100 великих некрополей - Надежда Ионина

Одной из самых известных на Смоленском кладбище является могила блаженной Ксении Петербургской. Происхождение Ксении Григорьевой (таковы ее настоящие имя и фамилия) неизвестны, а замужем она была за придворным певчим Андреем Федоровым, состоявшим в чине полковника. Оставшись в 26 лет вдовой, она все свое имущество раздала бедным, надела одежду мужа и 45 лет под его именем ходила по Санкт-Петербургу, нигде не имея постоянного жилища. Главным местопребыванием ее стала Петроградская сторона, в основном — приход святого апостола Матфея. Рассказывают, что особым уважением Ксения Петербургская пользовалась у извозчиков, которые наперебой предлагали услуги, едва завидев ее. Считалось, что кому хоть немного удастся подвезти ее, у того весь день будет удачным.

…24 декабря 1761 года блаженная Ксения, как всегда, ходила по Петербургской стороне и всем встречным говорила: «Пеките блины, пеките блины. Вся Россия будет печь блины». Этим, как говорят, она предсказывала смерть императрицы Елизаветы Петровны, умершей на другой день.

Год смерти самой Ксении Петербургской неизвестен, предположительно — на рубеже XVIII–XIX веков. С 1820-х годов на ее могилу хлынули толпы паломников и разобрали всю могильную насыпь. Сделали новую, но разобрали и ее, положили плиту — ее разбили и обломки унесли по домам. Ломая плиты и разбирая землю, посетители оставляли на могиле посильные денежные пожертвования, которыми пользовались нищие. Тогда могилу Ксении Петербургской обнесли оградой, к которой прикрепили кружку для пожертвований. На собранные деньги блаженной Ксении поставили памятник в виде часовни, а кружку оставили у памятника. Одно время половина собранной суммы поступала в пользу попечительства о бедных, а другая половина оставалась в церкви на неугасимую лампаду Ксении Петербургской.

На могиле ее впоследствии кто-то сделал надпись: «Кто меня знал, да помянет мою душу, для спасения своей души». На Смоленском кладбище нигде не служится столько панихид, сколько на могиле Ксении Петербургской. Рассказы о творимых ею чудесах распространялись не только по Санкт- Петербургу, но проникали и в другие города, привлекая на кладбище много посетителей.

ВОЛКОВО КЛАДБИЩЕ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ

Свое название это кладбище, устроенное по указу Сената от 11 мая 1756 года, получило от деревни Волковой и Волкова поля. В старинных документах оно называлось «кладбищем Адмиралтейской стороны, по сю сторону деревни Волковой», «кладбищем Московской стороны, что у деревни Волковой» или просто «что в Волкове». Название деревни и кладбища идет от множества волков, которые «зимою бродили там целыми стаями — по 30 и более штук — и часто нападали на людей и запряженных лошадей».

Сама деревня Волково существовала задолго до основания Санкт-Петербурга и упоминалась в исторических документах еще с 1640-х годов — в Писцовых книгах Ижорской земли. Причем носила она и угро-финское название Суттила (или в другом произношении — Сютила), то есть Волково.

Учреждено оно было взамен закрытого Ямского кладбища, располагавшегося у Крестовоздвиженской (Предтеченской) церкви. Место для Волкова кладбища отвели на левом берегу Черной речки, в устье которой располагался Невский монастырь. Устроено оно было при Елизавете Петровне, так как прежнее Ямское кладбище находилось очень близко к городу, а так как императрица любила гулянье на Ямской в Семик и Прощеное воскресенье, ей совсем не нравилось близкое соседство кладбища. Ямское кладбище решено было закрыть, но до времени разрешили хоронить здесь лиц знатных.

Сначала для Волкова кладбища отвели место на 120 саженей в длину и ширину, и находилось оно против Расстанной улицы. Эту территорию предписано было огородить и устроить на ней деревянную часовню, а для наблюдения за постройками и заведования кладбищем назначить обер-офицера и двух унтер-офицеров, подчинив их ведению губернской канцелярии. К концу лета 1756 года кладбище было открыто для погребений, а к концу года на нем было похоронено уже 898 человек. На осушение кладбища, проведение на нем дорожек и другие благоустройства и тогда и много позже внимания не обращалось, так как точных правил на этот счет не было, да и средств тоже. Так что все «заведование» им ограничивалось лишь приемом покойников со свидетельствами от приходских священников и полиции, записью их в кладбищенскую книгу и наблюдением за рытьем и закрыванием могил. Даже в выборе мест для могил не было никаких правил: выбирали их родственники покойного, и потому могилы вырывались не рядами, по прямой линии, а без всякого порядка, так что впоследствии трудно было проводить дорожки, не повредив могилы.

