Каста Неприкасаемых - Дмитрий Емельянов

звено между несоединимым – между посвятившим себя служению паладином и нами, висельниками.

Из старого отделения нас осталось только трое: Тули, я, да еще один нехорошего вида мужик, по слухам, приговоренный за грабеж и убийства. Остальные собраны из других отделений. Никого из них я не знаю, и глядя на их зверские рожи, знакомиться совсем не хочется.

Дорога пошла под гору, и наш караван непроизвольно прибавил ходу. С высоты своего мула обернулся жрец и окинул нас взглядом. На миг наши глаза встретились, и этот неприятный пронизывающий взгляд напомнил мне о последнем разговоре с магистром. Он вызвал меня к себе, когда сборы были уже закончены, и притомившийся народ укладывался спать. Не ожидая ничего хорошего, я вошел в келью магистра и поразился ее аскетичности. В любом из тех сараев, где я жил до этого, было и то уютнее. Серые некрашеные стены, деревянное ложе, да стол с горящей свечой, вот и все убранство. Войдя, я остановился у входа и опустил голову. От темных углов повеяло холодом и сыростью.

Магистр, сидя за столом, даже не поднял голову, а, продолжив писать, озадачил меня вопросом:

– Сегодня на плацу я видел, что ты хотел меня о чем-то спросить?

Пока шел, я готовился к чему угодно, но только не к этому. Вопросов у меня, конечно, навалом, но как он узнал?! Ведь даже близко не подходил! Такое начало ошеломило меня настолько, что я несколько растерялся.

Тогда магистр приостановил работу и обернулся. В темных проницательных глазах на узком бледном лице блеснула лукавая усмешка.

– Мне показалось?

– Нет, вы правы, вопросы у меня есть. – Я, наконец, сумел справиться с волнением и решился задать самый волнующий из всех. – Кто я сейчас? Каков мой статус и чего мне ждать от людей? Как будут реагировать на мою касту там, за стеной?

Во взгляде магистра прибавилось жесткости, и он произнес негромко, но словно впечатывая в меня каждое слово.

– Сейчас ты не человек, ты зелот – оружие Света! Острие копья в руке ордена, стоящего на пути надвигающейся Тьмы. Пока ты служишь великой цели, на тебе нет касты и ты неподсуден мирским законам. Только Верховная комиссия ордена Ревнителей веры может похвалить тебя, наказать или казнить. Можешь скрыть свою касту повязкой, можешь оставить открытой, твое дело, никто во всей империи не посмеет сказать тебе ни слова, ибо у зелота нет ни друзей, ни семьи, ни касты, ни имущества, у зелота есть только Бог на небе и орден на земле.

Сказать, что слова магистра меня обрадовали, так погрешить против истины. В поселке отверженных о зелотах ходили разные слухи, в основном нехорошие. По большей части их называли цепными псами ордена Ревнителей веры. Рассказывали о чудовищной жестокости и безжалостности, что мол по приказу ордена, они пытали и сжигали людей целыми деревнями, не считаясь ни с женщинами, ни с детьми, ни со стариками. Не скажу, что я был поражен, нет, что-то подобное мне и представлялось, только в мыслях это одно, а услышать в реалиях – это совсем другое.

Замолчав, магистр внимательно проследил за моей реакцией и продолжил:

– Запомни, пока ты служишь Свету, ты зелот, но если вдруг ты решишь отказаться, то в тот же миг вновь превратишься в осужденного на смерть неприкасаемого. – Его губы вытянулись в жесткую линию. – Как видишь, выбор всегда за тобой.

В тот момент я вдруг вспомнил тех бойцов на арене. У них на браслетах была гравировка РВ, и Гор говорил, будто они участвовали в рейдах против детей Тьмы. Это воспоминание заставило меня спросить.

– Так значит, либо беззаветная служба ордену, либо вновь на плаху. Или могут быть исключения?

– Только одно. – Сар аль Бинаи невольно усмехнулся. – Орден разочаруется в твоей службе и сам изгонит тебя. Тогда казнь, возможно, заменят на Крысиную яму.

Ответ лишь подтвердил мне, что выхода отсюда не существует, и тогда, глядя прямо в глаза магистру, я задал последний вопрос.

– Почему вы взяли меня, ведь знали же, что я не успею пройти ни обучения, ни проверки на надежность и верность. Что если выйдя за ворота, я попросту сбегу?

– Нет, – Бинаи покачал головой, – сейчас не сбежишь.

На мой вопросительный взгляд и невысказанный вопрос «в чем кроется его уверенность» он усмехнулся:

– По двум причинам: первая, ты не знаешь мира и не представляешь куда бежать, и вторая, ты любопытен. Тебе интересно, что будет дальше и чем все закончится. Возможно потом, когда ты лучше узнаешь мир… – Он вновь задумался. – Возможно, но что-то мне подсказывает что останешься. Есть в тебе непонятная мне сила, настолько огромная, что тебе понадобится помощь, чтобы справиться с ней. Поэтому запомни – я на твоей стороне и всегда помогу, если ты попросишь.

Слова магистра до сих пор в моей голове, и они меня озадачивают. Он не стал меня пугать, грозить карой в случае побега, а обещал помощь. Это странно и подозрительно! Зачем это ему?

В памяти вдруг всплыло морщинистое лицо старика Перла и его поднятый вверх указательный палец: – «Бесплатный сыр только в мышеловке!» Вздрагиваю и, подняв голову, осматриваюсь. Пока я пребывал в воспоминаниях, мы уже изрядно удалились от городских ворот. Все подустали, и строй, что еще хоть как-то держался в городе, теперь совсем развалился. Тули уже шагал не впереди, а бок о бок со мной, остальные тоже брели скопом, и только славный паладин Талс аль Шамир сидел на своем скакуне так, будто аршин проглотил.

Вместе с реальностью вернулись и звуки, от которых я почти отключился. Топот босых ног, гомон голосов за спиной и голос Тули у самого уха. К своему стыду, понимаю, что он мне о чем-то рассказывал, а я даже не слушал. Пытаюсь вникнуть и ловлю откуда-то с середины:

– …идем в провинцию Ашанги. Там мол черти-что творится. Девки молодые пропадают чуть ли не каждую ночь. Народ в деревнях с вечера до утра запирается на все засовы и носа со двора не кажет. Ведьму какую-то вроде бы поймали, но напасти