Отблеск миражей в твоих глазах (СИ) - De Ojos Verdes

Моя злость ширится, стоит только вспомнить об Адамове.

Пиздец. И это я-то бью её по самому больному? Размазала одной фразой. Комплексы. Ебучие комплексы. Даже себе в них признаешься с трудом. Зарываешь поглубже. Как собака кость. Чтобы потом в рандомный переломный момент докопаться и облюбовать со смаком. Всегда, сука, накрывает невовремя.

Позади слышится лязганье дверного замка.

Докуриваю и нервно ерошу волосы на затылке.

Покусали друг друга. Дальше что? Не хочу заводить шарманку по новой на нервах.

Оборачиваюсь и обвожу пространство бессодержательным взглядом. Натыкаюсь на деревянную доску у плиты. На ней лежат роллы темпура. Цельные. Рядом нож. С удивлением осознаю, что Лус сама их приготовила. Именно те, что я люблю. Оформила в красивую — во всех смыслах — подачу, а я… даже не оценил. Трахнул по-быстрому, будто так и надо.

Полная лажа.

Тру лицо. Туплю еще где-то с минуту. Затем присаживаюсь за стол и начинаю есть. Вкусно, блин.

Даю ей и себе немного времени остыть. С аппетитом поглощаю угощения. Шлю ментальные благодарности. Старалась же, мелкая. Уверен, приятно будет, когда увидит, что я всё схомячил.

Настраиваю на конструктивный диалог и наяриваю к спальне.

Пусто.

Обхожу квартиру.

Пусто.

Звоню и обнаруживаю её телефон на кухонной полке. Заебись просто!

Тремор гасит во мне остатки мозгов. Я гоняю по дому еще парочку кругов.

А потом срываюсь в ночь, схватив ключи от машины… блядь, совершенно не представляя, где искать эту чеканушку…

Выхожу из подъезда, подрываясь спринтером. Беспредел в башке мешает сосредоточиться. Бросаюсь к старому внедорожнику и в последний момент, вздернув руку к двери, резко останавливаюсь. Медленно поднимаю глаза.

Не показалось.

На скамейке у детской площадки действительно знакомая фигура.

Выдох из меня валит перебоями.

Сука, тела совсем не чувствую от вдарившего облегчения. Расходую секунд десять на то, чтобы вернуть себе ощущение реальности. Восстанавливаю дыхалку и направляюсь к Лус, силясь урезонить гул в ушах.

Грудную клетку сводит спазмом, когда приближаюсь к ней, убеждаясь, что именно её и вижу перед собой. Сидит, откинув голову на спинку и не мигая сверлит небо.

Если бы она только знала, как жестко меня трухануло в панике… Будто детонатор сработал, расхерачив нутро. Там такая разруха царила от мысли, что Шипучка ушла. Просто ушла. Куда угодно. Пусть сейчас я и осознаю, что тупо было об этом думать, зная, что даже телефон оставлен дома.

Падаю рядом, зеркалю позу. Выискиваю на темном полотне, прошитом редкими звездами, подсказку. Хоть что-то. С чего начать разговор?

Эмоции кислотой прут. Катализаторы жалят глубже и больнее, чем мне представлялось.

Она всего лишь спустилась во двор. Даже села напротив окна, чтобы её было видно при необходимости. А я уже повесил на неё очередной ярлык.

Блядь… права же. Доверять сложнее, чем хотелось бы.

— У меня было одно «прости» авансом, помнишь? — внезапно заговаривает тихо. — Будем считать, сегодня сгорело.

— Ты просишь прощения? — удивляюсь я, замирая.

— Я не должна была отвечать болью на боль. Это… треш. Мне всегда казалось, что я умнее. Прости.

У меня скрипты срубает от её признания. Вся штатная конструкция под ребрами исходит трещинами. Менталка буйствует.

Потому что я не ожидал такого поворота. Лус застала врасплох своей капитуляцией. В нокдаун ушатала.

Бесшумно поворачиваю голову в её сторону и кошусь на профиль девчонки.

Да ну нахуй все придуманные границы…

Тяну Шипучку за руку и утягиваю за собой, ложась на скамью с ногами. Распластываю её на себе, обнимаю. Утыкается своим холодным носом куда-то мне в шею, шебуршит губами, уютно устраиваясь.

А я не знаю, что сказать.

На первый план выходит именно радость оттого, что Лус здесь. Что чувствую её тепло. Запах.

Но там под толщей доминирующего счастья спящим вулканом чернота клубится.

