Особо одаренная особа - Мария Вересень

Это было так обидно, что я снова показала Лиху его и без того помятую физиономию, пояснив:

— Вот, мой возлюбленный. Во всей красе.

На этот раз по ту сторону звенело, грохотало и проклинало меня не в пример дольше обычного. Зато в зеркальце Велий появился уже почти спокойный, хоть и бледный, и даже извинился.

— Я так за тебя переживаю.

— Понимаю.

— Ты там одна, с этим Лихом.

— Понимаю.

— И драконам на край света чуть не месяц лететь.

— Понимаю. — Я уже почти рычала.

— И… — не унимался Велий, я не выдержала и завизжала:

— Велий, мне и так страшно, делай же что-нибудь! Я в отличие от Сивки не могу целый месяц травку есть!

— А что, там больше ничего нет? — удивился маг. А я, как давеча Лихо, обвела остров тоскливым взглядом. Наученные вороны припали к земле, а деревья замерли.

— Нету тут ничего, — со вздохом сказала я, понимая, что не такая уж моя родственница и злодейка, просто неудачница по жизни.

— Ага. — Маг кивнул и исчез, пообещав, что он мухой.

— Мухе сюда долго лететь, — вздохнул Сивка.

Пока Велий бегал, утрясая мои дела, подружки тихо шептались со мной.

— Верея, — заговорщицки тянула мавка, — а может, не мучиться? Отвези ее к Прыщу и спокойно возвращайтесь с Сивкой в Школу.

Конь протестующее заржал, объясняя, что живыми до Прыща мы точно не доедем, хряснемся где-нибудь вместе с Лихом и костей не соберем. А я прорыдала, что и сама хотела бы, да не могу людям такую пакость сделать, потому что дура совестливая.

— А что такого? — успокаивала меня Алия. — Подумаешь, Лихо с народом маленько пообщается. А Древние ее потом быстренько обратно закатают.

— Ага, они и в прошлый-то раз только вместе с куском земли смогли запулить ее на край света, а уж второй раз этот номер у них не пройдет.

Мы втроем тяжело вздохнули. Неожиданно в наш девичий разговор встрял Аэрон:

— Верея, ты чего натворила, дура? Ты знаешь, что здесь творится? Нет, ты не знаешь, что здесь творится!

— А что? — встрепенулась я.

Вампир хмыкнул и тоже, видимо, посмотрел в зеркальце, потому что его полупрозрачная, как у привидения, физиономия легла поверх двух заинтересованно притихших подруг.

— Да здесь твои родственники рвут и мечут! Говорят, что ты с Лихом на какую-то святыню покушаешься. Волка взяли за шкирку, сейчас меня по всей Школе ищут, чтобы я тебя вынюхивал.

— А ты где?

— Я-то в архиве. А вот тебе с острова лучше драпать, потому что дядьки твои обещали тебе голову отвернуть вместе с ушами… или уши вместе с головой?

— Куда же я побегу?!

— Утопись, — посоветовал «женишок». — Легче будет.

Тут призрачными тенями замелькали в зеркальце чьи-то лапы, и ракушка заорала:

— Вот он, держи!

И я сделала ручкой дяде Анчутке:

— Привет.

— Привет, — улыбнулась из-за моего плеча Лихо.

Старый черт пропал, так и не успев пообещать мне ничего плохого.

— А может, не так уж и плохо на этом острове? — влез напряженно размышляющий Сивка. — Чего мы там, в большом мире, позабыли? А здесь нас точно никто не обидит.

— Если сами себя до смерти не заобижаем. — Я хмыкнула. — И вообще, стоило устраивать такой сыр-бор из-за того, что я к родственнице заехала! — Заявление было в высшей степени лицемерным, потому что я точно знала, из-за чего они так всполошились. Но все равно зарычала, когда тихо проклюнувшийся Велий вкрадчиво поинтересовался:

— Верелея, признайся, ведь ты это все еще в Засеках придумала?

Я рассердилась донельзя, вместо ответа показала ему в зеркало фигу и решительно рявкнула:

— Это стечение обстоятельств! Я не такая, как вы думаете!

— Ты гораздо хуже? — хихикнула мавка, не выпускавшая все это время зеркальце из рук.

— Верея, мы тобой гордимся, — прогудела Алия. — Я только понять не могу, как ты все с рватнем-то провернула?

— Бездна коварства, — влез Анжело, восторженно сверкая глазами.

— И этот туда же, — проворчала я и тихо заскулила.

Вороны на дальнем конце взмыли тучей в небо, и Лихо напряглась, заинтересованно глядя вдаль.

— Это вампир на Сером Волке, — сказала я. — Иди, встречай дорогих гостей.

Два раза Лихо уговаривать не пришлось, она неторопливо двинулась навстречу долгожданным гостям.

— Только за деревья она зайдет, мы свечой в небо, и больше нас никто не увидит. Я такие места знаю, вовек нас там не сыскать! — Сивка заговорщицки подмигнул и удивленно вытаращился на меня, когда я со всех ног, стоило только Лиху скрыться за деревьями, метнулась к дубу, вскарабкалась на самый верх, как белка, и, сорвав с шеи цепочку с ключами, один за другим, как матерый вор, вскрыла все девять сундуков, ни разу ключиками не ошибившись.

