Ружья, микробы и сталь - Джаред Даймонд

Второй основной причиной автокаталитического характера технического прогресса является то обстоятельство, что новые технологии и материалы создают условия для дальнейшего умножения числа технологий путем рекомбинации. Почему, к примеру, книгопечатание взрывообразно распространилось по средневековой Европе после того, как в 1455 г. Гутенберг напечатал свою Библию, а не после 1700 г. до н. э., когда неизвестный первопечатник изготовил фестский диск? Отчасти потому, что в распоряжении средневековых европейских печатников имелись шесть технологических достижений, большинство из которых изготовителю фестского диска было недоступно. Из этих достижений — бумаги, подвижной литеры, металлургии, прессов, чернил и письменности — бумага и идея отдельных литер попали в Европу из Китая. Гутенбергова идея отливки литер в металлической матрице, устранявшая потенциально фатальную проблему их разноразмерности, опиралась на многие металлургические технологии: пуансоны изготавливались из стали, матрицы — из медных или бронзовых сплавов (позже также замененных сталью), формы — из свинца, литеры — из сплава свинца, олова и цинка. Гутенбергов пресс был наследником винтовых прессов, использовавшихся для отжима вина и оливкового масла, а его чернила с добавлением масел были усовершенствованием существующих чернил. Алфавиты средневековой Европы, результат трехтысячелетнего развития этого типа письменности, хорошо подходили для наборного печатания, поскольку отливать приходилось только несколько дюжин букв, а не больше тысячи знаков, как у китайцев.

По всем шести позициям изготовитель фестского диска имел доступ к намного менее эффективным слагаемым потенциальной технологии печатания, чем Гутенберг. Носителем письменности была глина, намного более неудобный и тяжелый материал, чем бумага. Методы металлургии, чернила и прессы на Крите в 1700 г. до н. э. были примитивнее, чем в Германии в 1455 г. н. э., поэтому диск штамповался вручную, а не с помощью пресса, который прижимал к поверхности заключенный в металлическую рамку набор из отдельных литых литер, покрытых слоем чернил. Письменность на диске была слоговой — ее символы превосходили и числом, и сложностью формы буквы латинского алфавита, использовавшегося Гутенбергом. Как следствие, печатаная технология фестского диска была намного более неуклюжей и предоставляла куда меньше преимуществ по сравнению с письмом от руки, чем печатная машина Гутенберга. В дополнение ко всем этим техниче­ским недостаткам фестский диск создавался в эпоху, когда знание письма ограничивалось немногочисленными дворцовыми или храмовыми писцами. Следовательно, потребность в прекрасном изделии автора диска практически отсутствовала, а значит, не существовало и стимула вкладываться в изготовление десятков необходимых ручных печатей. Напротив, потенциальный массовый спрос на печатную продукцию в средневековой Европе привел к Гутенбергу множество инвесторов.

Человеческие технологии прошли долгий путь от первых каменных орудий, которыми пользовались 2,5 миллиона лет назад, до лазерного принтера 1996 г. выпуска, который заменил мой уже устаревший лазерный принтер 1992 г. и на котором я распечатывал рукопись этой книги. Поначалу, когда проходили сотни тысяч лет без какой-либо видимой трансформации каменных орудий (а никаких свидетельств об артефактах из других материалов мы не имеем), скорость технологиче­ской эволюции была почти неразличима. Сегодня технология прогрессирует так стремительно, что о ее новинках мы каждый день узнаем из газет.

В этой долгой истории ускоряющегося развития можно выделить два особенно важных скачка. Первый, произошедший на отрезке от 100 до 50 тысяч лет назад, был, вероятно, обусловлен генетическими изменениями в нашем теле, а именно формированием современных анатомических особенностей, благодаря которым у человека смогла развиться современная речевая или мозговая функции, или та и другая вместе. Этот скачок привел к появлению костяных орудий, специализации каменных орудий и к первым составным орудиям. Второй скачок стал результатом нашего перехода к оседлости, произошедшего в разных частях мира с большим временным разбросом: в одних регионах — уже 13 тысяч лет назад, в других не произошедшего до сих пор. В большинстве случаев такой переход был сопряжен с освоением производства продовольствия, потребовавшим от нас оставаться вблизи возделываемых полей, садов, огородов и хранилищ запасов.

