Падшие в небеса. 1997 - Ярослав Питерский

– Что ничего? – удивился священник.

– И ничего, молился, молились, а что было делать…

– Грустно вздохнул мужчина.

– Вы тут молились? Когда?

– Это было, очень давно.

Отец Андрей пожал плечами:

– Как давно? Церковь-то давно и церковью-то не была. Тут и кочегарка была и склад и еще что-то, как тут можно было молиться?

– Я молился, когда тут была тюрьма…

– Что?! – священник вздрогнул от неожиданности. – Тут?!!! Тюрьма? Вы что-то путаете, тут не было тюрьмы, по крайней мере, мне местные жители говорили… про то, что тут было. Но про тюрьму, что-то никто, ни слова не сказал…

– А они, наверное, не помнят. Тут, скорее всего тюрьма-то была недолго. Года два, три. Как я предполагаю.

– И, когда ж? В каком году тут тюрьма была? – подозрительно спросил отец Андрей.

Ему вдруг показалось, что мужчина не в себе. Незнакомец неожиданно размашисто перекрестился и, посмотрев в глаза священнику, грустно улыбнулся:

– В тридцать седьмом батюшка. В тридцать седьмом…

– Когда? В тридцать седьмом? Хм, однако. И что ж… вы тогда тут молились? Вы что тут… сидели что ли? В этой тюрьме?

Незнакомец тяжело вздохнул и, вновь перекрестившись, посмотрев куда-то ввысь, тихо сказал:

– Да как сказать сидел. Пару часов был. Ну, если пару часов заключения назвать сидением, то, наверное, так.

– Как это пару часов? – не понял незнакомца отец Андрей.

– Так батюшка, так,… можно было в тридцать седьмом… сидеть в церкви как в тюрьме… пару часов. Время, было такое. Время,… страшное время.

Отец Андрей внимательно посмотрел на мужчину и, вздохнув, соучастным тоном спросил:

– Ну, а ко мне-то зачем пришли?

– Честно?

– Да уж в церкви-то лгать негоже… место святое…

– Да уж… святое. Столько видело, место. Да, как вообще место может видеть? Нет не так. Столько тут было и крови пролилось.

– Крови?!!!

– Ну да,… вы батюшка, что думаете, в тюрьме кровь не льется?

– Ну не знаю,… – смутился отец Андрей. – И все-таки, зачем вы пришли?

Мужчина вновь перекрестился и, посмотрев в глаза отцу Андрею, ответил:

– Я пришел, к вам, вот хочу исповедоваться.

– Хм, ну что ж… дело нужное… – ухмыльнулся отец Андрей. – Вы живете где-то неподалеку? В какой-то из деревень этого района?

– Нет, батюшка, я уж не думаю, что сельские мужики, вот, носят костюмы типа моего. Вряд ли.

Отец Андрей осмотрел с ног до головы незнакомца и равнодушно сказал:

– Да кто его знает,… сейчас есть и на селе люди… хорошо одеваются. У кого деньги есть. Кто не пьет, кто работает. Так что…

– Нет, батюшка я из Красноярска.

– Хм, из Красноярска? Странно так далеко стоило ли ехать ко мне. У вас там, в Красноярске есть церкви и священники хорошие…

– Есть-то, оно есть, но вот мне вы нужны, – настаивал незнакомец. – Вы, я знаю вы настоящий честный священник без искушений большого города.

– Что это значит? Вы на что намекаете? – подозрительным тоном спросил отец Андрей. – Уж не опорочить ли хотите братьев моих во Христе? Начальство мое церковное? Обидеть хотите?

– Нет, никакой обиды. Просто я считаю, большой город развращает, и не только мирских людей, но и священников. Вот у нас в Красноярске, вроде и церкви большие и красиво возле них и брусчатку положили и внутри, ремонт богатый и охрана возле церкви ходит. Чтоб никаких там глупостей среди мирян. А с другой стороны… вон эта самая охрана нищих с паперти гоняет, а это грех. Хоть и говорят они, что нищие эти на водку да спирт деньги клянчат, да все равно… нельзя их гонять,… грех это, а гоняют они потому, как священники им приказывают, мол,… вид не презентабельный у церкви с пьяницами попрошайками на паперти. Мол, нормальный человек прийти помолиться не может. Мешают они, цепляются.

– А, что это не так? – ухмыльнулся отец Андрей.

Ему, почему-то нравились смелые высказывания незнакомца. Священник поглаживал свой большой крест на груди.

– Так-то оно так батюшка, только-то общество само сделало этих людей такими. И нельзя просто их выгнать или отогнать от церкви, проблема от этого не решится. Может, стоит священникам красноярским пообщаться с этими людьми, поговорить переубедить их? Может они и в Бога поверят? А не в силу рубля! Да не в стакан со спиртом!

– Красиво вроде говоришь сын мой. Но не все так просто.

– Не все. Не все батюшка. Вот и я об этом. Священники-то красноярские сами в искушение подались. Ездят на дорогих машинах. Строят большие особняки. Там пьянствуют. Деньги зарабатывают на исповедях да на отпущении грехов. Вот, например время-то, сами батюшка знаете какое, придет человек бандит и говорит, мол, убил я,… отпусти грехи,… а священники им грехи отпускают, но за плату большую. За подать за мзду! А это грех великий!

– Это все наговоры! Нет такого! – сурово ответил отец Андрей.

– Ладно, не хотите про это слушать так про другое могу рассказать, вот, например, знакомый есть у меня, так он хотел свою машину освятить, что б мол в аварию не попасть, и что ж? Пошел к батюшке, а тот такую цену заломил… вроде как прейскурант есть цена больше в зависимости от марки машины, дорогая иномарка стоит на порядок выше чем Жигули, например.

– Вы что ж уважаемый пришли сюда ко мне рассказать какие у вас в Красноярске священники плохие? – обиженным тоном спросил отец Андрей.

– Нет, что вы батюшка, я пришел исповедоваться к вам. Именно к вам. А почему к вам я рассказал. Такие как вы священники и есть самые чистые и натуральные. И есть самые, к Богу близкие. Потому как несете вы свой крест не за плату, а за веру! Вы не испорчены нашим больным обществом потому как общество портится именно в больших городах, а тут в деревнях оно просто вымирает. Вот я к вам и пришел. Вы тут вдалеке от большого города с его соблазнами просто спасение для настоящих верующих.

Отцу Андрею было приятно слышать такие слова. Он, довольный, улыбнулся в свои пышные усы с бородой и, погладив крест, спросил:

– Как зовут тебя, сын мой?

– Меня? Меня зовут Павел Сергеевич Клюфт.

Священник еще раз осмотрел с ног до головы прихожанина и тихо добавил:

– Значит Павел Сергеевич… Интересные вещи вы говорите. Хм, есть некая правда в них. И все же обида, обида сквозит в твоих словах. Словно ты обижен, словно на весь мир. Не хорошо это.

– Да не обижен я батюшка, мне и обижаться-то, уже смысла нет. Жизнь в закате моя. Просто не справедливо это. Не справедливо. Когда даже в церкви начинают лгать.

– Ну, сын мой, ты уж сильно перегибаешь. Как это лгать? Ты все начинаешь черной краской мазать, – вновь обиделся отец Андрей.

Клюфт вновь перекрестился и, посмотрев вверх, тихо сказал:

– Простите батюшка, если обидел! Не хотел я, просто вот говорю, что на душе у меня накипело. Вот вам и говорю.