— Лови! — заорала я, сигая с немыслимой высоты на раскрывшего в удивлении пасть коня.

— Держи! — истошно завопили, выскакивая из леса, мои родственники.

— У-у-у! — исступленно выла Лихо.

— А-а-а! — кричал богатырский конь, свечой уходя в небо. — Вляпался же я с тобой!

Снаружи гремел гром и бесновалась буря.

— О, что сейчас будет! Что сейчас будет! — Сивка-Бурка метался от стены к стене. — Да чтоб я еще раз с бабой связался!

Ему недоставало рук, чтобы рвать из гривы волосы. А я, крысою забившись в самый дальний угол мрачной и сырой пещеры, зыркала вокруг. Зеркальце, ракушка, даже перстень были завалены грудой камней, и все равно там подозрительно шевелилось и пищало.

— Они нас найдут, они нас найдут! — все сильнее паниковал конь, шерсть у него была изрядно подпалена, оно и немудрено — бабахнули по нам вслед неслабым колдовским арсеналом. Если б не Лихо, нам бы точно конец, а так просто полострова осело в воду, и все.

Воровато косясь на четырехногого безумца, я осторожно, за краешек, подтянула к себе завернутую в холстину книгу. И разочарованно хмыкнула — простая деревянная обложка и пергаментные страницы, пожелтевшие от старости, увидишь такую на полке и мимо пройдешь. Я открыла одну страничку, потом вторую, потом третью и чуть в голос не захохотала. Красными чернилами очень уверенным, похожим на рагуиловский почерком там день за днем описывалась история земель, стран и народов. Очень хороший учебник по истории. И стоило из-за этого так бесноваться! Я хохотнула, потом еще и уже не могла остановиться.

— Ты чего? — Сивка подозрительно замер на полуслове. — С ума сошла?

Я, зажимая рот ладонью и все равно пища, так что воздух выходил через уши, еле сумела выдавить:

— Мы сперли учебник по истории.

Сивка недоверчиво подошел и потребовал полистать, трясясь от смеха, я все-таки сумела перевернуть несколько страниц перед его мордой. Сивка фыркнул и посмотрел на меня с отеческой лаской:

— Нет, все-таки Карыч был неправ, он тебе точно карму испортил, окрестив дурой. — Конь небрежно копытом захлопнул книгу. — Ты о чем думала, когда ее открывала?

— Ну… — я запнулась, — о том, что в этой книге все описано от сотворения мира.

— А теперь подумай о чем-нибудь другом, — попросил меня Сивка. — Ты вообще для чего эту книгу воровала?

— Я ее не воровала, а взяла посмотреть, — пробурчала я. Думала я о Велии, но не при Сивке же говорить. Поэтому я сказала: — Хотела узнать судьбу Гомункулуса, долго ли ему в крысином образе ходить.

Сивка всей своей мордой показал, что не верит мне ни на грош, но тем не менее шаркнул копытом, раскрывая передо мной фолиант.

И, о чудо! Ни о какой истории там ни слова не было, зато на полкниги вся жизнь крыса в картинках и с подробными комментариями! Крыс в фас, крыс в профиль, крыс, ворующий у Рогача морковь, крыс, пугающий нас в коридоре, самодовольный крыс с архоном и, наконец, крыс в натуральную величину, задумчиво морщащий лоб, стоя на ступенях архива, с комментарием: «И в миг сей сжалось тревожно сердце, словно от предчувствия, что кто-то из Великих держит судьбу твою в руках, решая…»

— И что? — уставилась я на Сивку, а тот загадочно подмигнул. — Что?! — взъерепенилась я.

— Пиши.

— Что пиши? Куда пиши? Туда?

— Туда, туда.

— А мне и не чем. — Я стала отодвигать книгу, уже догадываясь, почему чернила красные.

— Тогда какого мы ее крали?! — заорал конь. — А ну, быстро пиши! — И он прижал уши, недвусмысленно скалясь. Я взвизгнула, выхватила из кошеля на поясе иголку и, морщась от омерзения, ткнула ее в палец, вскрикнув от боли. Затем подняла с земли щепочку и, собравшись с духом, как на экзамене, начала быстро писать.

— Грянулся он оземь и стал писаным красавцем. Ручищи — во! Ножищи — во! Росту высокого, в общем, добрым молодцем. И друг его — алхимикус знатным мужчиною обернулся, а не пауком сумасшедшим. — Все! — выдохнула я, и в тот же миг книга сама собой подпрыгнула над землей на локоть, окуталась золотым сиянием и снова шлепнулась мне на колени, раскрывшись. Я онемела от восторга, такой красавец на меня глянул с разворота: — Велий! — завизжала я истошно. — Я хочу про Велия! — Но не успела я врыться в страницы, как конь осторожно наступил мне на руку. — Ой! Не мешай! — закричала я, отталкивая его копыто, но приставала упорно наваливался на меня, многозначительно кашляя. — Да чего тебе?! — не выдержала я и осеклась.