Я - оборотень - Window Dark

— Из дома никто не выходил?

— Да что вы! Я бы сразу же заметил его приметы и позвонил куда следует.

— Что же вы сразу же не позвонили куда следует?

— Как же я мог оставить пост, товарищ милиционер! Побежал бы я звонить, а преступник бы и скрылся. Да вы ведь все равно приехали, значит, вам звякнул кто-то. Я-то уж знаю, что у нас повсюду есть свои люди.

"Если бы! — с горечью подумал капитан. — Теперь ведь всем на все наплевать. Средь белого дня людей убивают, а никому и дела нет".

Больше ничего полезного бдительный пенсионер сообщить не мог, и его отпустили. Но он никуда не ушел, а ходил поблизости с важным видом, довольный своей значительностью.

Тем временем вернулась последняя тройка.

— Весь дом обыскали? — спрашивал полковник, лично выехавший руководить на место происшествия.

— Нет, — ответил старший лейтенант, распределявший тройки по участкам. — Неисследованным остался подвал и два недоступных участка. Первый — квартиры пятого этажа в третьем подъезде. Проломов в стенах нет. Отсутствует лестничный пролет, ведущий на пятый этаж. Все попытки добраться через чердак безрезультатны. Крышка люка имеет слишком большую толщину. Удалить ее без подручных средств невозможно. Второй участок находится в крайнем подъезде. Отсутствует лестничный пролет с третьего этажа на второй. Дверь подъезда была удалена, но вход завален строительным мусором, расчистка которого займет длительное время. В подвале проходы слишком узкие, и я не стал подвергать людей опасности. Если он спрятался там, то взять его будет трудновато.

— Что вы намерены предпринять, товарищ полковник? — спросил Колбин.

— Я вызвал две группы захвата. Они хорошо знают свое дело. Это одни из лучших профессионалов во всем Ленин… э, Петербурге.

Лучи прожекторов продолжали прыгать по стенам дома…

… Двое молодых людей делового вида прохаживались в квартале от толпы любопытствующих, окруживших забор и наблюдающих во все щели за действиями милиции.

— Пропал парень, — сокрушенно сказал один из них, играя серебряным кинжалом. — Захомутает его милиция, что тогда хозяину скажем?

— Брось, — оборвал его второй. — Как она сможет его поймать?

— Ты слышал, что подъедет группа захвата?

— Если это слышали даже мы, то парень наверняка уловил суть дела еще раньше. Он не будет ждать их появления и выскочит из дома раньше.

— Но как он прорвется? Весь дом оцеплен.

— Что могут сделать милицейские стволы против обротня? Он без труда проскочит.

— Так чего мы ждем? Давай подойдем к дому.

— И убьем его на глазах у толпы, чтобы стать героями и засветиться навеки?

— Но ведь он уйдет!

— Разумеется, уйдет. Но я знаю, в каком направлении, вот что главное! Я знаю, куда он побежит! Там мы его и перехватим.

Два оборотня, которые в данный момент ничем не отличались от рядового российского человека, скрылись от посторонних глаз в узеньком темном переулке…

… Желтые прямоугольники от света прожекторов бегали по стенам квартиры. Убежище было пока недоступным, но скоро они доберутся и сюда. Я стоял так, чтобы меня не задевали эти лучи, в двухкомнатной квартире на втором этаже. Отсутствие ступенек представляло пока непреодолимую преграду для милиции. Снова пока! Надо было срочно что-то делать! Неужели я позволю захватить себя без боя? А если и с боем? Это только усугубит мою вину. Кто мне поверит теперь, после многочисленных убийств, если даже за то, первое, все дружно свалили ответственность на меня. Даже девушка! Это было самым обидным. Стал бы я спасать ее теперь? А ведь, пожалуй, снова выручил бы. Что делать, какой сложной не была бы жизнь, а действовать всегда надо так, чтобы никогда впоследствии не вспоминалось о прошедшем с запоздалой горечью. Это я уже говорил, чувствуя себя оборотнем, а не тем маленьким и жалким пацаном, который не только бы убежал в кусты, оставив всех и все на произвол судьбы, оправдываясь трудной жизнью и слабыми мускулами, а вообще сидел бы в общаге, не высовываясь, чтобы только кто-нибудь лишний раз не набил ему морду.

Что жизнь?! Жизнь делаем мы, наплевав на предсказания, гороскопы и расположение звезд. Только от нас зависят те поступки, которые мы совершаем каждый день или которых не допускаем никогда. Я — оборотень! И не хотел бы сейчас быть никем иным!

Оборотень! Его нельзя назвать полуволком-получеловеком, также как магнитолу никто не назовет полумагнитофоном-полурадиоприемником потому, что это не две половинки, а нечто иное, стоящее просто на более высоком уровне, когда один предмет включает в себя и радио, и мафон. Один предмет обладает свойствами и того, и другого.

Оборотень! Это вовсе не ошибка природы и не мутация. Нет! Это жизнь двух существ, слитых в единое целое, когда способности одного неразрывно связаны с чувствами и мыслями другого. Кем был бы маленький пацан без помощи огромного и сильного волка? Слизняком, червем, извивающимся перед каждым, кто посильнее, и заставляющим извиваться для себя более слабых. Но и огромный волк не смог бы существовать без маленького пацана.

Пусть я еще не смог пока глубоко проникнуть в сущность моего волка. Это успеется! Главное, что мы вдвоем, вместе, и извечные проблемы человека давно уже решены волком.

Теперь-то я знал, что мне делать. Если люди придумали для себя волчьи законы, то волк не обязан им подчиняться. Если волки, используя эти законы, подчиняют себе людей, то человек не должен примыкать к ним. Здесь не было проторенного пути, который проложили предыдущие путники. Пусть! Тем лучше! Это будет мой, лично мой, мой новый путь, где я буду первым, прокладывая дорогу для тех, кто пока стоит на распутье…

… Полковник сам лично расставлял милицейские посты вокруг дома по всей запретной зоне. За забором, отодвинув толпу, кольцом расположились желтые милицейские машины. Все было готово для последнего решающего броска. Две группы захвата расположились на начальных позициях. Одна из них потихоньку разламывала люк чердака. Вторая распределяла очередность прыжков вниз, через пустой пролет.

Основную массу людей расположили у витрин магазина и двух взломанных дверей, откуда преступник мог выскочить в любой момент, если ему удастся опрокинуть группу захвата.

Колбин с Бахаревым были в гуще событий у центральной витрины. А Соколова включили в пост, находящийся вдоль боковой стены. Кроме него на этом посту оказался лишь рядовой милиционер, вооруженный автоматом. Соколов сунул пистолет в кобуру под пиджаком и снял с предохранителя АКСУ, позаимствованный у Жукова…

… Надежды мои таяли. Выглядывая в окно, я уже уяснил, что никуда они не разъедутся, пока не изловят меня.