Игра разума. Как Клод Шеннон изобрел информационный век - Джимми Сони

скульптора, а идеи Шеннона счищали все лишнее до тех пор, пока не появится подходящее решение, словно образ, который он продолжал улучшать новыми идеями».

На протяжении восьми месяцев эти двое напряженно трудились, разрабатывая устройство, которое бы угадывало, в каком из секторов окажется шарик рулетки. Чтобы выиграть у казино, Торпу и Шеннону не нужно было угадывать точный исход каждый раз: им нужно было всего лишь добиться легкого преимущества над фактором случайности. Со временем и с достаточным количеством ставок даже маленькое преимущество умножилось бы в итоге до крупного выигрыша.

Если бы Шеннона с Торпом поймали, то вряд ли владельца казино устроили объяснения двух профессоров из МТИ.

Представьте себе колесо рулетки, поделенное на восемь секторов, или октантов. К июню 1961 года у Торпа и Шеннона была уже рабочая версия устройства, способного определить, в каком из этих октантов окажется шарик. Как только они пришли к выводу, что нашли достаточное преимущество, Шеннон потребовал от Торпа хранить их изобретение в строжайшей тайне. Он привел в пример работу теоретиков в области социальных связей, настаивавших на том, что два случайных человека связаны друг с другом через три знакомства. Иначе говоря, Шеннон, Торп и разъяренный владелец казино были совсем рядом.

Прибор, который они изобрели, «был размером с пачку сигарет», Торп с Шенноном управляли им ногой – «у нас в ботинках находились микропереключатели», – а советы по игре передавались в виде музыки. Торп объяснял:

«Один переключатель приводил в действие компьютер, а второй синхронизировал движения колеса и шарика. Как только удавалось отследить колесо, компьютер передавал один из музыкальных тонов, обозначавших октанты… Мы оба слышали музыкальный сигнал через крошечный динамик, помещавшийся в ухе. Мы покрасили провода, соединяющие компьютер и наушник, чтобы они сливались с цветом нашей кожи и волос, и закрепили их театральным клеем. Провода были диаметром с волос, чтобы не бросались в глаза, но даже эти тонкие стальные провода могли вызвать подозрение».

Они взяли этот прибор с собой в казино, где Торп и Шеннон поочередно делали ставки. «Мы разделили обязанности, – объяснял Торп, – Клод стоял у колеса и высчитывал время, а я находился у дальнего конца, откуда было сложно рассмотреть вращающийся шарик, и делал ставки». Их жены следили за обстановкой, «наблюдая за тем, не возникло ли у сотрудников казино каких-то подозрений и не привлекаем ли мы внимания». Но все равно несколько раз они были на грани провала: «Однажды какая-то дама, стоявшая рядом со мной, взглянула на меня с ужасом, – вспоминал Торп. – Я быстро вышел из-за стола и обнаружил, что динамик торчит у меня из уха, словно какое-то диковинное насекомое».

Несмотря на неудачи, Торп был убежден в том, что в дуэте они способны обыграть казино. Клод, Бетти и жена Торпа, Вивьен, не разделяли его уверенности. Позднее Торп пришел к выводу, что, вероятней всего, их предосторожность была оправданной: игорная индустрия Невады уже успела прославиться своими связями с мафией. И если бы Шеннона с Торпом поймали, то вряд ли владельца казино устроили объяснения двух профессоров из МТИ. От эксперимента пришлось отказаться после первого же пробного прогона, а носимому компьютеру было суждено пополнить обширную коллекцию причудливых изобретений Шеннона.

29. Особые движения

«Не возражаешь, если я подвешу тебя за ноги вниз головой?» Услышать подобный вопрос от любого другого профессора было бы странно. Но не в случае с Клодом Шенноном. Он задумал сложный эксперимент: объединить два вида жонглирования – классическое, когда предметы подбрасывают в воздух, и жонглирование на отскок, с предметами, отскакивающими от пола, подвесив одного жонглера вниз головой.

Классическое жонглирование – это лучше всего знакомое всем нам искусство, а второй вариант предполагает удержание в постоянном движении предметов, которые отскакивают от пола – процесс, родственный игре на ручном барабане. Многим поколениям профессиональных жонглеров известно, что заставить предметы отскакивать от пола требует гораздо меньших затрат сил, чем подбрасывать их в воздух. В первом случае мячики достигают уровня руки в самом замедленном своем движении и самой высшей точки дуги. Но даже несмотря на то, что жонглер имеет подобное преимущество, традиционный вид жонглирования с подбрасыванием мячиков в воздух представляет собой более плавное движение, которое выглядит более естественно и позволяет жонглеру добиться большего контроля, в отличие от жонглирования на отскок с его взрывными движениями.

Шеннон задумался, возможно ли объединить физику этих двух стилей. Можно ли заключить в одном движении плавность подбрасывания предметов в воздух с точностью жонглирования отскакивающими от пола предметами? Если рассуждать конкретно: когда вы подвешены за ноги и начинаете жонглировать, подбрасывая предметы, вы тем самым позволяете силе тяготения проделать за вас всю работу – донести мячики до земли, вернув их вам в руки. И сама задача, и метод ее решения были совершенно в духе Шеннона: эксцентричными, далекими от практичности и принадлежащими к тому роду деятельности, который типичным профессорам показался бы несерьезным. Но Шеннон, штатный сотрудник факультета МТИ, посчитал это достаточно забавным, а значит, заслуживающим его времени и внимания.

Вот так Артур Льюбель, студент МТИ, оказался подвешенным за ноги в центре гостиной Шеннона. Мячики подскакивали вверх… и бесцеремонно падали на пол. «Как физический эксперимент это был полный провал», – вспоминал Льюбель. Даже идеальные математические расчеты не способны разрушить пределы физического действия. И в данном случае даже великий Клод Шеннон не смог справиться с очевидной проблемой: разве кому-то удавалось делать что-то вниз головой?

К тому времени Льюбель уже успел привыкнуть к разнообразным вариантам висения вниз головой. Он был основателем клуба жонглеров в МТИ и впервые познакомился с Шенноном, когда знаменитый создатель теории информации случайно зашел на собрание клуба. Шеннон пришел туда по той же причине, почему многие родители оказываются в определенном месте, даже если не хотят этого: его дочь Пегги заставила его. Она прочитала о клубе в газете Boston Globe, и хоть, вероятно, ей потребовалось немного усилий, чтобы уговорить своего увлекающегося и разностороннего отца, изначальный интерес к клубу жонглирования исходил от Пегги.

«Он просто пришел туда и не стал представляться. Там в стороне стояла группа жонглеров, отрабатывающих свои навыки, и он подошел к ним и спросил: “Могу я измерить ваши умения?” – вспоминал Льюбель. – Это было первое, что он нам сказал, раньше никто не задавал нам подобного вопроса». Льюбель и другие жонглеры согласились пройти тестирование, а между Шенноном и Льюбелем сразу же завязалась дружба.

Визиты человека такого статуса, как Шеннон, со звездного факультета не были чем-то