Стихия духа - Алекс Рауз

то! Он прислушивался. Выжидал. От внимательного взгляда наемницы не ускользали детали. Она заметила, как мелко потряхивает левую руку эльфа, скрывающуюся под широким рукавом светлой мантии. Она знала эту дрожь, видела у коллег – после серьезной травмы их руки дрожали при сильном всплеске эмоций. И в сочетании со спокойным, почти отрешенным лицом…

Это совершенно не нравилось Нэссе, все инстинкты били тревогу. Как предупредить Мартина? Что они могут противопоставить магам? Дипломатическую неприкосновенность? Которую, к слову, обещал только пропавший эльф…

Далеко за пределами дворца раздался вскрик и тут же утих.

Рука темноволосого перестала дрожать. Началось.

Нэсса вжалась в колонну, защитив хотя бы спину.

Эльфы подхватились со своих мест.

– Первый Круг пустеет, – мертвым голосом выдал Мириал. Он тоже понимал, тоже ждал. – Я чувствую, как эльфы уходят.

– Основной отряд солхари отбыл на границу Темных Земель, твари там будто взбунтовались… – подхватил другой Глядящий.

– Мятежники! – брезгливо выплюнул третий. – Я предупреждал вас! Эти щенки забыли свое место!

– У них почти нет магов, – Таали тоже поднялся. – Если мы возведем стены, то легко выстоим до прибытия остальных солхари. Мятежники не пойдут на открытый конфликт, когда нас станет больше.

И тихо зашептал. Мириал сразу же присоединился к нему.

И в сотне шагов по кругу за дворцом земля пошла буграми. Огромные, мощные корни вековых деревьев ринулись вверх, будто все это время ждали своего часа. За считаные секунды они подняли из земли каменные валуны, переплелись с ними и выросли в стену, целиком укрывающую дворец.

Мартин шагнул к Нэссе и замер рядом, обнажив меч. В этой битве он не командир, а просто пешка. Растерянные старики тоже слабо тянули на воинов. Но они были солхари, и дар, вырастивший эту стену за дворцом, не мог быть слабым.

В затянувшейся паузе Таали заговорил первым:

– Я послал зов всем ближайшим солхари и жрецам.

И тут же на небольшую площадку перед дворцом начали опускаться грифоны. Десятки птиц ссаживали своих седоков и улетали. Вскоре эльфы заполонили весь зал. Встревоженные, но решительные.

– Братья мои, – Мириал слишком быстро взял себя в руки. И Нэсса увидела затаившегося бойца, который ждал этой стычки. Который тянул время и не отправлял солхари на поиски сына своего друга. Устраивал свадьбу, это заседание. Он не походил на испуганного старика. – Они сделали свой шаг. Я надеялся, что мятежникам не хватит духу вступить на путь, отвратный нашей природе, пойти против своих, нарушить заветы д’аари. Но человеческая кровь в их жилах оказалась сильнее! Они недостойны гордого имени нашего народа! И д’аари не откажут нам в помощи при защите земель от захватчиков.

Резко переменившийся тон Верховного Глядящего никого не удивил. В нависшей мрачной тишине все преданные взгляды принадлежали ему.

– Боги проявляли благосклонность к людям и их отпрыскам так долго. Они надеялись, что потомки людей усмирят свои страсти. Но в ответ на всю доброту они делают единственное, что умеют, – втыкают ножи в наши спины!

– Вот скотина, – прошептала Нэсса так тихо, что ее услышал только Мартин. И жрец, которого Таали притащил в Тринваир вместе с делегацией. Видимо, он успел прийти до того, как выросла стена.

– И люди, и эльфы внемлют только гласу жестоких богов. Которых сами селят в свои сердца, – тихо прошептал Квентин в ответ. В его глазах стояли слезы. – Почему…

– На войне добро и милосердие иллюзорны, а сила реальна и страшна, – ожесточенно ответил Мартин, крепче сжимая бесполезный клинок.

* * *

За стеной собирались мятежники. Несколько сотен пар ног бесшумно замерли у самого подножия. Их не было видно, но тренированные годами навыки Мартина не подводили, он слышал, ощущал подошедшую армию.

Тот, кто стоит по другую сторону преграды от тебя, обнажив меч и лук, сразу становится противником. На войне нет друзей или врагов, только цель перед тобой…

Но это не их война. Он не знал мотивов, не знал причин. А самое ужасное, не понимал, на чьей стороне они оказались. Он, Нэсса, Квентин. Они не были союзниками Совета. И возможно, прямо сейчас окажутся врагами. Первой кровью, пролившейся на передовой, людскими пешками, которых не жалко убить. Показательно, в угоду чужим целям.

Он должен был действовать. Именно сейчас от каждого шага зависел следующий вздох… Он должен был, но впервые в жизни замер в нерешительности. Даже в детстве, перед тем голодным волком, Мартин не испытывал это мерзкое чувство.

Жрецы внутри дворца упали на колени и начали молиться. Воздух накалился, горячие потоки неприятно заструились по коже. Все солхари восторженно замерли. А потом пришли их боги.

Сотни светлячков зажглись под высокими сводами, опустились вниз, закружились в хаотичном танце. Часть из них касалась рук солхари, и они тоже начинали светиться. Больше всех собралось вокруг Мириала, и ни одного у Таали.

– Боги одобрили нашу священную войну! – восторженно завопил Верховный Глядящий, будто и сам не верил своему счастью. – Наш путь верный, мы спасем Тринваир и навсегда выжжем человеческую заразу!

И десятки голосов вскрикнули, предвкушая легкую победу.

Мартин ощутил, как Нэсса сжала его ладонь. В другой ситуации он бы парил в облаках от счастья, что она наконец-то решилась довериться. Но сейчас собственное бессилие молотом ударило по вискам.

Он обещал ей жизнь, обещал вытащить из любой передряги. Он так уверенно говорил эти слова, что даже не сомневался в них сам.

Поймал ожесточенный, испуганный взгляд Нэссы и ответил уверенным, спокойным. Теперь он чувствовал себя предателем. Потому что она опять поверила.

Вспыхнул корень в глухой стене. Первая искра быстро пропала, не причинив вреда. Но за ней скользнула вторая и третья…

И вот уже целый кусок переплетенных корней полыхал и на глазах обращался в пепел. За возникшим отверстием в стене стояли угрюмые мятежники.

Один из них, дрожа всем телом от небывалых усилий, упал на колени. В наступившей тишине он корчился и пытался сбить пламя с обгоревших рук. Первый представитель древнего народа, получивший дар огненной стихии, не сумел справиться с силой. За руками занялась одежда, соплеменники безуспешно пытались ее потушить.

Совсем юный эльф с чистейше белыми волосами сгорел за считаные мгновения, и никто не смог ему помочь. Лишь карие глаза выдавали человеческую кровь, спящую и повлиявшую лишь на его таланты. Смерть друга или врага, эльфа или человека всегда выглядела одинаково отвратительно.

Первая кровь была пролита. Но эльфы медлили, казалось, удивленные этим фактом. Будто никто не ожидал, что на этой войне могут быть настоящие жертвы.

Мгновением раньше Квентин будто испарился. Мартин безуспешно поискал его в толпе. Но вместо этого натолкнулся