Кольца вероятности - Александр Лоскутов

Блин! Ну ты собираешься переходить к делу или все так же будешь толочь воду в ступе?

– …несомненно, возможность сбросить со счетов такого опасного врага, как Федор Рогожкин, многого стоит для Братства. И мы благодарны вам, но…

Я не выдержал и заскрежетал зубами.

– …я восхищаюсь вашими успехами, достигнутыми в столь короткий срок. Я был избран носить кольцо вероятности год назад и за это время так и не научился пользоваться им столь же уверенно, как вы, хотя готовился к этому всю свою жизнь…

– Коро-оче давай! Говори, что тебе надо?

Майк разом осекся и посмотрел на меня с немым укором. Не знаю почему, но я вдруг почувствовал себя виновагым. Он посмотрел на меня обиженно и чуточку печально. И только в глубине его глаз мелькнул ледяной огонек… Предчувствия? Радости? Предвкушения скорой победы?

Хмм… Всех носящих кольца учат притворяться и лгать с самым что ни на есть искренним видом? Наверное, да. Безусловно, да. Тогда Майк, очевидно, не самый лучший ученик, потому что его вранье я засек. У Романа Долышева получалось гораздо лучше.

Бедненький Майк Кохен. Новичок среди околь­цованных. Восхищенный мной как человеком, в одиночку схватившимся с могучей системой Отколовшихся. Воздающий мне хвалу как великому герою, свалившему с пьедестала прямо-таки мистическую фигуру Рогожкина. Совсем еще мальчишка, обиженный недоверием и грубостью нехорошего дядьки Антона Зуева. Безобидный, неопасный человек с ледяным взглядом матерого шпиона или убийцы.

Не надейся, что я повернусь к тебе спиной.

– Либо ты скажешь, в чем дело, либо мы сейчас расстанемся. – Я сделал вид, что собираюсь встать. Кажется, он сдался.

– Я пришел сюда с предложением объединить наши усилия в борьбе с людьми Долышева. Вместе мы сможем сделать то, на что по отдельности не способны. И я принес бумаги, удостоверяющие ваши полномочия в качестве руководителя европейского региона Старого Братства и, в частности, российского сектора.

На стол шлепнулась толстая пачка каких-то доку­ментов.

– Вот с этого и нужно было начинать, – проворчал я, несколько ошарашенно глядя на бумаги. Если честно, такого я не ожидал. Я думал, что он сейчас начнет юлить, крутиться и обещать златые горы, если я помогу им свалить Долышева и отдам кольцо Рогожкина.

Возможно, это помогло бы мне в осуществлении задуманного. Получить в распоряжение сотни людей, миллионы в банках, официальное или полуофициальное содействие властей. Это стало бы гигантским плюсом в моих дальнейших планах… Но не верил я этому. Не верил!

Готов поклясться, в этой заманчивой приманке есть остренький такой крючочек.

Значит, теперь юлить придется мне.

Давай сыграем, Майк. Сыграем в одну старую-старую игру.

– Но почему я должен верить вашему Братству? Откуда у меня уверенность, что вы не кинете меня снова? А? Ты только что говорил о том, что кольцо меня избрало. Вы знали это? Знали! Вижу, что знали! Но почему-то держали за дурака. Почему о том, что мне осталось всего несколько месяцев, я узнал только от Долышева? Почему в то время как я торчал в московском штабе, вы нагло вешали мне лапшу на уши, уверяя, что моя жена в безопасности? А то поддельное письмецо стоит сотни твоих речей. Кстати, хочу сразу же спросить… Где Ольга?!

Майк поежился и втянул голову в плечи. Хотя в его глазах я различил прежний холодный огонек спокойной уверенности.

Ты считаешь, что я тебе не противник? Так, мой бедный Майк? Посмотрим… Посмотрим. Я стиснул рукоять пистолета. Только сделай неосторожное движение, и ты узнаешь, как Антон Зуев относится к вашему Братству.

– Кхм… Я прошу прощения за все эти… прискорбные инциденты. Все мы глубоко сожалеем о том, что вынуждены были ввести вас в заблуждение…

Ага! Как же! Ты глубоко сожалеешь. Так я тебе и поверил.

– Понимаю, что у вас нет причин доверять Братству, но в свете нынешних событий полагаю, что у нас, как и у вас, нет особого выбора…

Я нахмурился, уже положив палец на спусковой крючок. Вот как? Значит, теперь у меня нет выбора?

– Только вместе мы сможем противостоять натиску людей Долышева. А что до тех ошибок… Но вы должны понять, что политику Братства в то время определяли несколько далекие от жизненных реалий люди. Я бы с вами так никогда не поступил. Поверьте мне, Антон.

Ну-ну. Давай переведем стрелки и вывалим все обиды на кого-то постороннего.

– И кто же определял такую политику Братства по отношению ко мне?

Он поморщился:

– Ну, во-первых, конечно же сам Рональд Астон как предводитель Старого Братства. Во-вторых, Сесил Гротт. Ну и Михаил Шимусенко, пожалуй. Эти трое были самыми влиятельными повелителями вероятности в те дни.

– А сейчас?

Этот вопрос ему понравился гораздо меньше, чем предыдущий. Но Майк все же ответил. Возможно, даже сказал правду:

– Сейчас я стою во главе Братства.

– А Рональд, наверное, ушел на пенсию? Так?

– Астон мертв, – с некоторым раздражением бросил Кохен. – Убит он, понимаешь?

Я был потрясен и раздавлен. И пусть даже этого старичка я почти не знал, но все же… «Смерть Астона станет ударом по всему Братству. С его кончиной уйдет целая эпоха нашей истории», – так сказал мне когда-то Михаил Шимусенко.

– Как это произошло?

– Отколовшиеся, как же еще! – Майк мрачно откинулся назад и перешел на короткие рубленые фразы, резко при этом жестикулируя. Кажется, факт смерти Рональда задел даже его. – Представь самолет. Истребитель ВВС США. Теперь представь себе виллу Астона недалеко от Квебека. По совместительству это еще и региональный штаб Братства. Истребитель сбивается с курса. Не реагируя на многочисленные предупреждения, пересекает воздушную границу Канады. Выпускает ракету класса «воздух-земля». Потом еще одну. И Рональд вместе со своими сотрудниками исчезает в бушующем пламени. И кольцо не смогло полностью отвести угрозу, потому что ракету вел по курсу один из окольцованных Долышева по имени Ши Чен. Именно он и сидел за штурвалом самолета. Одна радость – он не сумел насладиться плодами своих трудов. Самолет был «сбит» Астоном за мгновение до того, как ракета накрыла его виллу. То, что раньше было Ши Ченом, теперь размазано по доброй квадратной миле канадских земель.

Я недовольно скривился. Вот, значит, как еще можно. А я-то, дурак, считал себя неуязвимым и хорошо защищенным от вражеского удара. Возможно, от пули я бы и сумел уйти. А от ракеты, выпущенной с борта находящегося высоко в небе самолета?

Для таких, как я, есть только один путь к спасению: быстро бегать. Перемещаться. Не давать врагу засечь мое местонахождение. Нельзя позволить, чтобы Долышев узнал хотя бы город, в котором я нахожусь, а то как бы ему не пришло в голову накрыть его атомным взрывом. Подумаешь, немного портится начинка одной из баллистических ракет, немного сходит с ума какой-нибудь военный компьютер, немного повернет ключ принадлежащий Братству лейтенант… И целый город станет пепелищем, чтобы та мумия в кресле смогла наконец-то забыть обо мне.