Трагедия закона. Простым канцелярским шилом - Сирил Хейр

Петигрю медленно, осторожно опустил безвольно обмякшее тело на пол и, став на колени, обеими руками чуть приподнял голову мисс Дэнвил. Посыльный тем временем распахнул окно. Мисс Дэнвил, без сомнения, находилась в состоянии коллапса, хотя никаких явных следов повреждений на ней не наблюдалось.

— Надеюсь, первая помощь не заставит себя слишком долго ждать, нетерпеливо пробормотал Петигрю.

— Уж кого-кого, а этих я знаю, — презрительно процедил посыльный. Никогда не найдешь, когда они нужны, и мало толку, если они вдруг по какой-то счастливой случайности оказываются рядом. — Он подошел поближе, посмотрел на лежавшую на полу женщину и, почесав нос, добавил: — Хотя, если я не ошибаюсь, сделать здесь уже ничего нельзя.

При этих словах веки мисс Дэнвил слегка затрепетали. Она открыла глаза, остановила почти застывший взгляд на Петигрю, и что-то в нем подсказало ему, что она его узнала. Затем ее губы зашевелились, словно ей надо было сказать что-то очень важное. Но все более и более слабеющий голос как бы уходил в никуда, и Петигрю практически ничего не удавалось разобрать. Тут ее тело сотрясла внезапная дрожь, голова бессильно откинулась назад… Мисс Дэнвил вот уже второй раз за день так и не удалось сообщить ему то, что она так хотела сказать! А третьего раза, похоже, не будет…

Либо потому, что, как совершенно справедливо заметил посыльный, сотрудников первой помощи не найдешь, когда они нужны, либо потому, что мисс Браун оказалась куда более расторопной, чем миссис Хопкинсон, но «скорая помощь» прибыла на место происшествия заметно раньше. Появление заметно напуганной молоденькой медсестры из поста первой помощи практически совпало с появлением врача, которого мисс Браун также вызвала по собственной инициативе. К тому времени мисс Дэнвил уже лежала на носилках, вокруг которых неторопливо прохаживались сотрудники «скорой», время от времени бросая на нее испытующие взгляды. Впрочем, без особого энтузиазма.

— Боюсь, ей уже ничем не помочь, доктор, — при виде врача заметил один из них. — Мы, само собой разумеется, пробовали и искусственное дыхание, но реакция, увы, нулевая.

Врач получил свой диплом совсем недавно, но при этом оказался достаточно честным, чтобы признаться самому себе в том, что этому сотруднику «скорой» приходилось куда чаще, чем ему, сталкиваться с самыми различными видами смерти. Тем не менее он все-таки не поленился произвести поверхностный осмотр тела. Закончив его, он мрачно кивнул.

— Ну и что вы думаете о причине смерти, доктор? — спросил его Петигрю. Ведь всего несколько часов назад она была абсолютно здорова.

— Без стационарного обследования точно не могу сказать. Ну и конечно, потребуется произвести вскрытие.

— И когда вы собираетесь все это сделать?

— Не я. Это будет решать следователь. А производить вскрытие будет патологоанатом… Кстати, вас не затруднит сообщить мне некоторые подробности об умершей?

Через несколько минут «скорая» уехала, увозя тело мисс Дэнвил в местный морг. Глядя на удалявшуюся машину, Петигрю почувствовал острый укол совести, которая напоминала ему о себе все время после обеда. Она ведь так хотела объяснить ему что-то на самом деле важное, так хотела довериться ему, а он ее обидел… Им совершенно не владело желание узнать, что же такое она пыталась ему сообщить, но осознание того, что, выслушав ее, он мог бы сделать последние часы ее жизни куда более счастливыми, заставляло его винить во всем прежде всего себя. Глупо, конечно. Ну откуда, скажите, ему знать, что заблудившийся путник уйдет из жизни прежде, чем прибудет добрый самаритянин? И тем не менее…

— Мистер Петигрю, простите, — неожиданно громко прозвучал у него за спиной голос миссис Хопкинсон. — Мистер Петигрю, вы не будете возражать, если я пройду внутрь и приготовлю нам всем чай? После всего, что случилось…

— Да-да, конечно. Я понимаю. Только прежде, чем снова ставить чайник на огонь, не забудьте вытащить из него свисток.

