Жажда - Таня Карвер

Фил взглянул на Сюзанну Перри, потом снова посмотрел на Фиону Уэлч.

— А почему именно она? Почему Сюзанна?

Фиона пожала плечами.

— А почему все остальные?

— Я не знаю. Джулия Миллер. Адель Харрисон. Что выделяло их, что делало их особенными? Это вы объясните мне.

Она отвела глаза. Взгляд ушел вниз и направо.

— Потому что я могла это сделать. Потому что они были под рукой.

Врет, подумал он.

— А к Марку Тернеру это не имеет никакого отношения?

Она вздрогнула, как будто в ее латах образовалась узкая щель и он попал своей шпагой именно в нее.

— Никакого. Абсолютно никакого.

— Неужели? — Ему нужно продолжать давить, погружая свое оружие в образовавшуюся брешь. — Вы в этом уверены? А то, что все они — его бывшие женщины, это что, простое совпадение?

— Заткнитесь. — Она ударила его по лицу. — Вы сами не знаете, о чем говорите.

Но Фил не замолчал. Не обращая внимание на мучительно болевшее лицо, он продолжал:

— Так что случилось, Фиона? Вам не нравилась конкуренция? Все дело в этом?

— Заткнитесь! — взвизгнула она.

— Что, вы ревновали Тернера к его бывшим девушкам? Не очень-то это к лицу представителю высшей расы. Ревновать мужчину к барменше.

— Заткнитесь!

Она снова ударила его.

Фил быстро пришел в себя и взглянул ей в лицо. И увидел там то, чего она раньше не показывала. Страх. Неуверенность. Он мысленно улыбнулся. Ему удалось нащупать болевую точку. Найти ее слабое место.

И он воткнул клинок еще глубже.

— Именно поэтому вы ее и убили, да? Из ревности? Как же так, он по-прежнему думает о ней! Вспоминает о ней! Не вовремя и не к месту произносит ее имя!

— Заткнитесь, заткнитесь, заткнитесь…

На него посыпались новые удары, уже бесконтрольно. В ее резких криках слышалась мольба.

— А может, там было что-то большее? Может быть, у него появились другие планы, не совпадавшие с тем, что с ней собирались сделать вы? Может, он хотел ее отпустить?

— Нет…

— Может быть, она до сих пор нравилась ему?

— Прекратите…

Фил разобрался в ее интонации. И догадался, что там произошло.

— Так все и было. У него был с ней секс. И вам это пришлось не по душе, верно?

Она зажала уши руками.

— Возможно, ему нравилось обладать властью, и он заставил ее. А возможно, она и сама этого хотела. Неважно. Главное, что они это сделали. И это причинило вам боль. Такую же, какую сейчас доставляю я. — Фил рассмеялся. Теперь настала его очередь язвить. — Фиона Уэлч, homo superior, высший человек. Ревнует студента к барменше!

Руки ее затряслись, лицо перекосилось. Она не знала, что ей делать, что ответить на это. И закричала.

— И тогда вы убили ее.

Она дико, словно затравленный зверь, озиралась, глядя по сторонам безумными, широко открытыми глазами.

— Нет, — сказал Фил, анализируя ее реакцию, — вы не убивали ее. Или не хотели убивать. Это произошло случайно. В порыве гнева. И это не имело ничего общего с желанием доказывать собственную позицию и демонстрировать свое превосходство. Это все было уже потом, это стало оправданием свершившегося факта, так? Вы случайно убили Адель и запаниковали. А потом изуродовали ее тело так, чтобы мы приняли это за действия сексуального маньяка.

Она зажала уши ладонями и крепко зажмурилась. По щекам ее бежали слезы.

— Все так и было?

Она опустила руки.

— Заткнитесь! Заткнитесь…

Фил понял, что сломал ее, поэтому, не ожидая того, как она на это отреагирует, переключил свое внимание на стоявшую за Фионой Уэлч темную фигуру.

— Это вы там стоите, Иан? Или мне лучше называть вас Уейн?

Последовал шумный вдох, который Фил принял за удивление.

— Это она заставляла вас делать это? Фиона, которая сидит здесь. Это она заставляла вас убивать этих женщин?

Человек шагнул вперед. Лицо его оказалось на свету, и Фил смог рассмотреть его.

У него перехватило дух.

Лицом это назвать было трудно. Оно полностью обгорело и, несмотря на усилия пластических хирургов, напоминало злобную маску. Местами кожа была красной, а местами — мертвенно бледной. Обнаженные в вечном оскале зубы делали его похожим на злобный череп.