У нас с ней с самого начала всё было непросто. Не впихнуть ни в один банальный сценарий. И сейчас ситуация не изменилась.

— Ты же понимаешь, что такое не спускают на тормозах? — спрашиваю спокойно, поглаживая её по волосам. — И я разберусь с ним уже без разговоров?

Она напрягается, спина под ладонью каменеет мгновенно.

— А ты понимаешь, что он своего добился? И ты реагируешь на провокацию, как мальчишка вспыльчивый, — она приподнимается на локтях и лупит в меня строгим взглядом. — Думаешь, для меня старается? Нет, родной. Тебя бесит. Ты его задел. Вот и всё.

— Железная логика.

— Барс…

— Чего ты хочешь? — перебиваю, заводясь. — Чтобы я закрыл на это глаза?

— Нет. Для меня важно только одно: чтобы ты был спокоен. Доверял мне. Барс, я бы тебе сказала, будь что-то серьезное. Но Марат даже не маячит нигде, не ищет встреч, только дразнит этими дурацкими курьерами. Ну набьешь ты ему морду, донесешь свою позицию агрессией. А потом? Ты ведь сам знаешь, что и он станет действовать активнее, чтобы тебе насолить, взять реванш. И этот порочный круг никогда не прервется. Вы не просто незнакомые парни с улицы, решившие поделить девушку, у вас давние счеты, и я, как того и боялась, стану непроизвольным ядром в новом конфликте.

Упрямо вскидываю брови, выражая свою неизменную позицию.

Шипучка шумно вздыхает и выгибается, стремясь высвободиться. Я секундально перегруппировываюсь так, чтобы принять сидячее положение и держать её у себя на коленях. Ищу визуальной сцепки, и она подчиняется, направляя на меня глаза с ярой укоризной.

А что я?

Подаюсь вперед и накрываю поджатые губы. Сильнее прижимаю к груди.

Пиздец как испугался, что опять куда-нибудь вляпается. Что с ней может что-то случиться посреди ночи…

— Ай, — пищит жалобно, — задушишь же… — я ослабляю хватку, снова целую, но уже нежнее.

Устаканив свирепый замес внутри, шепчу:

— Мне жаль, что я сделал тебе больно. Прости.

— Барс, — обвивает руками мою шею и прислоняется ко лбу. — Мне тоже жаль, что всё так вышло… А еще жаль тратить нервы и время, которого у нас с тобой так мало на двоих… Я ведь тебя и так почти не вижу, и хочется те часы, когда мы вдвоем, наполнять чем-то стоящим, а не ссорами. Я пытаюсь быть терпеливой, уступать там, где нужно, но… это нелегко. Оказывается, мы с тобой похожи, представляешь? Если ты океан, то я — море. И ни один твой шторм не пройдет через меня бесследно. Так понятнее?

Хмыкаю. Сцапываю её нижнюю губу, прочесываю зубами, прохожусь по ней языком, оттягиваю. Впитываю ответную дрожь.

— Нехилое заявление, чекануш…

Она улыбается, пока целую. Опять и опять.

— Ты зря думаешь, что так я забуду основную тему, — уверяет чуть позже, оторвавшись от меня. — Обещай, что не будешь поддаваться этой провокации, Барс. Пожалуйста.

— Обещаю, что подумаю. Лады?

— Барс…

— И еще… — перевожу тему, удерживая её за подбородок ладонью. — Я никого до тебя не целовал. Не возникало желания.

Добиваюсь нужного эффекта. Она моргает растерянно, взгляд вспыхивает изумлением:

— Что, прости?

— Это, к слову, о том, кто кого краше. Уяснила? Да, я работаю с бывшей. Да, я признаю, что она красивая. Но. Её я не целовал. С ней я не жил. И орально не удовлетворял. Так понятнее? — парирую той же фразой. — Ну и… башню мне с ней не отсекало так, как с тобой сегодня. И почти всегда.

Лус молчит. Переваривает. Внимательно слежу за сменой эмоций на её вытянувшемся личике.

— Ты демисексуал, — прилетает комментарий.

— Чего?

— Человек, которому без эмоциональной связи трудно испытывать сексуальное влечение.

— Блядь, — закатываю глаза. — Лучше бы послом стала, ей-богу.

— Но тут пятьдесят на пятьдесят… с твоей-то брезгливостью, — продолжает умничать деловито. — Я уже думала о том, что тактильный контакт со мной на всех уровнях тебе дается легче, потому что ты сорвал первенство. Знаешь, что до тебя никого не было, всё чистенько…