Глава 11

ПРОПАВШАЯ ПАПКА

Внезапная смерть одного из далеко не самых популярных членов любого маленького сообщества, как правило, вызывает заметно большую степень депрессии, чем в случае без временного ухода из жизни кого-то из его явных фаворитов. Именно это почему-то пришло на ум Петигрю вечером той самой пятницы, когда он медленно обводил взглядом гостиную в Фернли. Мисс Дэнвил, конечно, была занозой, помехой, дежурным объектом для постоянных насмешек. И вот, воспользовавшись их доверчивостью, она взяла и подло всех обманула: в одно мгновение вдруг взяла и стала мученицей, поистине трагической фигурой! Надо же, оставила всех с носом… Ее теперь уже бывшие мучители испытывали одновременно и чувство вины, и острое раздражение из-за того, что она вот так просто взяла и оставила их в дурацком положении. Им даже трудно было подобрать нужные слова, которые могли бы должным образом выражать уважение к покойной и одновременно не звучали бы безнадежно фальшиво. Присутствие искренне и глубоко скорбящей мисс Браун еще больше усугубляло их и без того, как всем казалось, до крайности нелепое положение. Прямым и непосредственным результатом этого стал самый скучный, самый тоскливый на памяти Петигрю вечер с тех пор, как он оказался в Марсет-Бей.

Некоторое оживление, внесло появление в гостиной миссис Хопкинсон. У нее было куда меньше комплексов, чем у большинства людей, и к тому же ей всегда было о чем поговорить. Прежде всего она, к вящему удовольствию, всех собравшихся, громким и отчетливым голосом детально описала все, что видела и слышала в тот злополучный день, и еще более подробно, с предельной точностью, рассказала, что именно она тогда испытывала и что именно по этому поводу сказала.

— Знаете, все произошло настолько внезапно, что я просто не сразу поверила в реальность всего этого, — в энный раз повторила миссис Хопкинсон. Она вдруг скорчилась и рухнула на пол. Когда же я взглянула на ее лицо, вид был настолько ужасным, что, боюсь, мне сегодня ни за что не уснуть.

— Постарайтесь поменьше об этом думать, — посоветовал Петигрю, прекрасно осознавая, что именно этого ей ни в коем случае не хотелось бы делать. Собственно говоря, осознанно или нет, но миссис Хопкинсон буквально упивалась тем, что случилось, как она не уставала повторять, «буквально у нее на глазах».

— Мистер Петигрю, как вы считаете, они заставят меня давать показания на суде? — с надеждой спросила она.

— Вряд ли. Полагаю, у вас нет ни малейших оснований для беспокойства.

Миссис Хопкинсон глубоко и шумно вздохнула. Непонятно — то ли от радости, то ли от разочарования. Петигрю даже подумал, что ему удалось на какое-то время заставить ее замолчать, однако не прошло и полминуты, как фонтан снова забил ключом.

— Все это произошло так внезапно! — настойчиво повторила она. — Что, по-вашему, с ней случилось, мистер Петигрю? Вдруг перестало биться сердце?

— Не сомневаюсь, что именно так оно и было, — предельно лаконично ответил Петигрю, искренне полагая, что нашел наиболее безопасный и, главное, достаточно честный ответ, практически полностью применимый к любому, кто столь неожиданно ушел в мир иной.

— Нет, я имела в виду, от чего, собственно, она умерла?

— Не имею ни малейшего понятия. Скорее всего, нам всем придется набраться терпения и подождать результатов расследования.

— И когда, по-вашему, это произойдет?

— Не сомневаюсь, достаточно скоро. Я не очень хорошо знаком с принятыми здесь процедурами, но полагаю, они сразу проведут вскрытие, после чего, по идее, должно быть начато официальное расследование. До этого вряд ли имеет смысл обсуждать возможные варианты случившейся трагедии.

Предположение Петигрю оказалось не совсем верным, так как по стечению обстоятельств вышло, что именно в эту пятницу коронер графства производил расследование в другом районе, по дороге домой его машина сломалась, в результате чего о неожиданной смерти мисс Дэнвил ему доложили поздно вечером. Докладывая ему о случившемся, офицер полиции никак не подчеркивал необходимость особой срочности в отношении данного дела, так что, выслушав доклад, коронер спокойно лег спать и только на следующий день обычным порядком поручил местному патологоанатому произвести посмертное вскрытие в целях установления причины смерти. Поскольку поручение было дано ему в субботу утром, когда после долгой и утомительной недели патологоанатом уже собирался провести столь долгожданный уик-энд где-нибудь на природе, он тут же позвонил коронеру и постарался уговорить его отложить все до следующей недели, что ему вполне удалось — официальное вскрытие было назначено на вторую половину дня понедельника.

В понедельник утром ровно в половине одиннадцатого констебль Джеймс Ганн вошел в больничный морг, чтобы должным образом приготовить тело мисс Гонории Дэнвил к медицинскому вскрытию.