Любовь Черного (СИ) - Ангелос Валерия

Нужно отвлечься. Заняться делом.

Возвращаюсь на террасу и проверяю почту на телефоне. Отвечаю на сообщения о будущих поставках в магазин. А потом решаюсь написать письмо в университет.

Да, у меня есть еще пара месяцев до завершения академического отпуска. Но чего ждать?

Несколько раз перечитываю составленный текст и нажимаю “отправить”.

Заглядываю в мессенджер. Впервые за долгое время проверяю студенческий чат своей группы. Перечитываю сообщение за сообщением. Сохраняю полезные ссылки, пересылаю себе нужные файлы. Там столько информации, что я пропускаю момент, когда начинает темнеть.

Становится прохладно. Перехожу в спальню. Устраиваюсь в кресле, дочитываю чат до конца.

Хочу убрать мобильный, когда на дисплее всплывает сообщение от Андрея.

“Почему молчишь?”

Смахиваю уведомление, кладу телефон на стол. Сегодня общаться ни с кем не хочется. Включаю телевизор.

Новости. Нет, нужно найти что-нибудь повеселее.

Мой палец так и зависает над кнопкой переключения. Взгляд прилипает к огромному экрану, где показывают фотографию Эдуарда Колесникова. Голос диктора заставляет заледенеть.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

44

– Освободите его.

Звон цепей. Щелчок расстегнутых наручников. Шорох мешка, сдернутого с головы. Грузное тело усаживают на стул в центре ангара. Прямо передо мной.

– Рот.

Клейкую ленту убирают рывком.

Ублюдок орет так, будто его на куски режут, а не просто срывают строительный скотч со рта. Отдышавшись начинает бормотать:

– Клянусь, я ничего не делал. Никакого отношения к той аварии не имею. Произошла чудовищная ошибка. Не знаю, кто и что вам сказал, но я… клянусь, я бы никогда. Это же мои старые друзья. Райка и Санька. Одно дело бизнес делить, и совсем…

Жестом приказываю ему замолчать.

Эдуард Колесников действительно ничего не делал. Лично. Иначе бы нашего разговора здесь не было.

– Зачем ты приехал в Испанию? – спрашиваю.

– Н-на отдых, – заикается.

Лживое дерьмо.

– Что делал в нашем отеле?

– Это… это случайно вышло, – его подбородок дрожит. – Заметил Тайку и…

Одного удара хватает, чтобы он заткнулся и слетел на пол. Закрыл рожу руками, заскулил, пытаясь отползти подальше от меня.

– Забудь ее имя.

– Хорошо, – стонет. – Конечно, я…

– Теперь говори правду.

Вытирает кровь со рта. Озирается по сторонам и начинает дрожать сильнее, когда видит, что мы остаемся в ангаре наедине.

– Наследство, – выдавливает наконец. – У меня друг в Испании умер, оставил кучу денег. Вот я и приехал разобраться с документами, вступить в права.

– Как удачно, долги закроешь.

– Долги? – запинается. – Ну да, долги есть, но я почти все отдал уже. Там немного осталось.

– Как твой друг умер?

– Несчастный случай.

Его раскрасневшаяся рожа белеет.

– Как? – повторяю вкрадчиво.

– Авария, – глотает. – Димка не справился с управлением. Тут в Испании такие серпантины. Он в горах разбился. Слишком быстро на тачке гонял.

– Неисправность двигателя.

– Д-да? – башкой мотает. – Ну мне вроде иначе сказали. Я этого наследства вообще не ждал. До сих пор шок.

– Не ждал, а своим ростовщикам про завещание растрепал.

– П-пришлось, – аж потом обливается, трясется. – Ну то есть я… случайно сорвалось. Слово за слово. Просто объяснил им, что все верну. Когда-нибудь. Деньги же будут. Гарантии вот.

– А что еще ты им объяснил?

– Н-ничего.

– Завещание на двоих сделано.

Колесников не единственный наследник.

– Я им этого не говорил, – бормочет он. – Э-эм, они сами выяснили. Ну или может обмолвился. Хотя они бы все равно узнали. Для них нет никаких секретов. У них же такие связи, что…

– Кто еще в аварии погиб? – обрываю. – В тот же день. Только не в Испании. В нашей стране. По дороге в суд.

– Я… я…

– Опять неисправность двигателя.

– Прошу…

– Все твои друзья так погибают.

Хватаю его за глотку, рывком на ноги вздергиваю.

– Не н-надо, – хрипит, зубы стучат. – Я р-расскажу. Все подробности. Я же не д-думал, что они так все решат. Не з-знал. Я просто рассказал про наследство. Я…

– Мне твои подробности нахуй не нужны.

Волоку его в сторону тачки, которую сюда пригнали. Открываю дверцу и заталкиваю уебка на водительское сиденье.

– Нет, не нужно, нет, нет…

– А что тебе не нравится? – скалюсь. – Я даю тебе шанс, который ты своим друзьям не давал.

– Но эта машина, – хнычет. – С ней же что-то не в порядке.

– Повезет – выберешься.

– Нет, умоляю, – ревет, давится соплями и кровью. – Пожалуйста. Я откажусь от наследства, перепишу все на Та… на нее! Все отдам. Прошу… я могу быть очень полезным.

Тая в любом случае будет наследницей.

Уебку не стоит переживать.

– Ты можешь уехать отсюда, – говорю. – Выбраться из тачки – и выжить.

– Так просто? – не верит.

– Даю минуту.

Наблюдаю, как падаль выезжает из ангара.

Просто ему не будет. Получит, что заслужил.

Дмитрий Быков давно выехал из нашей страны и жил в Испании. Он составил завещание на школьных друзей. Отца Таи и этого гнилого уебка. Своей семьи у Быкова не было, а состояние он сколотил приличное. Друзьям про это решение сообщил, когда подготовил все документы. Каждому полагалась равная доля.

Колесников слил новость бандитам. Понимал, что делает. Пусть не пиздит. Ублюдок отлично знал, чем все закончится. Давно подсел на карточные игры, спустил все, что мог. Рискованные аферы ему не помогли. Только глубже себя закопал. А тут еще и отец Таи нашел, как уебка прижать, как все его наебы доказать и выиграть суд. Вот Колесников и расписал, сколько миллионов получит.