Вспомнить, нельзя забыть - Марианна Колосова

С ЭШАФОТА (В японской тюрьме)

«День меркнет, приходит ночная пора,Скрипят у застенка ворота…Заплечные входят опять мастера,Опять началася работа»…

А. Толстой.

Никем не защищенную — колоть,Ничем не огражденную — ударить!Живую душу, душу, а не плотьПытаются унизить и состарить…

В их лица, заостренные враждой,Смотрю недоуменно и устало.Враги, я так пришиблена бедой,Что даже плакать нынче перестала.

И под осенним ветром и дождем,Все так же прямо, к той же самой цели, —Иду! Еще немного подождем,Не все еще мы здесь перетерпели.

Друзья, нас мало. Тяжко нынче нам.Но нарастает, крепнет возмущенье…Молчу и удивляюсь этим днямИ моему не — женскому мученью.

И, как Остап, когда свершалась казнь,Кричал отцу: «ты слышишь?» — так же нынеКричим и мы. Не боль и не боязнь,А гордость и призыв звенит в пустыне!

А эти строки, как сквозь зубы стон,Как тихий крик прощальный с эшафота…Палач подходит ближе…Нынче онПохвастаетОтчетливой работой.

Покатится немая головаПод восклицанья зрителей глухие.С губ остывающихПредсмертные слова,Остапа крик:«Ты слышишь ли, Россия»?

14 октября 1935 г. Харбин

ОДИН ИЗ РУССКИХ

Оцепили и дом и ограду.И, неслышно взойдя на крыльцо,В дверь стучали ружейным прикладомК человеку с упрямым лицом.

Человека искали, которыйБудет ночью сегодня убит.В окнах спущены белые шторы,Дом, как будто бы, накрепко спит.

В темном доме бесшумна тревога…Сиплым голосом гибель кричит:— Не твоя ли там смерть у порогаВ дверь ружейным прикладом стучит? —Дом, как будто бы, накрепко спит…

Ветер выл над заброшенным садом.Дверь взломали! Под грохот стрельбыЧеловек, не искавший пощады,Шел путем одинокой борьбы.

Он прорвался. И трупы лежалиНа земле перед старым крыльцом.Упустили. Ушел. Не догналиЧеловека с упрямым лицом!

Улыбнусь темноте и крыльцу:Бог помог храбрецу!..

1935 г.

БЕГСТВО ИЗ «МАНЬЧЖУГО»

Из железных пут, из плена,Из страны, где жжет изменаВерных Родине людей,Из тюрьмы — бежать! Скорей!

Хорошо на пароходеПлыть из сумрака к свободеВ край, который называемВольным городом Шанхаем.Здравствуй, эмигрантский рай,Гордый каменный Шанхай!

Вспомнив черные минуты,Улыбаюсь я кому-тоОбодряюще и нежно.Море милое безбрежно, —Словно боль моя в груди,Словно воля впереди!

Неизвестность не пугает.Будет жизнь совсем другая,Может быть, еще труднее,Может быть, еще больнее;Все же будет труд не тот,Все же эта боль пройдет.

За кормой полоска пены…От шпионов, от измены —Вдаль на белом пароход?К русской верности, к свободе!..

3 января 1936. «Дайрен-Мару».

СВИДАНЬЕ

«Глухие гитары,Высокая речь,Чего им бояться,И что им беречь?»

Н. Асеев.

Старый друг мой, сядем здесь, покуримПусть пока спокойно дышит грудь.От советских и маньчжурских тюремМы имеем право отдохнуть!

От тебя сейчас скрывать не стану, —Я устал немного и притих…Улыбаюсь каждому платануНа Шанхайских улицах чужих.

Улыбаюсь потому, что радоСердце жизни! Нам с тобою, друг,Не нужна дешевая бравада,От которой гул гудит вокруг.

Посидим подольше и покурим.И проверим прошлый грустный путь.От советских и маньчжурских тюремМы имеем право отдохнуть!

Издалека голос нежной скрипкиНам поет про девичью любовь…Вспоминаем грозные ошибкиИ напрасно пролитую кровь…

Наша встреча снова не случайна.Чувствую, что скоро снова в бой.Наша встреча — это чья-то тайна,Нас навек связавшая с тобой.

Завтра утром встретимся чужими, —Нам нельзя друг друга узнавать.Завтра я твое «забуду» имя,Чтоб тебя случайно не предать.

И часами тянется беседа,За ночь надо многое решить.Два врага… И далека победа…Но должны мы, все же, победить!

Говорим и торопливо курим.Новый план и новые пути,На которых мы советских тюремСнова не сумеем обойти.

Говорим. И понимаем оба,Что ничьи нам тюрьмы не страшны;Что ничья не опрокинет злобаНас за то, что Родине верны.

Попрощались просто: «до-свиданья!»Глядя вслед, задумавшись, стою.Старый друг, до нового страданья…Встреча под знаменами, в бою!

2 июня 1936 г.

НАЦИОНАЛ-ОБОРОНЦЫ

«О, в этом испытаньи строгом,В последней роковой борьбе,Не измени же ты себеИ оправдайся перед Богом.»

Ф. Тютчев.

Чьи губы жадные, сухиеСказали шепотом судьбе:«Я так люблю тебя, Россия,Что не пойду сейчас к тебе»?

Горячим ветром иностраннымШумит чужбина за окном,А сердце стуком неустаннымНапоминает о родном.

Прожив полжизни «вне закона»,Под ураганом злой борьбы, —Нельзя усталым тихим стономПросить пощады у судьбы.

Пусть будет Лагерь ПобежденныхЖильем для пламенной души.Среди больных и изможденныхЖиви, работай и дыши.

Пусть крепнет голос от разлуки,Чтоб спеть о Родине вдали,О многолетней русской мукеИ о пути, которым шли

Все мы — враги советской власти,Великой Родины сыны,В ее величьи и несчастьиВсегда и всюду Ей верны.

Растет упорное желаньеБыть нужным Родине своей.Но мы останемся в изгнаньи,Чтоб в русский час быть снова с Ней

Быть на чужбине, как на фронте,В боях от Родины вдали, —За ту черту на горизонте —Границы Дедовской Земли,

Которая навеки — наша!И если грянет грозный бой,Нам наша гибель будет краше,Чем над Россией флаг чужой.

И перед смертью наши лицаМы обратим, прощаясь, к Ней,К Ее святым родным границам, —С приказом грозным:«Будь сильней!»

4 августа 1936 г.

IV.РУССКАЯ ДВУЕДИНАЯ ЗАДАЧА

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});