по очереди эпитетами, из которых «дура» и «негодяй» были самыми лестными.

Когда я ободрала букет почти наполовину, Сенька, наблюдавший за уничтожением свадебного гербария, не выдержал и, вздыхая, вылез из подушек.

– Ну и что мы над цветочками издеваемся? – спросил он, внимательно ко мне присматриваясь.

– Общипываю помаленьку, – сквозь зубы ответила я.

– Что случилось? – не отставал кот.

– Ничего.

– Зачем обманываешь лучшего мужчину своей жизни, белого и пушистого?

Я с особенной злостью дернула несговорчивый бутон и искрошила в считаные секунды. Цветочная кучка у моих ног постепенно росла. Следующая травинка оказалась менее податливой.

– Ну и черт с тобой! – зло обругала я ее и схватилась за другую.

– Алена, да что с тобой? – забеспокоился Сенька.

– Князь женится, – нехотя призналась я.

– Ну и что? – не понял меня кот.

– Вот и я о том же.

– Погоди, погоди, – забегал Сенька по подушкам. – Это он сам тебе сказал?

– Почти. Я слышала, как они с Виктором об этом разговаривали.

– А на ком он женится?

– Откуда я знаю? – чуть не всхлипнула я. – На моей бабушке.

– Так она же умерла.

– Вот и хорошо. Не дай бог обзавестись такими родственничками! – И я с такой злостью выдернула очередную хризантему, что чуть не заехала коту по морде. Он успел отскочить и решил больше не приближаться на опасное расстояние, чтобы не попасть под горячую руку моей мстительности.

– Так… – Сенька наклонил голову, заглядывая мне в глаза. – А ты что бесишься?

– Ничего.

– Понятно.

– Что тебе понятно?

– Ты любишь его, да?

– Сдурел совсем?! Я что, похожа на сумасшедшую?

Кот присмотрелся ко мне и с убийственной серьезностью констатировал:

– Еще как.

Я ничего не ответила и снова принялась издеваться над букетом.

– Алена, признайся честно – ты его любишь?

Я отчаянно сопела.

– Так да или нет? – не отставал Сенька.

– Да! – крикнула я, швыряя все, что осталось от некогда вполне приличного веника, в дверь. – Доволен?

И надо же такому случиться, что дверь предательски открылась (без стука!), явив на пороге не кого-нибудь, а именно Александра. Злосчастный букет эполетом повис у него на плече. Вот черт! Надо же было дверь забыть закрыть! А какого лешего он вообще приперся?

– Мне кажется, букет невесты должен быть более свежим, – хитро сказал князь, снимая с плеча и разглядывая уже совсем не поддающийся никакой классификации флорестический шедевр.

– Ошибаешься, – сквозь зубы ответила я. – Для Бабы-яги самое оно.

Я обернулась, но Сеньки уже и след простыл. Вот негодник, оставил меня на растерзание этому извергу. Находиться рядом с Александром, и тем более разговаривать, хотелось меньше всего, но все подступы к двери были перекрыты его далеко не маленькой фигурой. К тому же у меня предательски тряслись руки. То ли от страха, то ли от избытка чувств. Я выхватила у него растерзанный букет и быстренько ретировалась в другой конец комнаты, делая вид, что занимаюсь реанимационными работами.

– Алена, мне нужно поговорить с тобой. – Князь приблизился на опасно близкое расстояние. – Знаешь…

– Знаю, – зло перебила я его. – Что тебе еще от меня надо? Мое материнское благословение?

– Нет. – И он попытался отобрать у меня веник. – Только ответ.

– Какой ответ? – Букет с трудом, но перекочевал на мою сторону.

– На мое предложение. – Александр решил отвоевать у меня цветы во что бы то ни стало.

– На какое предложение? Я же сказала, что подумаю.

Конечно, сейчас самое время решать проблемы увеличения его штатных медиков! Хотя это только мне так кажется, ему-то что?

– Тьфу, черт! – в сердцах выругался князь. – Алена, я пытаюсь сделать тебе предложение руки и сердца, но с тобой и этого по-человечески не получается.

Окончательно потерявший товарный, да и вообще всякий вид букет мы отпустили одновременно, и он живописно ссыпался к нашим ногам.

– Что?! – Я отказывалась ему верить.

