Реликт - Дуглас Престон

Он встал и подошёл к окну, из которого Марго глядела на Гудзон и зелёные холмы Палисейда за ним.

— Какие у вас планы, Марго? — спросил он. Она повернулась к нему:

— Решила остаться в музее, пока не закончу работу над диссертацией. Фрок засмеялся:

— Говоря по правде, я отказался её отпустить.

Марго улыбнулась:

— Я получила приглашение из Колумбийского университета. Предлагают должность доцента с будущего года. Колумбийский университет — альма-матер моего отца. Так что, сами понимаете, я должна защититься.

— Замечательная новость! — сказал Смитбек. — Мы должны это отпраздновать сегодня за ужином.

— За ужином? Сегодня?

— Cafe des Artistes[21], семь часов, — сказал журналист. — Я всемирно известный писатель или вот-вот стану им. Шампанское согревается, — спохватился он и потянулся за бутылкой.

Все собрались у стола, Фрок достал бокалы. Смитбек направил горлышко бутылки в потолок и громко выстрелил пробкой.

— За что выпьем? — спросил д’Агоста, когда бокалы были наполнены.

— За мою книгу, — не утерпел Смитбек.

— За особого агента Пендергаста и его благополучное возвращение домой, — произнёс Фрок.

— Помянем Джорджа Мориарти, — негромко сказала Марго.

— Помянем. Воцарилось молчание.

— Благослови нас всех, Господи, — нараспев протянул Смитбек. Марго шутливо ущипнула его.

Эпилог

63

Лонг-Айленд, полгода спустя

Кролик дёрнулся, когда игла вонзилась ему в бедро. Кавакита наблюдал, как тёмная кровь наполняет шприц.

Он бережно посадил кролика обратно в клетку, потом перелил кровь в три пробирки. Открыл центрифугу, вставил их в барабан и закрыл крышку. Щёлкнул выключателем и стал слушать, как гудение переходит в вой, свидетельствовавший, что сила вращения разделяет кровь на компоненты.

Поначалу всё давалось очень трудно: найти подходящее место, собрать оборудование, даже оплачивать помещение. За полуразвалившиеся склады в Куинсе дерут невероятно много. Труднее всего оказалось обзавестись компьютером. Вместо того чтобы купить его, Кавакита в конце концов ухитрился подключиться по телефону к большому компьютеру в медицинском колледже Соколова. Место для прогонов экстраполяционной генетической программы вполне надёжное.

Кавакита заглянул через грязное окно в полу в лабораторию, расположенную этажом ниже. Помещение было тёмным и почти пустым, только свет от аквариумов, стоявших вдоль дальней стены на железных стеллажах, отбрасывал на пол лёгкое зеленоватое сияние. От фильтровальных систем исходило лёгкое бульканье. Резервуаров уже около двух дюжин. Скоро потребуются ещё. Но деньги становились всё меньшей и меньшей проблемой.

Поразительно, думал Кавакита, самые изящные решения вместе с тем и самые простые. Но вот само видение ответа отделяет гениального учёного от просто выдающегося.

Так вышло и с загадкой Мбвуна. Он, Кавакита, единственный, кто усомнился в очевидном, стал искать другой ответ и — теперь — нашёл.

Вой центрифуги стал затихать, вскоре замерцала красная надпись «ЗАВЕРШЕНО». Кавакита открыл крышку и достал пробирки. Кровь разложилась на три компонента: сверху сыворотка, посередине тонкий слой белых кровяных клеток и на дне толстый слой красных. Он аккуратно высосал шприцем сыворотку, потом поместил по капле на несколько предметных стёкол. Добавил несколько ферментов и реактивов.

Одно из стёкол покраснело. Кавакита улыбнулся. Всё очень просто.

После того как Фрок и Марго, столкнувшись с ним на открытии выставки, принялись сбивчиво излагать аргументы за то, чтобы немедленно закрыть мероприятие, его первоначальный скептицизм быстро сменился глубоким интересом. Прежде он почти не уделял внимания этой проблеме. Но буквально едва оказавшись на Риверсайд-драйв — вынесенный истеричной толпой, — молодой учёный начал размышлять. Затем — задавать вопросы. И когда потом Фрок объявил, что тайна раскрыта, любопытство его лишь возросло.

Если быть честным, то, пожалуй, Кавакита сохранял несколько большую объективность, чем те, кто оказался в музее той ночью и сражался в темноте со зверем. Но так или иначе, в решении были мелкие погрешности: небольшие неясности, незначительные противоречия, которых не заметил никто.

Никто, кроме Грегори Кавакиты.

