Кровь, золото и помидоры - Дмитрий Викторович Распопов

колени, провожали меня за порог, словно между ними ничего и не было, но стоило только мне закрыть за собой дверь и приложить ухо, как я моментально услышал, что-то похожее на кошачье шипение.

Хмыкнув, я заторопился на берег. Сеньор Бароцци был прав, возле лагеря, не пересекая первую оборонительную линию и правда стояло около сотни майя, которые раз в определённый период, произносили моё имя. Так что когда появился я, они тут же попадали на колени. Обведя их взглядом, я понял, что передо мной представители простых крестьянских общин: отсутствие дорогостоящих татуировок и минимум краски, на которую также нужны были деньги.

— Слушаю вас, — я остановился перед ними, не доходя пяти шагов.

— О великий халач уинике Витале, — ко мне на коленях подполз один старик, — земля майя полнятся слухами о твоей мудрости и воинской доблести. Поэтому мы, посланцы своих родовых общин, хотели спросить у тебя совета.

— У меня? — искренне удивился я, — вы ведь обычно у жрецов своих богов спрашиваете?

— О великий халач уинике, — он бросился низко кланяться, а за ним последовали все остальные, — мы спрашивали жрецов, но они говорят лишь о послушании и продолжении служить богам. Ничего о налогах и почему бросили на жертвенный алтарь наших родных.

Вот тут, уже стало интересно мне.

— Хорошо. Какой вопрос вы хотели у меня спросить? — прищурился я.

— Что говорит ваш бог про нас? — поинтересовался он, а остальные его внимательно слушали.

— Что вы трудолюбивые, набожные, хорошие люди, — конечно же ответил я, — а ещё, что ваши жрецы, говорят вам совершенно не то, о чём вещают боги, а сами вы, не в силах этого понять.

Удивлённые вздохи прокатились по рядам, а глаза общавшегося со мной старика заблестели от слёз.

— Что же нам тогда делать? Нас никто никогда не учил, как общаться с богами. Жрецы всегда сами говорили нам, как поступать, чтобы боги были к нам милостивы.

— Ну, я могу предложить вариант, сменить богов, жрецы которых вас обманывают, на одного нового бога, с которым вы можете общаться напрямую, — пожал я плечами, — у нас священники нужны, только чтобы читать проповеди, мессы, проводить обряды и помогать людям правильно общаться с богом, но молиться ему, спрашивать совета и получать ответы, можете вы и сами.

«Надеюсь Папа меня за это не распнёт, — подумал я, поскольку пока церковь была категорически против, того чтобы прихожане обращались к богу вне стен церквей, поскольку это резко уменьшило бы её влияние на людей, если те начнут молиться дома, — но думаю смогу, как-то тут объясниться с ним».

— Это действительно так? — удивился тот, — я могу лично, без вас ему молиться? И бог ответит мне?

— Конечно, — я развёл руками, — если ваша вера без сомнений тверда, а желание, обращённое к богу искреннее, то бог всегда отвечает.

Он повернулся к своим и они тихо зашептались.

— О великий халач уинике, — он вернулся ко мне, — покажи. Научи нас новой вере!

— Хорошо, только мне нужно переодеться, ведь я жрец, не могу обращаться к богу, как простой человек, — сказал я, а они понятливо закивали. Для них это было понятно и естественно.

Мне пришлось опять сплавать на корабль, дать попутно плетей подравшимся девушкам, поскольку у Инны светился фингал под правым глазом, а у сестёр были поцарапаны лица, и погрозить Карло кулаком, чтобы он меня не разочаровывал, только потом вернуться обратно, уже переодетым.

Взяв крест и Евангелие, я стал рассказывать им с самого начала, о рождении Иисуса, его жизненном пути и страдании за людей. После перешёл к общим понятиям христианской веры, обрядам, обязательным знаниям молитв и прочего. Очень скоро крестьяне взмолились о пощаде, поскольку сыпавшейся на них информации было слишком много для запоминания. Всё же они были простыми трудягами, а не сословной высшей кастой. Пришлось тяжело вздохнуть, признаться самому себе, что это будет небыстро и сначала загнать их в море, окрестив и попросить матросов нарезать из дерева крестиков, которые затем вручал каждому из них, шепча над ним молитву, а затем пустить в лагерь и накормить всех.

Солдаты и матросы, видевшие обряд, а также мои речи, стали лучше относиться к туземцам, поскольку они были уже христианами, так что дальше дело пошло быстрее, но всё равно, ушло несколько дней, прежде чем они удовлетворились полученными знаниями, и уговорив меня не уплывать ещё две недели, отправились в обратный путь.

* * *

11 сентября 1201 года от Р.Х., г. Экаб, полуостров Юкатан.

— Сеньор Витале! Там! Там! — ко мне в каюту, когда я нежился в объятьях сразу трёх пар рук, делавших мне массаж, ворвался без стука капитан.

— Сеньор Джакопо! — изумился я его бестактному поведению, но тот, даже не смотря на девушек, продолжал беззвучно открывая рот, лишь тыкать рукой в сторону берега. Поняв, что случилось что-то серьёзное, я надел на себя рубашку и пошёл за ним, он всё время торопился и тыкал рукой, не в силах сказать, словно на него напала немота.

Выйдя на палубу, первое, что я увидел это толпу моряков и солдат, которые собрались у одного борта, и громко переговаривались.

— Ну-ка разошлись по местам, живо! — приказал капитан прорезавшимся при виде беспорядка на корабле голосом, и все тут же послушались, давая мне обзор.

А смотреть было куда, вдоль берега, во все стороны и вглубь разрушенного города виднелось огромное, колышущееся человеческое море. Оно колыхалось, волновалось и даже досюда доносилось громкое тысячеголосое.

— Архиепископ Витале.

— Сеньор Витале, что это?! — капитан показал на тысячи или точнее будет сказать, десятки тысяч людей.

Я тяжело вдохнул.

— Плакали наши планы к отплытию, сеньор Джакопо, если это то, что я думаю, то ближайший месяц мы проведём здесь. Поэтому прошу вас, отправьте к сеньору Бароцци гонца, нам снова нужны поисковые партии охотников и патрули для обеспечения безопасности. Спустите пушки на берег, а также солдат для охраны лагеря.

— Так что случилось-то? — всё ещё не понимал он.

— Буду крестить туземцев, — ответил я, косясь на людское море.

Он поражёно ахнул, посмотрев туда же.

— Неужели всех?!

— Всех сеньор