Огонь Лейдена. Глава первая - Омар Магомедович Идрисов

– Максандер? Ох ты ж! Какая борода, да тебя не узнать!

– Хе-хе. Да, это я, Макс. Давно не виделись.

Наконец, прибывшие взрослые полицейские начали расспрашивать про случившееся. Люди им рассказали все с самого начала до конца, после чего они решили посадить Освальда и отобрать у него знак Короны навсегда. Для Освальда это ничем хорошим не кончится, теперь он – официально изгой. А к изгоям одно отношение – общественное порицание и остракизм (изгнание из города и уединение). Даевину же ничего не будет, так как он лишь принял вызов на дуэль, а смерть или ранение в результате дуэли уголовно не наказывается.

После того, как все разбирательства закончились и жизнь пошла своим ходом, Даевин и Макс решили немного поговорить.

– Даевин, все еще веришь своим идеалам и не решаешься кого-то убивать, даже став, как я погляжу, королевским гвардейцем?

– Да, стараюсь придерживаться. Но сегодня, на самом-то деле, пришлось убить троих сразу, они были мне слишком… отвратительны, да еще и замешаны в таком деле, где прощать не стоит.

– Ох, вот как. А кто эта девушка с тобой? Наконец-то, нашел свою половинку?

– Нет, ее тоже стоило бы в тюрьму отправить.

– У-у, – отвечает Максандер, смотря на Марту. – Что-то ужасное сделала?

– Бывало, но сейчас мы невольные напарники, хотя она считает, что я ее… в общем, не важно. Мы сейчас вместе. А как у тебя жизнь идет? Мы с тобой уже пять лет не виделись!

– Отучился, работаю! А пойдемте присядем, тут через квартал один прелестный парк есть.

Вместе с Мартой и Максом Даевин отправился в парк, где они задержались на час. Обсуждение было очень масштабным. Даевин рассказывал об успехах в учебе, о получении меча, других приключениях за эти пять лет, что не виделся с другом. Со своей стороны, Макс рассказал об окончании медицинского университета и о работе на кафедре микробиологии в этом же университете после окончания с отличием. Мотивацией его является изучение сущности демонов, в которых он поверил после одного случая. Об этом, без уговоров и долгих прелюдий, он решил Даевину рассказать.

Воспоминание Максандера Форшунга:

«Сомневаюсь, что вы мне поверите, но все же надеюсь, что это случится, потому что это не что иное, как правда. Было мне тогда лет восемнадцать. После окончания третьего курса, когда я сдал экзамены, началась практика, заключающаяся в работе младшим медицинским персоналом. Но тем летом, неожиданно, нас отправили по деревням, чтобы мы, как юные врачи-диагносты, собирали некие подобие историй болезней с людей. А это дело не скорое, занимает по несколько часов, если писать в деталях, что нам и надо было делать для получения высшего балла. Подумаете, зачем я лью воду, вместо самого рассказа? Так все связано! И тут будет связь. К северу от Верденбурга, в пяти часах езды на коне, есть деревня Беке, она небольшая, но больных там было шестеро на двадцать пять человек населения, и все они – пожилые люди. Тогда я – а я был с двумя другими студентами – после написания истории болезни у двух пациентов, сверив результаты с другими студентами, обнаружил, что все больные имеют данные признаки: странное возбуждение и ускоренное сердцебиение, зрачки были расширены, иногда мог выступить смех без причины. Это мне показалось странным, потому что обычно у пожилых все замедляется, но у них все наоборот. Я сейчас не беру в счет боли в суставах, в животе, это характерно почти всем больным старше пятидесяти лет, тогда я заинтересовался причиной такого возбуждения. Рацион пищи был стандартный, кроме момента с водой: они брали ее из реки, которая, как они считали, идет из подземного ключа – сам ключ при этом никто из них давно не проверял. Симптомы, которые я описал, появились всего за два дня до моего приезда, то есть это что-то новое. В их еде не было ничего странного, жарили и варили все превосходно, тогда я сильнее заподозрил воду.

После разговоров, я решил пойти к устью реки, откуда люди черпали ее, но ничего такого не заметил, лишь из своего интереса к микробиологии понял, что, скорее всего, здесь дело в невидимых веществах, слишком маленьких, чтобы обнаружить невооруженным глазом. Вычерпав стакан воды на будущее (хотел провести эксперимент на себе), я пошел вверх по течению, река не длинная была, поэтому до истока я добрался бы быстро, если верить словам деревенских. Но долго ходить не пришлось, я заметил лежащего у реки человека в нескольких минутах ходьбы от места, куда из деревни приходят люди брать воду. Никогда раньше такого не видел! Кожа у него была такая красная, словно у него ожоги по всему телу. Подкравшись ближе к нему, я заметил, что у него есть рана, кровь из которой течет вниз и попадает в реку. Притронулся в области шеи, чтобы нащупать пульс, а он живой оказался! При себе у него ничего, кроме портков, не было. Тогда я, как доблестный врач, решил оказать помощь. Осмотрел все его тело: на нем было очень много мелких царапин, пулевых и колото-резанных ран, было одно большое ранение в области живота, в проекции желудка, будто меч воткнули. Убрав его длинные темные волосы, также заметил, что на лбу слева рассечена кожа, словно его ударили камнем, рана же доходила до черепа, то есть я, раздвинув кожу на лбу, увидел его череп! В общем, повязав самые большие раны из всех чистых тканей, что у меня имелись, я потащил его на себе в деревню. По пути он начал просыпаться, спрашивать, где мы, кто я, что делаю. Я ему рассказал, что я молодой врач, который нашел его раненым, повязал и потащил в деревню, чтобы постараться вылечить, ведь иначе он может умереть. Он поблагодарил и уснул.

Когда мы дошли до деревни, я повел его в лазарет, где разбудил и заставил принять имевшийся там морфин, чтобы парень не чувствовал боли, после чего накормил и напоил. Затем с парнями другими, которые ждали меня в лазарете, мы напали перевязывать его, а когда закончили, уселись, чтобы отдохнуть. Успокоившись, тот парень рассказал о себе без особых подробностей. Сказал, что странствующий рыцарь, на которого была открыта охота без особой причины. Он был в бегах несколько месяцев, так как везде его находили. Тут я был поражен, как никогда прежде: раны заживали на глазах! Мелкие царапинки за несколько секунд пропали, а глубокие раны зажили за полчаса, так что вскоре парень выглядел