Путь к Порогу - Роман Злотников

«Что это? Что это? Что это?.. — стучало в его голове. — Почему?!» Слезы сами собой потекли из его глаз.

Он не заметил, как рядом с ним очутился Трури. Кай поднял на него глаза.

— Зачем? — спросил он. — Они же… ничего не сделали… Они же… просто люди…

— Они не люди, — ответил Трури. — Если бы мы встретили их, когда вышла луна, они бы напали на нас.

— Они…

— Это происходит так. Кто-то выживает после нападения оборотня, и человеческая кровь, отравленная кровью твари, превращает жертву в хищника. Иногда новоообращенный оборотень пожирает свою семью, потому что человеческая сущность не в силах сопротивляться жажде крови. Иногда он намеренно заражает близких, чтобы предотвратить это, потому что оборотни не жрут себе подобных. Так было с этой семьей. Возможно, когда-то они были хорошими людьми, даже вероятно были хорошими, ибо ушли от людей, чтобы обезопасить и себя, и других. Но сейчас они не люди. Они свирепые твари, отнимающие человеческие жизни. А все мы давали клятву, которая обязует нас сражаться с тварями, убивающими людей. Мы не сражаемся с людьми. Мы истребляем тварей, какое бы обличье они ни принимали.

— Этот… который с бородой… — всхлипнул Кай, — говорил, что они не делают зла. Тут никого нет, они не могут никому повредить.

— Я ему не верю, — сказал юноша и присел рядом с мальчиком. — Мы же встретили их на своем пути. На нашем месте мог оказаться кто-то еще, кто не смог бы распознать в этой нелюдимой семье опасных тварей. Оборотни не властны над своим звериным началом. Лунный свет заставляет их выходить на охоту, и они ничего не могут с этим поделать.

— В их доме нет окон! — выкрикнул Кай. — В частоколе нет калитки! Неужели не ясно, что они ночами сидят взаперти!

— Они сами обрекли себя на отшельничество, да, — подтвердил Трури. — Но мы не могли просто проехать мимо. Пройдет год или два… Кто его знает, выдержит ли обветшавший частокол? Или тот волчонок, с которым ты говорил, подрастет и вымахает в здоровенного волка, способного грудью вышибить дверь, сорвав запор, или одним прыжком преодолеть частокол… Тварь — всегда тварь.

На это Кай ничего не ответил. Он чувствовал в словах юноши правду, но это была какая-то другая правда… которую он пока неспособен был принять сердцем.

Болотники все не показывались из-за частокола. Трури положил руку на плечо Каю.

— Мне ведь тоже было… нелегко, — вдруг признался он, — это у меня в первый раз так… Когда тварь принимает обличье человека.

Кай молчал, пока не высохли слезы. Потом прерывисто вздохнул и спросил:

— А как вы поняли, что это… не люди? Вы же поняли, что здесь что-то не так, еще раньше, до того, как оборотней почуяли кони.

— Ты тоже этому научишься, — сказал Трури. — Когда годами бьешься с тварями, чувствуешь их на расстоянии.

С верхушки частокола спрыгнул Герб. За ним — Крис и Pax.

— Нужно натаскать хвороста, — прямо глядя на Кая, сказал Герб. — Поскорее.

Было уже совсем темно, когда путники покинули это место. Поднимающийся ветер бил им в спины горьким дымом. Кай несколько раз оглядывался на опустевший дом, пока он не скрылся во тьме совершенно. И тогда пламя вдруг вспыхнуло так ярко и бурно, что на мгновение осветило путь болотникам, отъехавшим уже на порядочное расстояние. Никто, кроме Кая, не оглянулся на гигантский костер.

— Будем ехать всю ночь, — проговорил Герб, — утром доберемся до поселения, где и отдохнем. Это происшествие здорово задержало нас. Кай! — окликнул он мальчика, который сидел на одном коне с Трури. — Постарайся поспать в седле.

