Рептилия - Томас Тимайер

Пигмей чувствовал дух озера, еще, когда в первый раз посмотрел на его гладкую поверхность. В воде были не просто водоросли и рыбы — там жила душа. Черное дыхание. Проклятие, которое распространялось на любого, кто задерживался на побережье. В случае с Малони налицо было безумие. Каким был этот человек, когда Эгомо увидел его в первый день? Высокий мужчина, внимательный, уверенный и дружелюбный. А теперь? Куда девались великодушие и проницательность? Разум и способность видеть хорошее в окружающих? От этого величественного человека осталось лишь сломленное создание, одержимое одной лишь мыслью — месть! Черное дыхание распространилось и на него. В этом Эгомо был уверен. Вспомнив про своих друзей — Элиши и Дэвида, он замедлил шаг. Они тоже изменились, даже если в их случае эти изменения не так бросаются в глаза. Они стали серьезными и грустными. Это и не удивительно, учитывая то, что им пришлось пережить на равнине. Эгомо вспомнил о белой женщине в храме. Неужели это была та самая женщина, которая заходила к ним в деревню много лун назад? Очевидно, Дэвид знал ее раньше. Ее смерть причинила ему много боли.

Боль — признак выздоровления…

Слова Элиши снова всплыли в его памяти. Шаг Эгомо становился все медленнее. В конце концов, он остановился, переводя дыхание. В руках пигмей держал свой лук, крепко прижав его к груди. Какого выздоровления ждали его друзья? Его брат нуждается в помощи, он безоружным подставил себя под удар безумного охотника…

Мысли Эгомо кружились в голове в разных направлениях. Что делать? Уходить отсюда, пользуясь несчастьем других? Хорошо ли это? Разве он не должен был помочь, как помогли ему? Разве это не в его силах — дать исцеление тем, кто в нем так нуждался?

Еще несколько дней назад он так и сделал бы — вернулся бы домой, как трус. Но он пересилил себя и остался. Сейчас же он видел лишь одну возможность: вернуться домой как герою — или умереть.

Эгомо замешкался на минуту, потом развернулся назад.

Я услышал рыдания. Я даже подумал, что это мой собственный голос. Но потом почувствовал мягкие руки, гладившие меня по голове, а звуки превратились в успокаивающие слова. Элиши. Это она плакала.

— Что произошло? — пробормотал я, пытаясь подняться. — Где я, почему так темно?

Мне показалось — или рыдания стали сильнее? И почему я ничего не видел? Мир вокруг меня стал темнее, чем самая черная бездна. Я потрогал свое лицо и закричал. Кожа лица напоминала огромную открытую рану. Но самым ужасным было осознание того, что мои глаза были открыты, на них не было ни повязки, ни тугого бинта, но я, тем не менее, ничего не видел. В мою голову закралось ужасное подозрение, и я попытался на ощупь определить, что с лицом. Но я опять почувствовал мягкие руки, которые осторожно уложили меня на пол.

— Не надо, — прошептала Элиши, — не трогай.

— Что с моим лицом? — вырывался я.

Боль была адской. Кожа была похожа на поверхность кратера. Паника возвратилась.

— Что со мной? — шептал я. — И почему я ничего не вижу?

— Твои глаза… — Голос Элиши пропал, прежде чем она продолжила, прошло несколько минут. — Все будет хорошо, — проговорила она. — Тебе нужно лежать спокойно, чтобы я смогла обработать раны.

— Я ослеп? Ты должна мне сказать! Что со мной произошло? — Мой голос начал дрожать, а Элиши все молчала. — Последнее, что помню — ослепительная вспышка, — говорил я. — Больше ничего не помню.

— Я не врач, — наконец-то заговорила Элиши. — Все, что я могу сказать — это то, что ты очень скоро будешь в больнице. Если хоть что-то и можно спасти, то только там.

Ее слова погрузили меня во мрак. Значило ли это, что я, возможно, уже никогда не смогу видеть?..

— Боже, — прошептал я, — как такое могло произойти?

— Это был Малони, — ответила она, и ее голос задрожал от ярости. — Он следил за нами, когда мы пытались дозвониться до Марселина. Он, — ее голос опять пропал, — он выстрелил! А приемник взорвался всего в нескольких сантиметрах от твоего лица. Ты упал в обморок. Вот уже несколько часов я пытаюсь привести тебя в чувства. — Я услышал ее рыдания. — Можно сказать, очень повезло, что ты остался в живых.

Мои мысли вертелись в голове, как сумасшедшие.

— Почему он это сделал? Что с ним происходит?

— Не знаю. Может быть, он перестал доверять нам, а может, и правда, сошел с ума. После выстрела он исчез в лесу. Около часа назад раздался второй выстрел.

— Неужели он?.. — слова застряли у меня в горле.

— Честно говоря, я ужасно боюсь, Дэвид. Я хочу уйти отсюда как можно скорее.

Я собрался с духом.

— Скажи мне правду. Что с моими глазами?

— Ты должна мне это сказать. Пожалуйста, Элиши.

— Мне так жаль!

Я кивнул.

— Тебе нужно лежать спокойно, чтобы я как следует перебинтовала голову.

Она подняла мою голову и попросила застыть в таком положении. Я почувствовал, как она наложила повязку, а через некоторое время услышал, как затрещала марля. Легкое нажатие — и Элиши зафиксировала бинт. Потом она наложила вторую повязку.

Минуты шли. Странно, осознание того, что я ослеп, не было таким ужасным, как я предполагал. Честно говоря, я и сам был удивлен, с каким спокойствием воспринял роковую новость. Раньше я часто спрашивал себя, можно ли жить в полной темноте — без света, без цветов. Не наслаждаться внешностью прекрасной женщины, красивым пейзажем или звездным небом. Да это почти то же самое, что оказаться погребенным заживо. А что теперь? Я кожей чувствовал ветер — предвестника шторма. В нем были маленькие капли дождя. Я чувствовал затхлый запах воды с озера и слышал, как ветер прибивает волны к берегу. Все было спокойно и мирно.

Слишком мирно.

— Что ты мне дала?

— Морфий. Десять миллилитров, — ответила она. — Твои раны очень серьезны. Это только поверхностные резаные ранения, — продолжила Элиши, — но они по всему лицу. Я очень долго вынимала из твоей кожи пластиковые и металлические осколки. Ты потерял много крови, но жить будешь.

— А ты сама-то не пострадала?

— Я стояла за твоей спиной и… — сказала она. — Все, готово. Надеюсь, повязка сидит не очень туго, иначе мне придется немного ослабить ее.

— Спасибо. Так нормально.

— Попробуешь встать?

Я неловко поднялся и почувствовал, как боль продиралась даже через плотную завесу морфия. Когда я качнулся, Элиши тут же взяла меня под руку, и я смог опереться на нее.

— У меня есть план, как мы можем уйти отсюда, — говорила биолог, — на воде все еще стоит надувная лодка. Горючего там тоже, кажется, достаточно. Если поторопимся, то сможем исчезнуть еще до того, как Малони что-то заподозрит. Еду и самое необходимое, как, например, пробу ДНК и дневник Эмили, я уже упаковала. Не хватает только тебя.