– Я предлагаю тебе руку и сердце, – повторил он.

– Только руку и сердце? – глупо уточнила я. – А как же другие органы? Печень там, почки…

Что я вообще говорю-то, идиотка?

– Ну хорошо, – Александр усмехнулся. – Уговорила, забирай и все остальное.

Я тупо смотрела в его смущенно улыбающееся лицо, и оно почему-то показалось мне верхом издевательства. Перед глазами встал расплывчатый образ кокетливой красотки и его замешательство, когда я услышала о женитьбе. Меня захватила волна безудержной злости. Буря эмоций на моем лице, которую я уже не пыталась скрывать, заставила его отшатнуться в сторону.

– Ах вот как?! – взвизгнула я и швырнула в князя расческой. – Как ты смеешь так надо мной измываться?! – Полет блюдца. – Над моими чувствами?! – Баночка с кремом. – Даже если я не права, это не дает тебе права так жестоко со мной поступать! – Книга.

Я швырялась в него всем, что попадало мне под руку, причем старалась ухватить что потяжелее, хотя особо и не рассматривала. Александр, совершенно ничего не понимая, уворачивался от непрерывно летящих в него предметов, однако попыток к бегству почему-то не предпринимал. Когда кончились мелкие вещи, я ввела в бой более тяжелую артиллерию в виде картин и подушек. Мы кружили по комнате, как мухи на посадке. Под ногами валялись осколки разбитых стаканов и тарелок, смятые цветы и тряпки, бывшие некогда подушками и чем-то еще. В воздухе летали пух и перья.

– Алена, успокойся, и давай поговорим, – предпринял слабую попытку к мирным переговорам «жених», защищаясь от меня оставшейся в живых картиной.

– Ах успокойся!.. – снова начала я гневную отповедь. – Не понимаю, за что ты так жестоко мне мстишь, издеваясь над моими чувствами?! Подлец! Нахал! Я тебе покажу, как над ведьмами шутить! Инквизитор чертов!

И я схватила с пола тяжелую вазу, намереваясь хоть на этот раз не промазать, но Александр успел поднырнуть мне под руку, и нас обоих окатило холодной водой. Это немного привело меня в состояние небоеспособности, чем не преминул воспользоваться князь, сгребая меня в охапку. Ваза шмякнулась на пол и с невероятным звоном разлетелась на мелкие кусочки.

Под нашими ногами расплывалась огромная лужа, мокрая одежда прилипла к телу. Уж не знаю, что на меня повлияло – то ли стальные объятия князя, то ли неожиданный душ, но брыкаться я перестала, наблюдая за расползающимися в разные стороны ручейками.

Мне вдруг стало абсолютно все равно, что он скажет и сделает дальше. Апатия защитным покровом окутала меня, притупляя чувства и боль.

– Отпусти меня, – жалобно попросила я, осмелившись наконец поднять на него глаза. – Я больше не буду.

– И не подумаю…

Он наклонился к моему лицу и поцеловал, чем ввел меня в состояние легкого душевного помешательства. Я безвольно обвисла в его руках, пытаясь собрать остатки моего готового дезертировать окончательно и бесповоротно разума. Ох, нелегкая это работа оказалась, но я вроде справилась, хотя полной уверенности у меня не было.

Князь терпеливо дожидался того момента, когда я окончательно приду в себя и смогу адекватно реагировать на внешние раздражители.

– Алена, неужели ты еще не поняла, что я тоже люблю тебя? – тихо и совершенно серьезно сказал он. – Что мне никто больше не нужен? Ты дала мне понять, что есть люди, которые не поддаются пустым слухам и наговорам, а верят только поступкам и делам. И я никого не хочу видеть рядом с собой, кроме тебя. Только ты мне нужна, такая, какая есть. Я люблю, когда ты ехидно улыбаешься, когда ты вредничаешь, даже когда злишься. Я знаю, что ты тоже любишь меня и чисто из вредности можешь сказать «нет», но дай своей вредности на сегодня выходной, хорошо?

Его голос обволакивал меня и зачаровывал. Я уже не могла сопротивляться, меня полностью нейтрализовали. Я потрясенно смотрела на него, боясь поверить тому, что сейчас говорили наши сердца, но им не было никакого дела до происков двух ненормальных разумов.