Тайны утерянных камней - Мелисса Пейн

— Обычно я в таких случаях пекла печенье, — проговорила Джесс.

— Печенье?

— После страшного сна я уже никак не могла вернуться в кровать и спать дальше. А потому я бралась за печенье. Пекла его десятками. Потом угощала соседей, водителя автобуса, незнакомцев, которые попадались мне по пути на обед.

Стар улыбнулась:

— А какое печенье?

— С шоколадной стружкой, ореховым маслом, сахаром… Назови, как хочешь!

— Надо же… — пробормотала Стар, сгибая и разгибая пальцы на руке.

Джесс чуть подвинулась, вдохнула поглубже.

— Скажи, а долго ты жила на улице?

— Шесть месяцев, — ответила Стар, радуясь, что та сменила тему.

Джесс кашлянула, прочищая горло.

— А что произошло?

Девочка откинулась спиной на спинку кровати, подтянула к себе колени.

— Моя последняя приемная семья… — Она запнулась, еще колеблясь, надо ли это рассказывать. Однако слова изливались уже из нее сами по себе, словно через раскрытые шлюзы, и Стар теперь оставалось только говорить. — Ты была права насчет меня.

— В чем именно? — подняла брови Джесс.

— Ты совсем меня не знаешь. Я не хороший, добропорядочный человек. Конечно, я никогда не употребляла наркотики или еще что-то такое. Но я воровка… В смысле, раньше я воровала. — Стар прикусила ноготь. — В каждом приемном доме.

— И что же ты там крала?

— Да все, что угодно. В основном еду, мелкие деньги, какие-то никчемные безделушки… На самом деле мне было все равно, что красть. Просто это единственное, что я была способна сделать. — Психолог, выделенный ей государством, говорил, что это внутреннее побуждение. Она попадалась на воровстве каждый раз и каждый раз говорила, что очень виновата, что больше никогда так не поступит. А потом делала это снова. — В последней приемной семье я, наверно, уже просто устала извиняться и испытывать сожаление. — Стар потерла глаза основаниями ладоней. — Но вы можете мне доверять. Я никогда ничего не украду ни у тебя, ни у Люси. Ни за что!

— А что случилось до того, как ты первый раз попала в приемную семью? — тихо спросила Джесс.

Стар положила подбородок на колени, веки сразу показались ей сухими и царапучими.

— Мама заболела и умерла, и, видимо, счета за больницу у нас остались немаленькими, потому что отец после этого лишился всего — у нас не осталось ни дома, ни денег. — Она рассказывала свою историю таким голосом, будто зачитывала состав продукта на коробке с хлопьями. — И когда мне казалось, что хуже уже быть не может, отец начал торговать наркотиками. А потом он тоже умер. — Она чувствовала себя уже измученной, выдохшейся и все боялась, что больше не сможет сдерживать в себе всю правду. — Вот так я и оказалась в приемной семье. — Стар попыталась улыбнуться, но от этого губы ее растянулись слишком тонко, и улыбка получилась неестественной. — Некоторые семьи были очень даже ничего. И в некоторых действительно старались сделать мою жизнь лучше…

— Но тебе не хотелось от них никакой помощи, да?

К горлу Стар подкатило комком рыдание. Она чуть помолчала, сделала глубокий вдох.

— Мне все осточертело, это был какой-то непрекращающийся кошмар, страшный сон, мне все время хотелось проснуться. — Джесс накрыла ее руку ладонью и крепко пожала. Стар постаралась проигнорировать пробежавшую от ее прикосновения волну тепла. — Но в некоторых приемных семьях реально было ужасно. А в последней — когда они нашли у меня под подушкой двадцатку и никчемные часы своего папочки из какой-то дешевой лавки, я решила, что с меня хватит. Что я сама смогу о себе позаботиться — не хуже, а может, даже еще и лучше. И я оттуда сбежала.

— И как же ты… — Джесс осеклась, подтянула на себе пижамные штаны. — И с тобой ничего на улице не случилось?

Стар мотнула головой:

— Ничего такого уж страшного. Наверное, мне просто повезло. — Тут она вспомнила, как на нее в последнюю ночь напали Шред с приятелем и как Мэл их отогнал. А вдруг его бы там не оказалось? Стар скрестила руки, прижав к груди. — Хотя потом везти перестало, — добавила она. — Но тогда я как раз и приехала сюда.

— И я очень рада, что ты это сделала, — улыбнулась Джесс и коснулась плеча девочки: — Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что доверила мне свою историю. Ты храбрая умничка. — Она легонько потрепала ее по плечу, потом показала глазами на постель: — Давай-ка выскакивай отсюда. Простирну сегодня, пожалуй, твое белье. Нет ничего чудеснее свежей постели, верно?

От этого предложения Джесс у девочки в горле снова набух комок, и, не успев себя остановить, она выпалила:

— Я кое-что должна тебе сказать, Джесс.

Женщина, уже принявшаяся стягивать с кровати заправленное белье, остановилась и в ожидании продолжения нависла над постелью. Стар сложила у груди руки, потом развела их по бокам, пытаясь найти нужные слова.

— Ты можешь рассказать мне что угодно, Стар.

Глаза у нее щипало, однако слез не было, и те слова, что ей так отчаянно хотелось донести до Джесс, словно вмиг испарились. Она струсила.

— Да ничего особенного, — с легким смешком произнесла наконец Стар. — Джереми пригласил меня сегодня вечером поужинать с его семьей. Мне, наверное, не следует туда идти… или, может…

— Иди! Ну разумеется, тебе надо пойти! Мне лично нравится этот Джереми. Он для тебя очень даже кстати.

— В смысле? — сразу напряглась Стар.