К концу 1759 года на Волковом кладбище была построена первая церковь, освященная 3 декабря — во имя Спаса Нерукотворного Образа. Возвели ее на месте прежней, разобранной по ветхости и находившейся не на самом кладбище, а около него. О внешнем виде этой церкви, ее внутренней отделке и утвари известно очень мало: она была небольшой, деревянной, на каменном фундаменте, однопрестольная… и очень холодная. Служить в ней зимой было трудно: священники были одеты в овчинные тулупы и валенки, а руки грели в муфте или над жаровней.

Впоследствии на кладбище были назначены четверо рабочих из содержавшихся в богадельне наиболее крепких и здоровых солдат, для которых выстроили большую избу. Эти могильщики обязаны были по очереди ночью караулить и «часы городские слушая, или песочные имея, в колокол звонить». Другие обязанности в церкви исполняли пономари, которые в документах называются «указными сторожами». Они наблюдали за чистотой церкви, благовестили по благословению священника, приготовляли церковные облачения и т. д. Пока в церковь не был назначен староста, пономари также продавали свечи, собирали огарки, принимали погребальные документы, следили за рытьем могил, докладывая обо всем священнику. От губернской канцелярии причт не получал ничего, «довольствуясь мирским подаянием» за погребения.

А погребали на Волковом кладбище в основном людей бедных, которых, как правило, хоронили за ничтожную плату или вообще даром. Это были, в частности, солдаты с семьями и жители Ямской слободы, которые считали вправе пользоваться даровыми местами погребения, так как кладбище было устроено на их земле. Благоустройством его по-прежнему мало кто занимался, да и точных правил приведения его в порядок не существовало. Правительство требовало только одного — хоронить умерших по свидетельствам и записывать о том в кладбищенскую книгу.

Со временем церковь обветшала, но все просьбы причта о ремонте ее оставались без внимания, хотя церковь и кладбище были уже переданы в ведение Коллегии экономии. Потеряв терпение переносить зимний холод во время служб, причт склонил одного из состоятельных посетителей — купца Н.Д. Швецова — построить теплую деревянную церковь, и в октябре 1777 года новая церковь была освящена «в память обновления храма Воскресения Христова в Иерусалиме». Постройка храма обошлась купцу в 500 рублей, поэтому церковь была очень простой, без всякой роскоши.

1782 год начался для Волкова кладбища несчастливо. В Новый год, в 10 часов вечера, в притворе теплой церкви произошел пожар, и она вся сгорела: спасти удалось только часть ризницы и утвари. Сделав строгое внушение причту о соблюдении осторожности, консистория повелела приступить к возведению каменного храма. Причт ревностно принялся заготавливать строительный материал, в феврале был составлен и одобрен план, потом заготовили лес и заключили с купцом Лавровым соглашение о поставке кирпича-железняка и бутовой плиты. Остальной материал причт просил разрешения брать с александро-невских кирпичных заводов. Начатая в мае 1782 года постройка шла медленно, и только через три с лишним года главная церковь — без намечавшегося ранее придела — была готова к освящению. Летом 1785 года к кладбищу проложили булыжную мостовую, и к 16 августа — дню освящения церкви — было открыто более удобное сообщение города с кладбищем.

В 1798 году настоятелем церкви назначили бывшего священника полотняной фабрики Ивана Григорьева, при котором к кладбищу впервые прирезали землю — с восточной стороны до речки. Его стараниями была устроена и новая ограда с воротами со стороны Расстанной улицы, для осушения прорыты прямые канавы, внесена была и некоторая регламентация в получение доходов. Не было никаких правил о продаже мест под погребения, поэтому одни делали посильные взносы в церковь, другие просто забирали и огораживали лучшие места. Новый настоятель повелел обнести ближайшую к церкви территорию оградой и за погребение здесь установил взнос до 25 рублей ассигнациями.

К началу XIX века Спасская деревянная церковь совсем обветшала, и в 1809 году богослужения в ней прекратились. Новый храм решено было ставить в западной части кладбища южнее нынешних Смотрительских мостков. Автором проекта его стал городской архитектор В.И. Беретти, который хотел не только возвести пятикупольный храм с четырьмя четырехколонными портиками, но и создать целый ансамбль — с двумя воротами, двумя площадями и четырьмя часовнями. Проект был грандиозный, но осуществление его затягивалось из-за медленно поступавших средств. И тогда новый церковный староста, купец П.И. Пономарев, отреставрировал старый храм, в котором с 1812 года вновь стали проводить богослужения. А новый храм был заложен только в 1837 году: возводить его стал Ф.И. Руска, основательно переработавший и упростивший прежний проект В.И. Беретти.