Оседлость сыграла решающую роль в истории технологий, поскольку оседлые люди впервые смогли аккумулировать недвижимое имущество. Круг технологий у бродячих охотников-собирателей ограничен тем, что они могут унести с собой. Если вы часто передвигаетесь и не имеете транспортных средств или упряжных животных, в вашей собственности только младенцы, оружие и самый минимум средств удовлетворения некоторых безусловных потребностей. Меняя место стоянки, вы не станете обременять себя глиняной посудой и тем более печатной машиной. Вероятно, именно этой практической проблемой объясняется феномен поразительно раннего появления некоторых технологий и огромной задержки в их дальнейшем развитии. Например, самыми древними достоверно датированными предшественниками гончарных изделий были статуэтки из обожженной глины, изготовленные на территории современной Чехословакии 27 тысяч лет назад, задолго до самых древних известных глиняных сосудов (появившихся в Японии 14 ты­сяч лет назад). К той же области Чехословакии и тому же времени относятся и самые ранние данные о существовании технологии плетения, следующие зафиксированные примеры которой, первая плетеная корзина и первая ткань, имеют возраст соответственно 13 и 9 тысяч лет. Несмотря на столь давние первые шаги, ни керамика, ни корзины, ни ткани не прижились до тех пор, пока люди не перешли к оседлости и тем самым не избавились от проблемы транспортировки горшков и ткацких рам на своих плечах.

Производство продовольствия помимо вызванного им перехода к оседлости, а значит и создания возможности для накопления имущества, сыграло решающую роль в истории развития технологий и по другой причине. Аграрный уклад впервые в человеческой эволюции создал условия для оформления экономически специализированных обществ, состоящих из непроизводящих специалистов и кормящих их производителей-крестьян. Однако, как мы уже убедились во второй части этой книги, на разных континентах производство продовольствия возникло в разное время. Кроме того, как мы убедились уже в этой главе, технологический арсенал общества и в аспекте происхождения, и в аспекте функционирования зависит не только от его собственных изобретений, но также от проникновения технологий извне. Ввиду этого обстоятельства технологии быстрее всего развивались на континентах с меньшим числом географических и экологический препятствий для культурной диффузии, как внутренних, так и отделяющих их от других континентов. Наконец, каждое лишнее общество на любом континенте представляет собой дополнительный шанс для изобретения и заимствования технологий, так как по множеству разных причин общества сильно варьируются в отношении их инновационного потенциала. Следовательно, при прочих равных условиях, быстрее всего технологии развиваются в крупных плодородных регионах с большим населением, то есть достатком потенциальных изобретателей и конкурирующих обществ.

Теперь нарисуем обобщенную картину того, как вариации всех этих трех факторов — времени освоения производства продовольствия, наличия барьеров для культурной диффузии и размера человеческой популяции — непосредственно привели к наблюдаемым нами межконтинентальным различиям в технологическом развитии. Евразия (фактически включающая Северную Африку) — крупнейшая в мире сухопутная территория, на которой проживает наибольшее число конкурирующих обществ. На этой же территории расположены два региона, в которых производство продовольствия стартовало раньше, чем где-либо еще: Плодородный полумесяц и Китай. Основная ориентация Евразии вдоль восточно-западной оси создавала условия для быстрого проникновения многих инноваций из одних частей континента в другие, расположенные в тех же широтах и поэтому обладающие сходным климатом. Ширина Евразии по меньшей (северо-южной) оси составляет разительный контраст с узостью Нового Света в районе Панам­ского перешейка. Здесь нет таких труднопреодолимых экологиче­ских барьеров, как те, что разделяют Америку и Африку поперек их основных осей. Таким образом, географические и экологические помехи распространению технологий в Евразии были куда менее серьезными, чем на других континентах. Ввиду всех этих факторов Евразия и стала континентом, на котором технический прогресс вступил в фазу послеплейстоценового ускорения раньше всего и привел к накоплению самого обширного арсенала технологий.