Восьмая нота Джокера - Алёна Нова

произносит, легка мазнув по губам с своими, находит сосок и впивается в него с силой.

А потом приходит и боль, как откровение.

Острая, ни с чем несравнимая, она впивается в тело изнутри, но мой вскрик тонет в новом поцелуе, уносящем её прочь.

─ Прости.

─ Я тебя потом прибью за это, ─ пытаюсь расслабиться, пока он замирает, давая привыкнуть.

Смешок у него выходит нервным, и Ян начинает неспешно двигаться, помогая себе пальцами. Давит, трогает, уменьшая неприятные ощущения, но мне даже это нравится. Он во мне – внутри и снаружи, и я не хочу в этот момент думать о том, как это правильно или нет. Мы с ним будто выторговали у судьбы эту ночь, когда ничего плохого не происходит, ещё не зная, какие кошмары готовит завтрашний день.

Мы просто вместе…

Моё тело не принадлежит мне.

Царёв уже не нежничает, вторгаясь всё быстрее, и я начинаю чувствовать, как самые болезненные долгие секунды отступают, сменяясь минутами тянущего, немного мазохистского удовольствия.

Я, наконец, ловлю эти яркие вспышки, когда Ян раз за разом бьёт в одно и то же место, погружая нас обоих вникуда и всюду одновременно. Обоих трясёт, его мышцы в напряжении, а пот стекает градом, и я вижу, как ему непросто сдерживаться, но мой безумный гоблин делает всё, чтобы я осталась довольна.

Вновь пускает в ход пальцы, нажимает, скользит, и меня выкидывает куда-то прочь. Пока я переживаю самые странно-удивительные ощущения, Царёв догоняет меня парой быстрых, отрывистых движений, и я снова сжимаюсь на нём, срывая голос. Удивляясь. Сердце почти выпрыгивает наружу, но постепенно возвращается к привычному ритму, пока мы оба успокаиваемся сами.

Усталость нападает внезапно и подло валит на лопатки.

Глаза закрываются сами собой, но Ян ничего не требует – просто устраивается сзади, прижимаясь обнажённым телом к моему, целует куда-то в ухо, и уже на стыке сна и реальности я слышу:

─ Я, походу, и правда вкрашился.

Глава 39

Просыпаться от поцелуев – моя новая причина любить этот мир.

Я ещё толком глаза не могу разлепить, а ватное тело уже отзывается на откровенные прикосновения, зная, кто сейчас рядом, и воспоминания о ночи мигом пронзают до самых кончиков пальцев.

─ Доброе утро, ─ опаляет шею, руки гуляют по коже, спускаясь ниже, и во мне всё оживает.

Кое-где приятно болит, потому что кое-кто меня разбудил и повторил все свои подвиги, а сейчас только дразнит.

─ И правда доброе… ─ поворачиваюсь к нему, сталкиваясь с таким же сонным лицом.

Его руки гладят бёдра, сжимают ягодицы, и взгляд темнеет, но Ян сдерживает себя.

─ Ты в порядке?

─ А что? Переживаешь?

─ Конечно… А вдруг я был так плох, что ты потом всем об этом расскажешь, ─ лыбится довольно, а мне даже не хочется его треснуть.

Совсем расслабилась. Но это единственный момент за последнее время, когда реально хочется просто выдохнуть. Ни о чём не думать и позволить себе помечтать, что так может быть всегда.

─ Сколько времени?

За окном ещё темно, а в постели уютно. Как будто другого мира нет, но я знаю, что не стоит верить этой иллюзии.

─ Рано ещё. И мне пора, Мишань, ─ целует медленно, а потом поднимается, спешно одеваясь, а я не могу перестать на него смотреть.

Так не хочется, чтобы он уходил. С Яном и правда чувствуешь себя, как дома, даже если хозяин этого дома – чудовище, но мы не можем позволить себе подобное.

─ Увидимся в школе, ладно? ─ оборачивается, уже почти перелезая через окно, впуская в комнату холодный ветер, пробирающийся куда-то глубоко под кожу.

─ Увидимся.

Меня захлёстывает лёгкое разочарование, но я не позволяю унести себя прочь.

Я знаю, что он всё равно вернётся ночью.

* * *

─ Не задерживайся сегодня, ─ предупреждает отчим, везя меня в школу. ─ Я не смогу тебя забрать, так что надеюсь на твоё благоразумие, Миша.

Уже не помню, когда в последний раз ездила на автобусе, но это точно будет глоток свежего воздуха. Судьба явно решила расщедриться и дать мне чуточку свободы.

─ Сегодня короткий день.

Потому что директриса решила, что будет круто организовать зимний бал или что-то вроде того, выбрать короля и королеву среди старшеклассников и просто дать им очередной повод напиться. Так что нам надо подготовить зал, а заодно получить результаты четвертных оценок вместе с нагоняем от Константина Евгеньевича – у них с Никой всё зашло в тупик, и он отрывался на нас, как мог.

─ Ты бледная. Не смей портить праздники – ты должна выглядеть перед Давидом на все сто.

Это как, интересно? С клюшкой, в морщинах и едва живой?

Аристарх в последнее время нервный, и я вообще стараюсь не отсвечивать. Что-то явно идёт не так, как он задумал, и мне нравится мысль, что кто-то просто может мешать ему уродовать нам с мамой жизнь.

─ Со мной всё нормально. Ничего я никому не испорчу.

Я в тот момент ещё даже не догадываюсь, как сорву его очередные планы, но мы оба об этом не подозреваем. Поэтому он высаживает меня у ворот, и я с радостью сбегаю в метель – ну, как могу, потому что мышцы болят, да и вообще как-то не очень хочется двигаться.

На улице валит такой снег, что глаза залепляет, но люди всё равно тащатся в школу. По пути какой-то парень чуть не сбивает меня с ног, толкнув в плечо, и я почти падаю – благо, девчонки подоспевают, хватая с обеих сторон.

─ Ну и погодка, ─ ёжится Ника, сама едва не поскальзываясь и не утягивая нас, но мы всё-таки удерживаемся на ногах. ─ Надо было прогулять.

─ Ага, и дать повод классному знать, что ты страдаешь по нему? ─ Тая как обычно жестоко прямолинейна.

─ Зараза ты…

Вообще да, прогулять было бы неплохо. Эта идея отчего-то такая яркая, громкая в голове, что даже пугает, особенно когда мы заходим в школу, но тут к нам на хвост падает Макс, а я замечаю в конце коридора Яна, и соображать о чём-то становится в разы труднее.

─ Девчат, айда с нами потом в кафешку? ─ предлагает парень, никак не желая сдаваться.

Самойлова кривится, но Тая отвечает за неё.

─ Конечно, мы пойдём. Да, Ник? Ты же сказала, что тебе хочется тортика.

─ Ваще отлично, ─ улыбается блондин, едва