Газзаев - Анатолий Житнухин

Во всяком случае, не обольщается он чередой славословий в свой адрес. И прекрасно понимает, почему его упорно не хотят отождествлять с Газзаевым «двухлетней давности».

Ни для кого не секрет, что в первое время после завоевания армейцами Кубка УЕФА некоторые критики Газзаева находились в определенном замешательстве — ведь рушились все их «концепции», которые в течение двух предшествующих лет с завидным упорством и последовательностью пророчили и обосновывали неминуемый крах его тренерским идеям. Но теплилась еще у них надежда, что не удержит ЦСКА планку на взятой высоте. Напрасно.

Буквально через три дня, еще не успев освободиться от груза тяжелейшей психологической усталости после исторической победы на «Жозе Алваладе», армейцы продемонстрировали футбол высочайшего класса в матче с московским «Спартаком». Те, кто наблюдал за этой встречей, смогли убедиться: победы в европейских турнирах случайными не бывают — мы обрели команду, которой можем гордиться независимо от наших клубных пристрастий, потому что ЦСКА — это наше общее, национальное достояние. Дальнейшее известно: вскоре армейцы выиграли Кубок России и, в конечном счете, несмотря на чувствительные потери в своих атакующих порядках в течение сезона, на финише чемпионата ни у кого не оставили сомнений по поводу того, «кто в доме хозяин».

Достижения Газзаева противоречили логике и смыслу всего того, что о нем писалось еще совсем недавно. Необходимо было растолковать непонятливым болельщикам, откуда что взялось. Проще и убедительнее других должна была выглядеть версия, по которой португальский специалист Артур Жорже передал армейцам бесценное наследие в виде «интеллектуальной, комбинационной игры». А чтобы объяснить новый подъем команды, который она испытала с возвращением Газзаева, стали рассуждать о том, что в ее действиях воплотился «сплав» той самой «комбинационной игры» с сумасшедшим эмоциональным настроем.

Однако здесь мы сразу же должны отметить одну неувязку. Может быть, не всем это известно, но ничего из методов работы с командой португальского специалиста Валерий Георгиевич не воспринял. Более того, он и не мог ничего перенять от него по той простой причине, что работой Артура Жорже в ЦСКА совершенно не интересовался. Вполне вероятно, что этот факт у кого-то вызовет нечто подобное недоумению: как же так, ведь Газзаев никуда из клуба не уходил и его, по крайней мере, должны были волновать дела армейской команды?

Безусловно, судьба взлелеянного собственными руками детища волновала и тревожила. Беспокоило, сохранятся или нет в команде его, газзаевские, идеи и наработки, результаты двухлетней напряженной деятельности его тренерского штаба. Но ведь это вовсе не означало, что следует поступиться чувством собственного достоинства и ходить на стадионы, чтобы увидеть, что там происходит с командой.

Помнится, как после поражения российской сборной от команды Албании некоторые журналисты возмущались, что Газзаев впоследствии не просматривал и не анализировал этот матч. Сам Валерий Георгиевич полагал, что в этом не было необходимости. Ведь хорошо известно, что есть игры, которые не заключают в себе ничего поучительного ни для тренера, ни для футболистов — о них лучше скорее забыть и идти дальше. Да и вообще наивно думать, что Газзаев станет анализировать свои поражения — это удел других людей. Понять, где были допущены ошибки, которые к ним привели, — это другое дело. Мучительную работу над ошибками Валерий Георгиевич привык выполнять добросовестно.

Не стоит удивляться, что не обременял он себя и анализом «наследства» Артура Жорже. При этом принципиально важно отметить, что никогда и ни при каких обстоятельствах результаты работы своего коллеги он не комментировал (в отличие от самого португальского специалиста, который позднее пренебрежительно отзывался и о команде, и о ее отдельных игроках). Впрочем, никогда не позволял себе Валерий Георгиевич неуважительных высказываний и в адрес других собратьев по тренерскому цеху — слишком хорошо он знает, что такое тренерская работа и что такое судьба тренера, чтобы брать на себя роль судьи.

Попробуем поэтому без помощи Газзаева хотя бы в общих чертах вспомнить, что происходило с командой после его ухода. Как известно, даже в среде подверженных комплексу преклонения перед иностранными тренерами стали тогда говорить о том, что игроки ЦСКА заметно утратили скорость мышления, в действиях команды проявлялась склонность к затяжной перепасовке в середине поля.

У армейцев обнажились проблемы и в оборонительных порядках. Приобретая сомнительную славу специалистов по ничьим, утратив жажду побеждать, психологию победителей, они исподволь превращались в добротный коллектив средней руки. Среди сезона выяснилось, что и функциональная подготовка игроков оставляет желать лучшего. Первый круг ЦСКА завершил на пятом месте, отставая от лидера на шесть очков. Невысокой результативности в атаке сопутствовало большое количество пропущенных голов. Их разность составила всего лишь девять мячей.

В июле совет директоров профессионального клуба ЦСКА констатировал, что, несмотря на дальнейшее укрепление кадрового состава команды, сколь-нибудь заметного улучшения качества ее игры не последовало. Стало ясно, что в таком виде команда не способна участвовать в Лиге чемпионов. Как видим, ни Евгений Гинер, ни другие руководители клуба не тешили себя журналистскими фантазиями о ее «интеллектуальном характере».

По возвращении в команду Валерий Георгиевич по сути дела продолжил работу над претворением в жизнь тех же идей, которые он воплощал в ЦСКА в 2002–2003 годах. Модель игры, тактика действий его подопечных стали заметно разниться с тем, что мы видели в предшествующем сезоне, но они — газзаевские. Иначе и быть не могло. Во-первых, ЦСКА под руководством Газзаева постоянно прогрессировал, менял свой игровой почерк и ранее; другое дело, что многие упорно не желали этого замечать. А во-вторых, произошел профессиональный рост молодых футболистов — Алексея и Василия Березуцких, Игоря Акинфеева, усилили команду пришедшие в нее Сергей Игнашевич и Евгений Алдонин, наконец, в распоряжении Валерия Георгиевича появились такие уникальные исполнители, как Юрий Жирков, Даниэл Карвалью, Вагнер Лав. Качественные изменения состава позволили тренеру настроить игру команды на новую волну, в наибольшей степени созвучную с тенденциями современного футбола.

Интересно, что в отличие от некоторых известных журналистов многие армейские болельщики, с которыми приходилось беседовать, говорили о том, что они с самого начала восприняли команду Газзаева как живой организм с огромными потенциальными возможностями, находящийся в непрерывном развитии. На протяжении четырех последних лет ни одна игра армейцев не была похожа на предшествующую. Кстати, и нынешний оптимизм внушают им не последние достижения команды, а ощущение того, что ЦСКА образца 2005 года — это только промежуточная ступень на творческом пути Газзаева, прообраз его команды будущего. Той команды, которую он задумал и начал создавать еще на рубеже 2001–2002 годов, вдохновленный идеями и замыслами нового руководства армейского клуба.