— Хорошо, — отозвался Кай.

У него это почти получилось. Но когда уже мысли и образы стали путаться в голове, увязая друг в друге, Трури неожиданно остановил коня и спрыгнул на землю. Кай открыл глаза.

Юноша склонился на чем-то, белеющим в высокой траве. Присмотревшись, Кай понял, что это такое — кости!

Разбросанные кости и оскаленный белый человеческий череп.

— Давно уже лежит, — выпрямившись, сообщил Трури. — Волки… Следы волчьих клыков. Он врал нам. Кто-то из них все-таки выходил на ночную охоту.

— Он врал, — подтвердил Герб. — Я это понял еще тогда, когда он соврал в первый раз. О месторасположении ближайшего поселения.

Трури снова сел в седло, и болотники продолжили путь. Кай задремал в мерно покачивающемся седле лишь под утро.

Поселение оказалось крохотной деревенькой, состоящей всего из шести хижин, только три из них были заселены.

— Оно-то вона как… — сообщил путникам дряхлый старик, греющий на утреннем солнышке старые кости, — раньше-то веселее было. А с полгода назад оборотни объявились в окрестностях. Сначала коров резали, потом люди стали пропадать. Вот, кто помоложе, и подались отсюда… В город пошли. Не знаю, дошли уж или нет?.. Скот угнали, который остался, который не разбежался… Поле, конечно, запустили… Тут одни старики да старухи. Огородами кормимся кое-как… Охотиться и в поле работать сил уж нет…

Пока Кай спал в одной из хижин, Рах с Трури отправились на охоту и очень скоро вернулись. Каждый нес на плечах по отощавшей свинье. Увидев добычу, старик растерянно заморгал:

— Мои порося-то… Как же это?..

— Толку от них не было бы все равно, — сказал Герб. — Одичали.

Одну свинью оставили, другую зажарили целиком, и к пробуждению Кая был готов горячий сытный обед. После еды болотники отдохнули немного и засобирались в путь. Старики сгрудились у своих ветхих хижин, провожая.

— Оно-то вона как, — вздыхал старик, наевшийся до отрыжки, — тварей уж нет, опасаться нечего — это хорошо. Только мы и раньше не боялись. Нам-то чего, век наш прожит. Что в клыках оборотней помирать, что так года доживать… А денег нам, парень, не надо, — отверг он предложение Криса. — Зачем они тут? Проезжающего раз в полгода встретишь, и то — лихой человек какой-нибудь. Торговцев не бывает…

И потянулась необъятная глухая степь. На глинистой каменистой почве росла только чахлая трава и низкие кустики. Изредка встречались пологие холмы, иногда неглубокие впадины, как бы компенсирующие холмовые возвышенности. В этих впадинах шумели рощицы, там же можно было отыскать воду.

Кай теперь часто думал о том, что еще пару недель назад эти безлюдные места показались бы ему абсолютно безжизненной пустыней и, оставь его здесь одного, он, наверное, продержался бы ровно столько, сколько смог бы человек его возраста продержаться без воды и пищи. Но теперь он научился видеть и слышать мир, скрытый от глаз случайного человека.

Через четыре дня путешествия он уже добывал пишу почти без помощи Трури, хотя и в его сопровождении. Еще через четыре дня охота и поиск воды представлялись ему занятием таким же простым, как поход на кухню за припасами. По полету птиц, расположению и виду растительности Кай легко определял, где могут укрываться звери; основываясь на силе и направлении ветра, форме облаков, мог сказать, холодная или теплая ночь их ожидает и где лучше останавливаться на ночлег. Характер рельефа сообщал, где можно найти воду. На привалах мальчик жонглировал уже семью мячиками и без особого труда удерживал в воздухе четыре кинжала. Но тем не менее занятия с Гербом и Трури продолжались, а их задания становились все сложнее, потому что, как уже уяснил себе Кай, тайны окружающей действительности, открываясь, являли ему новые, более глубокие секреты.