Он всегда был очень скрупулёзным исследователем, педантичным до мелочей и вместе с тем исполненным ненасытного любопытства. Это помогало ему и в Оксфорде, и по приходе в музей. И вот помогло снова. Стремление к точности и осторожность побудили его вмонтирвать в экстраполятор подпрограмму сбора информации. Из соображений безопасности, разумеется, и чтобы знать, для чего используют его программу другие.

Поэтому, вполне естественно, Кавакита посмотрел, чем занимались Фрок и Марго.

Потребовалось лишь нажать несколько клавиш, и компьютер выдал все вопросы, которые они задавали, все введённые данные и все полученные результаты.

Эта информация дала ему ключ к подлинному раскрытию тайны Мбвуна. Решение было под носом, но они не знали, какие вопросы задавать. Кавакита умел задавать нужные вопросы. И вместе с ответом пришло ошеломляющее открытие.

В дверь склада постучали. Кавакита беззвучно, уверенно спустился по тёмной лестнице.

— Кто там? — хрипло прошептал он.

— Тони.

Кавакита лёгким движением отодвинул засов и потянул дверь на себя. Вошёл человек. Невысокий, жилистый, сутулый.

— Темно здесь, — сказал гость, нервозно оглядевшись.

— Света не включай, — предупредил Кавакита. — Иди за мной.

Они прошли в дальний конец склада. Там под инфракрасными лампами на длинном столе сохли волокна. На краю стола стояли весы. Кавакита взял небольшую горсть волокон, взвесил. Затем высыпал их в пластиковый пакет.

И выжидательно посмотрел на гостя. Тот полез в карман брюк, достал несколько измятых банкнот. Кавакита пересчитал: пять двадцаток. Кивнул и подал гостю сумку. Тот нетерпеливо схватил её и хотел раскрыть.

— Не здесь! — одёрнул его Кавакита.

— Извините. — И гость быстро, насколько позволял тусклый свет, направился к двери.

— Попробуй опустить их в кипяток, это повышает концентрацию, — посоветовал Кавакита. — Думаю, результат тебе понравится.

Гость кивнул.

— Понравится, — медленно произнёс он, словно смакуя это слово.

— Во вторник дам тебе побольше, — пообещал Кавакита.

— Спасибо, — прошептал гость, уходя. Кавакита запер за ним дверь. День выдался напряжённый, он очень устал, однако с нетерпением дожидался ночи, когда городской шум станет потише и на землю опустится темнота. Ночь быстро стала его любимым временем суток.

Как только он выяснил, для чего Марго и Фрок использовали его программу, всё встало на свои места. Требовалось раздобыть одно из волокон. Это оказалось сложной задачей. Сохранную зону тщательно прибрали, ящики сожгли вместе с упаковочным материалом. Лаборатория, где Марго проводила начальные исследования, теперь блистала чистотой, пресс для растений уничтожили. Однако хозяйка не потрудилась опорожнить сумку, известную на весь отдел антропологии тем, что там могло заваляться что угодно. Лишь через несколько дней после катастрофы Марго сама на всякий случай швырнула её в мусоросжигательную печь. Но прежде Кавакита успел отыскать в сумке нужное ему волокно.

Да, трудностей было много, однако труднее всего оказалось вырастить растение из единственного волокна. Это потребовало всех его способностей, всех познаний в ботанике и генетике. Но он направил всю свою кипучую энергию на одну цель.

Мечты о продвижении по службе, научной карьере были оставлены, в музее Кавакита взял отпуск. Через пять недель учёный добился своего. Кавакита помнил, какое его охватило ликование при виде зелёного росточка в чашке Петри с агаром. А теперь в аквариумах у него рос большой урожай, полностью инокулированный реовирусом. Заносным реовирусом, возраст которого насчитывал шестьдесят пять миллионов лет.

Растение оказалось разновидностью кувшинки. На нём почти без перерыва появлялись большие тёмно-красные цветы с алыми семенными придатками и ярко-жёлтыми тычинками. Вирус концентрировался в жёстких, волокнистых стеблях. Кавакита уже собирал два фунта волокон в неделю и намеревался добиться большего.

Котога знали об этом растении всё, подумал Кавакита. Они пытались контролировать его мощь, но потерпели неудачу. То, что казалось благословением, обернулось для них проклятием. Легенда гласила совершенно недвусмысленно: дьявол не сдержал слова, и сын его, Мбвун, вышел из повиновения.

Но Кавакита не допустит ничего подобного. Пробы с сывороткой крови кролика показали, что исследователь преуспеет.