Роджер Федерер. Биография - Рене Штауффер

негласный закон: «Хватай деньги и убегай». Главное было урвать как можно больше и по возможности ничего не отдавать.

Каждый был сам за себя, а о судьбах спорта и поддержании порядка в нем должны были заботиться функционеры – высшая каста, которая не пользовалась любовью спортсменов. Бал в теннисе правили «плохие парни» вроде Илие Настасе, Джимми Коннорса и Джона Макинроя. Скандалы были обычным явлением. Коннорс, занимавший на протяжении десятка лет первые позиции рейтинга, заражал всю атмосферу тенниса менталитетом уличного бойца. Находясь под влиянием своей честолюбивой матери, он видел в сопернике по ту сторону сетки врага, который хочет украсть у него «масло с хлеба». Бьерн Борг был капризной дивой, чья короткая карьера пролетела так быстро, словно ураган, и не оставила ему времени, чтобы позаботиться о чем-то еще, кроме собственных проблем. Уже в 26 лет он после нескольких проигрышей Джону Макинрою утратил интерес к игре и ушел из спорта. Спустя несколько лет он все же вернулся, но его камбэк хоть и наделал много шума, однако не принес особых успехов. Макинрой был нью-йоркским бунтарем, в котором текла горячая ирландская кровь. Он был уверен, что весь теннисный мир, особенно судьи на вышке и на линиях, находится в сговоре против него.

Уважение к сопернику в то время было сведено к минимуму. Атмосфера была пропитана враждебностью. Коннорс и Макинрой всячески пытались задавить соперника и подчеркнуть свой статус, запугивая судей, а защититься от них с помощью видеоповторов в то время еще не было возможности. Они враждовали, могли неделями не разговаривать друг с другом в ходе розыгрыша Кубка Дэвиса, а в финале 1984 года в Швеции дело дошло даже до открытой стычки.

Их объединяла только общая неприязнь против первого чемпиона открытой эры из бывшего восточного блока Ивана Лендла. «Иван Грозный» играл как робот и не обладал харизмой, во всяком случае в начале своей карьеры. И это наряду с происхождением делало его изгоем. Беккер, как и Борг до него, был занят прежде всего собственными делами, особенно после того, как стал самым молодым победителем Уимблдона и вызвал в Германии настоящую теннисную эйфорию. Сампрас, как и Эдберг, был слишком робким для роли мировых звезд. Оба не любили выпячивать себя и не могли или не хотели становиться лидерами. Австралийцам Пэту Кэшу и Патрику Рафтеру не хватало больших успехов, а Матс Виландер после своего самого удачного года, когда он завоевал три трофея на турнирах «Большого шлема», впал в депрессию, усугубившуюся после смерти отца. Сампрас в лице Агасси взрастил себе соперника. Правда, Пит превосходил Андрэ по спортивным качествам, но последний вел себя все более дерзко и постоянно провоцировал его, в частности, своими высказываниями о том, что Сампрас выглядит так, будто только что слез с дерева.

У Федерера же начиная с подросткового возраста совершенно иное отношение к теннису. Для него соперник – это не враг, которого надо ненавидеть, а коллега и единомышленник, с которым у него есть общая цель – играть как можно лучше и развивать свой любимый вид спорта. Ему важна игра, а не соперник. Будучи воспитанным в пацифистском духе, он уже с юниорских времен исповедует принцип, который вроде бы совершенно не подходит к индивидуальным видам спорта, пропитанным конкуренцией: «Хорошо быть важным, но важнее быть хорошим». Для него это не просто фраза, а девиз, которым он руководствуется в жизни, причем довольно успешно.

Когда у Федерера завершаются непростые годы ученичества и внезапно выясняется, что он добился большего, чем мог надеяться, перед ним очень быстро возникает вопрос, каким образом можно использовать свой новый статус на благо тенниса и связанных с ним вещей. Не случайно он уже в конце 2003 года, сразу после завоевания первого титула «Большого шлема», учреждает свой благотворительный фонд.

Федерер видит свою личную миссию в том, чтобы развивать теннис и использовать свое влияние и растущую известность для усиления позиций этого вида спорта и его популяризации. И это ему удается, потому что дальнейшие победы он одерживает с такой легкостью, что у него остается достаточно энергии и энтузиазма, чтобы отдать теннису намного больше, чем кто-либо мог от него ожидать.

Любовь к теннису развивает в нем громадное чувство ответственности. Он рассматривает себя как наследника от предыдущих поколений. В интервью журналу Inside Tennis он говорит: «Я часто оглядываюсь назад и испытываю большую благодарность по отношению к игрокам-первопроходцам – Роду Лейверу и всем остальным. Я знаю, что многие люди проделали невероятную работу, чтобы эта игра вышла на нынешний уровень. Я представляю собой современную версию этих игроков и очень часто задумываюсь о будущем этого вида спорта. Играя так долго, я могу служить мостом к тому, что ожидает нас впереди».

Этот подход делает Федерера самым влиятельным послом тенниса. «Если вы спросите меня, то он лучший из всех, кто у нас был, – заявил в 2006 году представитель АТР по связям с прессой и маркетингу Никола Арзани. – С ним так просто работать, потому что он понимает степень своей ответственности. Он полностью и без остатка отдается всему, что делает. Занимаясь чем-то, он не просто выполняет указания, а всегда хочет точно понять, зачем это нужно, кто от этого выиграет, почему на турнире нужно предпринять такие-то шаги и почему он должен общаться с прессой. И во всех своих делах он выкладывается на сто процентов».

«Энтузиазм, с которым он относится к теннису, просто невероятен, – говорит его старый друг Ив Аллегро. – Это дает мировому теннису уникальный шанс». Нечто подобное замечает и Джон Макинрой: «Роджер заботится о теннисе. Он ощущает ответственность, которая лежит на нем как на первом номере рейтинга». При этом Макинрой не упускает возможность уколоть женский теннис: «Если же вы взглянете на женщин, то они заботятся только о самих себе». Вообще-то то же самое можно было бы сказать и о многих мужчинах.

Когда Адольф Оги, специальный советник ООН по вопросам спорта из Швейцарии, просит Федерера о помощи в связи с намерением объявить Международный год спорта и физического воспитания, тот сразу же соглашается. В присутствии Оги и Генерального секретаря ООН Кофи Аннана он провозглашает эту инициативу 5 ноября 2004 года в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке, а годом позже выступает с промежуточным отчетом во Дворце Наций в Женеве. К этому делу он также относится с полной серьезностью.

«Я твердо убежден, что спорт способен преодолеть предрассудки и соорудить мосты между культурами и народами, – объясняет Федерер свое участие в этой акции. – Внести свой