Человек переводил взгляд с Фила на Фиону и обратно. Фил не знал, о чем он думает, потому что от человеческого лица там осталось настолько мало, что его выражение уже не могло передавать эмоции. Он открыл рот, и раздался звук, который Фил никогда не хотел бы услышать вновь. Он напоминал рык умирающего зверя.

Продолжая кричать, он шагнул вперед.

И в этот момент свой ход сделала Сюзанна Перри.

Глава 104

— Это было моей обязанностью… — Марк Тернер вздохнул. — Ну… приглядывать за ней. Я должен был приходить каждый день, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Что у нее есть еда и питье. А также выводить ее в туалет.

— Где все это происходило?

— В… — Он замялся, потом поправился: — Там, где она… где мы ее держали.

— Значит, в то время там находилась одна только Адель?

Он покачал головой.

— Вскоре к ней присоединилась Джулия Миллер.

— Продолжайте.

— И мы с Адель… Я… как только я увидел ее там… я захотел…

— Помочь ей?

Голос его стал тонким и хрупким.

— Любить ее.

Микки изо всех сил старался сохранять на лице нейтральное выражение.

— И я… я… это продолжалось несколько дней. Я хотел сказать ей что-то, как-то дать знать, что это я, но… — Он снова вздохнул. — Я не смог.

— Боялся, что на это скажет Фиона, — сказала Марина в наушник Микки.

— Однажды я набрался храбрости. Я знал, что рискую, но я… я ничего не мог с собой поделать. Когда я выводил их из этих, из этих… когда я вел ее в туалет, я остановил ее и заговорил с ней. Показал ей, что это был я.

— И что она сделала после этого?

— Ну, она… тогда она… начала плакать. — Он ненадолго умолк, а потом продолжил: — И тогда я сказал ей… я сказал о своих чувствах.

— И что она вам ответила?

— Она сказала, что чувствует то же самое, что и я.

В этом можно не сомневаться, подумал Микки. Она была готова на все, лишь бы выбраться оттуда.

— Что вы сделали после этого?

— Мы… начали заниматься любовью. И… строить планы.

— Ее побега?

Он вздохнул и согласно кивнул.

— Или вашего с ней совместного побега?

Он опять вздохнул, на этот раз тяжело.

— Но Фиона узнала об этом.

— Да. — В глазах Тернера показались слезы. — И она… оборвала все это.

Он отвел глаза в сторону, стараясь не встречаться взглядом с Микки.

Но Микки и не думал оставлять его в покое.

— Оборвала? Каким же образом, Марк?

— Она, она… — По его лицу потекли слезы. — Она сказала мне, что если я… если я не…

Дальше он не мог вымолвить ни слова. Но Микки нужно было дослушать до конца. Он не мог сам произнести это за него.

— Продолжайте. Если вы не… что, Марк?

— Если я не убью ее… — Эти слова вырвались из него резко, словно фонтан разлившейся по столу блевотины. — Если я не убью ее… тогда Фиона убьет меня…

— И вы убили ее.

Тот кивнул, и плечи его задергались от рыданий.

— А все эти… увечья?

Тернер скорчил гримасу.

— Это все сделала уже она. Это сделала Фиона. Я не стал бы, не смог…

Микки молча ждал.

— Она привела нас с Аспидом, чтобы мы увезли тело, рассказала нам, где его оставить, как положить. Сказала, что вы подумаете, будто это жертва убийства на сексуальной почве. А потом она сказала… — Еще один тяжелый вздох. — Сказала, что теперь я принадлежу ей. Навсегда.

Тернер умолк и теперь сидел сгорбившись на стуле.

Микки вздохнул. Пора заканчивать.

— Она использовала вас, Марк.

— Нет… — Тот замотал головой.

— Да, использовала. Точно так же, как использовала Иана Бучана.

Тернер непонимающе нахмурился.

— Кого?

— Аспида. Использовала вас. Держала под своим контролем. Она заставила Аспида похитить собственную сестру. Она использовала его втемную, как и вас.

— Но ведь мы с ней были партнерами…

— Ничего подобного, это вам так казалось. Вы были для нее таким же, как этот Аспид. Управляемым исполнителем. Еще одним экспериментом.

Тернер вздохнул, и из глаз его снова хлынули слезы.

— Так где они находятся, Марк, девушки?

Тот совсем опустил голову и уставился в стол.

— Вы можете мне это смело сказать, Марк, как и все остальное.

Молчание.

— Можете рассказать все. Даже то, что те две цитаты, которые вы привели, были из Шопенгауэра и Ницше.

Тернер поднял голову. В глазах его были оторопь и удивление.

— Книги может читать кто угодно, Марк. Поэтому скажите мне, где они.

Тернер снова вздохнул, поняв, что дальше упорствовать бессмысленно.